Николай Гуданец - Охота на охотника
Наконец решаем отправиться ко сну, раскладываем диван в гостиной, хозяйка дома приносит нам постельное белье и желает спокойной ночи. Мне смутно кажется, что она предпочла бы оставить меня без Алины и не в гостиной, но это уже ее проблемы.
Подхожу к окну и распахиваю его пошире, чтобы выветрилась табачная вонища. Глубоко вдыхаю мокрый, жгуче холодный воздух. Я размышляю о том, что некто убил Янку и оставил для нас ловушку, незапертую дверь. Допустим, он проверял нас, хотел выяснить, кинемся ли мы сразу звонить в милицию или предпочтем тихонько испариться. Нет, ничего не стыкуется. Если убийство подгадали к нашему приходу, значит, не обошлось без соучастия Регины, а она болтлива, глуповата и вообще явно ни при чем. На такие двойные комбинации может пойти «Карат», но тогда прикончили бы не Янку, а прежде всего меня. Зачем им какой-то Янка.
Очень похоже на то, что в игру вступил неизвестный мне, умелый и опасный противник. Он сознательно работает против меня. А я между ним и «Каратом» как между двух огней. И надеяться не на кого, кроме как на самого себя.
Озябнув, я иду к дивану, раздеваюсь и залезаю под одеяло рядом с Алиной. Она уже спит глубоким и спокойным сном.
Может статься, это последняя наша ночь вместе. А может, последняя вообще.
8
Просыпаюсь от того, что Алина трогает меня за плечо. В комнате полутьма, слегка разбавленная отсветом уличного фонаря.
– Саша, – шепчет она. – Саша.
– Что случилось? – вскидываюсь и смотрю на часы.
Шесть минут седьмого.
– Я примерно знаю, где этот дом. Тот, в котором спрятан камень.
– И где же он?
– Там, – Алина протягивает руку, показывая на дальний угол комнаты. – Вон в той стороне.
Подхожу к окну и убеждаюсь, что оно выходит на улицу Упиша. Сосредоточившись, вспоминаю план города и определяю направление.
– Юго-запад, – говорю я.
– Еще вижу дорогу и мост через реку. Там вокруг низина такая, всюду лужи вдоль дорог. Вот через мост надо проехать и потом свернуть на проселочную дорогу. Я путано объясняю, но, если отыскать этот мост, я сориентируюсь, куда ехать.
– Давай-ка подробнее, – предлагаю я. – Что за река, что за мост, опиши.
– Река довольно широкая. Правда, не такая, как Даугава. Лиелупе, что ли? А мост автомобильный, но похож на железнодорожный, с такими, знаешь, железными фермами по бокам. И это не в городе, там нет ни набережной, ни домов на берегу… Слушай, надо позвонить в Минавтошосдор и узнать, кто у них там занимается мостами…
– Никуда не надо звонить. Это Лиелупе и это Калнциемский мост. На юго-западе от Риги. Я там ездил раза два, помню. Все совпадает.
Не помня себя от волнения, Алина трясет меня за плечо.
– Саша, надо ехать. Нам надо ехать туда. Мы найдем убийцу и камень, понимаешь? И кончится весь этот кошмар.
В последнем я сомневаюсь. Тогда-то и начнется самое интересное. Благородный поступок. Советские агенты – самые честные в мире. Сотрудник ГРУ при Генштабе, штатный охотник рижской резидентуры «Карата», пожелавший остаться неизвестным, передал крупный драгоценный камень в дар государству, обезвредив опасного преступника. Пожалуйста, несколько слов для нашей передачи, что вы чувствуете в этот момент? Если честно, я чувствую, что мне теперь хана.
Недолго думая, вскакиваю и начинаю одеваться.
– Я должен ехать домой, – говорю я. – Хочу взять кое-какие вещички. Потом вернусь, и мы поедем, хорошо?
– Возвращайся поскорей, – просит она.
Господи Иисусе, она доверяет мне абсолютно, у нее нет ни тени сомнения в том, что я вернусь.
– Пожалуйста, никаких откровенностей с Региной, – предупреждаю я.
– Конечно, я понимаю.
Выхожу, Алина запирает за мной дверь. Спускаюсь к машине, прогреваю движок. За ночь подморозило, мостовые покрыты тонким слоем льда. Приходится вести машину очень осторожно, и все равно она порыскивает, слегка юзит.
Еще темно, и улицы довольно пустынны. Меня никто не пасет. Возле дома тоже не обнаруживаю ничего настораживающего. Все машины поблизости от подъезда покрыты инеем, значит, стоят здесь с вечера. Обождав для порядка минуту-другую и внимательно оглядевшись по сторонам, выхожу, открываю багажник и сую под куртку саперную лопатку в брезентовом чехле. Поднимаясь в лифте, стаскиваю с лопатки чехол и запихиваю его в карман. Если в квартире меня поджидают, всё ж таки буду не с пустыми руками.
Контрольный волосок на двери в сохранности. Однако я не позволяю себе расслабиться, вхожу и обследую квартиру, держась начеку. Окончательно убеждаюсь, что в мое отсутствие никто сюда не наведывался.
