Фредерик Форсайт - Кулак Аллаха
– Понял вас, – отозвался Бейкер.
Потом все снова услышали голос Уолкера:
– «Голубая сойка-2», присоединяйтесь к «Голубой сойке-З», повторяю, присоединяйтесь к остальным. Это приказ. Следуйте к Восточному Тикриту.
Озадаченному ведомому ничего не оставалось, как снова набрать высоту и присоединиться к двум «иглам». На экранах радиолокаторов все видели, как их командир все больше и больше теряет высоту. Он должен был вот-вот упасть в озеро.
В тот же момент все поняли, что их командир сделал нечто немыслимое. Возможно, он растерялся из-за серьезных неполадок в двигателе; как бы то ни было, он говорил со своими пилотами не по системе «хэв-квик», а открытым текстом. Что еще более поразительно, он назвал цель их назначения.
В кружившем над заливом АВАКСе молодой сержант ВВС США, колдовавший возле целой стены приборных панелей, растерялся и вызвал командира оперативной группы.
– Сэр, тут возникла одна проблема. У командира группы «Голубая сойка» неполадки в двигателе. Он хочет возвращаться на базу.
– Понятно, – коротко ответил командир оперативной группы.
На всех самолетах пилот является капитаном воздушного корабля и отвечает за все. В этом смысле АВАКС представляет собой исключение: его пилот отвечает за безопасность самолета, но, если дело доходит до передачи приказов по радио, здесь единолично распоряжается командир оперативной группы.
– Но, сэр, – запротестовал сержант, – командир «Голубой сойки» говорил открытым текстом. Назвал цель операции. Отозвать на базу всех?
– Нет, операция продолжается, – сказал офицер. – Работайте.
Окончательно сбитый с толку сержант вернулся к своим приборам. Это было просто сумасшествием: если иракцы слышали переговоры летчиков, то система противовоздушной обороны в Восточном Тикрите наверняка уже приведена в полную боевую готовность. Затем сержант снова услышал голос Уолкера:
– Говорит командир «Голубой сойки». SOS, SOS. Оба двигателя вышли из строя. Катапультируюсь.
Он все еще передавал открытым текстом. Конечно, иракцы все слышали.
Догадка сержанта была верна. Иракские радисты слышали все, что говорил Уолкер. В Восточном Тикрите зенитчики уже срывали брезент со своих орудий, а ракетчики прислушивались, стараясь уловить шум двигателей «иглов», чтобы запустить им навстречу ракеты с тепловой системой самонаведения. Несколько подразделений были тотчас же направлены к озеру на поиски двух катапультировавшихся американских летчиков.
– Сэр, «Голубая сойка» потерпела аварию. Нужно отозвать другие самолеты.
– Понял. Не нужно, – ответил командир оперативной группы.
Он бросил взгляд на часы. Он тоже получил приказ – непонятный, но его нужно было выполнять.
К тому времени группа «Голубая сойка» была уже в девяти минутах от цели. Три «игла» направлялись прямо в пасть тигру. Пилоты подавленно молчали.
На борту АВАКСа сержант еще видел сигнал «Голубой сойки-1»; самолет все снижался. Очевидно, пилот уже катапультировался, а «игл» вот-вот рухнет в озеро.
Через четыре минуты командир оперативной группы вдруг изменил свое решение.
– Группа «Голубая сойка», вас вызывает АВАКС. Возвращайтесь на базу, повторяю, возвращайтесь на базу.
Ничего не понимающие пилоты трех «иглов» развернулись и взяли курс домой. На аэродроме Восточный Тикрит иракские зенитчики, не имевшие радиолокаторов, напрасно прождали их еще целый час.
Переговоры американских летчиков слышал и другой иракский пост радиоперехвата, расположенный в южных отрогах Джебаль-аль-Хамрина. В обязанности полковника, командовавшего этим постом, не входило предупреждать Восточный Тикрит или любую другую военно-воздушную базу о приближении самолетов противника. Единственной задачей полковника было следить за тем, чтобы никто не залетел в Хамрин.
Когда группа «Голубая сойка» развернулась над озером, полковник объявил повышенную боевую готовность: курс от озера до Восточного Тикрита пролегал через южные отроги хребта. Потом один из американских самолетов потерпел аварию, и полковник облегченно вздохнул. Когда же и три других самолета развернулись и взяли курс на юг, он отменил боевую готовность.
Дон Уолкер по спирали снизился до ста футов над поверхностью озера и только тогда передал сигнал бедствия. Едва не коснувшись крылом волн Ас-Садияха, он резко изменил курс и, включив систему LANTRIN, направил свой самолет на север, к Джебаль-аль-Хамрину.