Ставлю джезву на газ и иду принимать душ, но не успеваю раздеться, как звонит телефон. Ровно семь утра, а по-московскому – восемь, контрольное время. Да, это Командор.
– Здравствуй, дорогой, – говорит он. – Что новенького?
Еще не поздно попытаться замолить свои грехи. Мне достаточно сказать, что я устал и мечтаю об отпуске. Тогда меня выдернут из Риги по экстренной цепочке, к вечеру буду отдыхать где-нибудь на маленькой базе в лесной глухомани, писать покаянный отчет Командору. Сомневаюсь, что у «Карата» много охотников моего класса и опыта, да и не так уж сильно я начудил, чтобы поплатиться шкурой.
Между тем отвечаю без запинки.
– Ничего такого. Нормально всё.
– Ну и хорошо.
Повисает маленькая пауза. Успеваю подумать, что Командор звонит мне уже третье утро подряд. Такое редко бывает.
– Если увидишь Петю, передай от меня низкий поклон, – уже тоном сухого приказа произносит он. – Низкий поклон, понятно? И перезвони мне завтра в восемь. Все. Пока.
Ну вот, новые заботы. Сегодня к восьми вечера по рижскому времени я должен быть в Петровском парке, он же Дзиесмусветку. Там, на аллее возле теннисных кортов, ко мне подойдет человек от Командора. Ключевое слово – низкий поклон. Я поступаю в полное распоряжение этого человека и все его приказы обязан выполнять неукоснительно. Это может означать что угодно, в том числе и мой смертный приговор.
Принимаю душ, бреюсь, плотно завтракаю. После недолгих сборов выхожу из квартиры с фонариком в кармане, пятнадцатикратным биноклем на шее и саперной лопаткой под полой. Ставлю контрольку, хотя не уверен, доведется ли мне еще раз переступить порог этой квартиры.
Ключи от подвала у меня всегда при себе, на общей связке. Спустившись на лифте, отпираю дверь в подвал и запираю ее за собой. То же проделываю со второй дверью, обитой жестью и ведущей к теплоузлу. Рассекая фонариком душную полутьму, пробираюсь среди труб в дальний угол, принимаюсь раскапывать песок, перемешанный с осколками бетона.
Вскрывать этот тайник я имею право лишь по особому приказу или в экстренных случаях. Будем считать, что случай как раз экстренный.
Откапываю обернутый в полиэтиленовую пленку кейс, распаковываю и отпираю. В нем хранятся револьвер, коробка патронов, еще кое-какие профессиональные причиндалы, запасные документы и номера на машину, пачка сотенных и три пачки десяток. Протираю оружие от смазки, заряжаю и сую в заранее надетую подплечную кобуру. Так оно будет веселее. Полиэтилен вместе с промасленной ветошью кидаю в яму и закапываю. Кейс забираю с собой.
Теперь можно возвращаться к Алине, она, наверное, заждалась.
К сожалению, когда я приезжаю, Регина уже проспалась и, снова-здорово, принимается за свое.
– Неужели вы меня бросите здесь одну? – патетически вопрошает она.
– Не можем же мы сидеть здесь сутками, – втолковываю я. – Да и что с вами может случиться среди бела дня?
– Да что угодно. Войдут и стукнут по голове.
Экая глупость. Хоть бы в самом деле вошли и стукнули.
– А ты никому не открывай, – советует Алина.
– Правильно, – добавляю я, – дверной глазок у вас на что? И еще на цепочку запритесь.
– Вечером мы обязательно к тебе приедем, – обещает Алина.
– Успокойтесь, Регина, у нас обоих срочные дела, работа… Нам надо идти.
Она прощается с нами капризно и надуто. Ну и шут с ней.
В Задвинье, перед тем, как выехать к шикарной Юрмальской автостраде, с которой можно свернуть по разводке на Калнциемс, я спохватываюсь и останавливаюсь возле телефона-автомата.
Бедняжка Раймонд спозаранку уже сидит в своей конторе.
– Алло, Раймонд, это Александр, – выпаливаю я. – Вынужден вас огорчить, сегодня я никак не могу быть в порту на погрузке.
– Александр, это очень плохо, – разумеется, Раймонд рассержен. – Это несолидно с вашей стороны. Мы же с вами договорились…
– Слушайте, делайте, что хотите, пошлите кого угодно в порт, оторвите задницу от кресла раз в жизни и езжайте сами, ясно? А я не могу. Всё. Пока.
Вешаю трубку и сажусь за руль.
Алина откидывается на сиденье, прикрыв глаза, веки ее слегка подрагивают. Дальнейшее зависит от того, насколько зоркими окажутся ее закрытые глаза.
…Вот уже битый час мы колесим по окрестностям Калнциемса. Трижды возвращались к мосту, Алина сосредотачивалась, морщилась, терла лоб, вздыхала, и, наконец, по ее команде мы пускались на поиски. Бинокль лежит у нее на коленях, то и дело она подносит его к глазам и обозревает окрестности. При этом она курит без передышки.