Система инфракрасной ночной аэронавигации и наведения на цель (LANTRIN) представляет собой американский вариант системы TIALD, состоящей на вооружении британских ВВС. Переключившись на LANTRIN, Уолкер сквозь стекло фонаря кабины видел перед собой местность, которую освещал подвешенный под крылом мощный источник инфракрасного света.
На экране перед пилотом мелькали колонки цифр, указывавшие курс, скорость, высоту полета и время, оставшееся до бомбометания.
Уолкер мог бы доверить вести «игл» компьютеру автопилота; пусть приборы бросают его в каньоны и долины, отклоняют от горных хребтов и склонов холмов. Но он предпочитал ручное управление.
В «Черной дыре» Уолкеру дали аэрофотоснимки, по которым он проложил маршрут, позволявший по всей трассе не подниматься выше линии горизонта. Он прижимал свой «игл» к долинам, нырял из одной низины в другую. Приближаясь к Каале, самолет Уолкера будто катался по «американским горкам».
Когда Уолкер подал сигнал бедствия, Майк Мартин тут же отозвался условленной последовательностью сигналов. Потом он перебрался к выступу возле щели, навел инфракрасный указатель цели на брезентовое пятно, установил красную точку точно в центре брезента и теперь уже не выключал прибор.
По радио Мартину сообщили, что до бомбометания осталось семь минут. С этого момента Мартин не должен был сдвигать красную точку ни на дюйм.
– Пора бы ему и появиться, – пробормотал Истман. – Я уже промерз до костей.
– Скоро появится, – откликнулся Стивенсон, заталкивая в рюкзак остатки своего имущества. – Тогда, Бенни, ты сможешь показать в кроссе все, на что способен.
Неупакованным остался только радиопередатчик с антенной и источником питания. Он был готов к следующему выходу в эфир.
Сидевший за спиной Уолкера штурман Тим тоже получал всю информацию о полете. Быстро менялись цифры на экране: четыре минуты до бомбометания, три с половиной, три… «Игл» промелькнул над той крохотной лощинкой, где приземлились Мартин и его товарищи. Самолету понадобятся считанные секунды на то, чтобы преодолеть расстояние, которое десантники прошли за две ночи.
– Девяносто секунд до бомбометания…
Десантники услышали рев двигателей приближавшегося с юга «игла», когда тот начал набирать высоту.
Истребитель-бомбардировщик находился в трех милях от цели, над последним горным хребтом. В этот момент указатель времени до момента бомбометания замер на нулевой отметке. В полной темноте две сигарообразные бомбы отделились от крыльев самолета и по инерции несколько секунд поднимались вслед за «иглом».
Во всех трех «деревнях» солдаты Республиканской гвардии, разбуженные ревом двигателей неизвестно откуда появившегося над их головами истребителя-бомбардировщика, спрыгивали с коек и мчались к орудиям и пусковым ракетным установкам. Уже через несколько секунд гидравлические устройства поднимали крыши «амбаров», в которых стояли орудия противовоздушной обороны.
Бомбы наконец подчинились силе тяжести и устремились вниз. Расположенные в их головках инфракрасные сенсоры нащупали невидимый направляющий луч, отразившийся от красного пятна на брезенте. Теперь они будут следовать по этому лучу до самой цели.
Рев двигателей «игла», от которого содрогнулись горы, оглушил и Мартина. Он ничком лежал на уступе, удерживая красное пятно на том месте, где должен был находиться ствол «Вавилона».
Мартин так и не увидел бомб. Только что через окуляр усилителя он всматривался в бледно-зеленое изображение склона холма, а в следующее мгновение ему пришлось отпрянуть от прибора и прикрыть глаза рукой, потому что темная ночь превратилась в кроваво-красный день.
Обе бомбы взорвались практически одновременно. В глубине гигантской пещеры иракскому полковнику не хватило трех секунд, чтобы дотянуться до рычага «запуск». Три секунды спустя запускать было нечего.
На глазах у Мартина – в эти минуты приборы ночного видения были не нужны – всю вершину Каалы охватило пламя. В пламени на мгновение возник силуэт огромного ствола; тут же ствол, как побитый зверь, стал отступать, поворачиваться и корежиться в нестерпимом жару. Потом вместе с остатками купола его обломки рухнули в кратер.
– Как в аду, – прошептал сержант Стивенсон, лежавший бок о бок с Мартином. Сравнение было на редкость удачным.
