Фредерик Форсайт - Псы войны

«На более поздний срок», – с горечью повторил он вслух и бросил газеты в урну. Последнее время он редко читал вечерние газеты. Предпочитал «Гардиан», «Прайвет Ай» и левую «Трибюн».

Наблюдая в течение почти десяти лет, как группа практически нищих родителей пытается выклянчить у могучего фармацевтического концерна жалкую компенсацию, Гордон Чалмерс начал испытывать в душе отвращение к представителям крупного капитала. Но спустя десять минут уже стоял перед одним из них, и далеко не самым последним.

Сэру Джеймсу Мэнсону не удалось усыпить бдительность Чалмерса, как в случае с Брайантом или Малруни. Ученый, крепко вцепившись в бокал с пивом, настороженно смотрел на него. Мэнсон быстро оценил ситуацию, и после того, как мисс Кук, подав виски, удалилась, перешел к делу.

– Полагаю, вы догадались почему я попросил вас прийти ко мне, доктор Чалмерс.

– Да, сэр Джеймс. Речь, видимо, идет о Хрустальной горе.

– Вот именно. Кстати, вы совершенно правильно поступили, прислав отчет мне лично в запечатанном конверте. Абсолютно правильно.

Чалмерс пожал плечами. Он сделал это потому, что, согласно правилам компании, все существенные результаты анализов должны направляться непосредственно председателю Совета директоров. Как только он выяснил, что содержится в образцах, началась обычная рутина.

– Разрешите мне задать вам два вопроса, на которые я хотел бы услышать обоснованные ответы, – сказал сэр Джеймс. – Вы абсолютно уверены в своем заключении? Нельзя ли иначе интерпретировать результаты анализа образцов?

Чалмерс не удивился и не обиделся. Он знал, что обыватели всегда с недовернем относятся к работе ученых, потому что она слишком далеко от черной магии и не может таким образом претендовать на истину. Он уже давным-давно отказался от неблагодарных попыток защищать приоритет своей науки.

– Абсолютно уверен. С одной стороны, существует много способов, позволяющих определить присутствие платины, и данные образцы прошли все эти тесты с неизменно положительным результатом. С другой стороны, я не только подверг каждый образец всем известным тестам, но и проделал это дважды.

Теоретически можно предположить, что частицы металла попали в образцы со стороны, если речь идет о россыпи, но только не в тех случаях, когда металл содержится в самом теле скалы.

Результаты отчета с научной точки зрения не могут быть оспорены.

Сэр Джеймс Мэнсон выслушал лекцию, почтительно склонив голову, и восхищенно закивал.

– Второй вопрос, сколько еще людей в вашей лаборатории знакомы с результатами анализа образцов из района Хрустальной горы?

– Ни один человек, – с уверенностью сказал Чалмерс.

– Ни один? – переспросил Мэнсон. – Будет вам. Кто-нибудь из наших ассистентов...

Чалмерс отхлебнул пива и отрицательно покачал головой.

– Сэр Джеймс, когда образцы поступили, их, как обычно, рассортировали и поместили в хранилище. В сопроводительной записке Малруни предполагалось наличие олова неизвестной концентрации. Так как это было обследование второстепенной важности, я поручил его свежему младшему помощнику. Не обладая достаточным опытом, он предположил, что надо искать только олово и ничего больше, и проделал необходимые исследования. Получив отрицательные результаты, он подозвал меня и показал их. Я предложил ему повторить анализы, и вновь результаты были отрицательными. Тут я прочел ему лекцию, что нельзя слепо доверять предположению старателя, и проделал дополнительные анализы. Они тоже не дали результатов.

Лаборатория уже закрывалась, но я решил задержаться. Таким образом, в лаборатории никого не было, когда появились первые положительные результаты. К полуночи мне стало известно, что в гальке, собранной со дна ручья, из которой я использовал менее полфунта, содержится небольшое количество платины.

После этого я закрыл лабораторию на ночь.

На следующий день я перевел ассистента на другую работу и продолжил исследование самостоятельно. Там было 600 мешочков с гравием и галькой, 1500 фунтов сколов породы, более 300 образцов скалы, взятых в различных районах склона. По фотографиям Малруни я мог представить себе гору. Рассеянное месторождение присутствует повсеместно. Как я и отметил в своем отчете.

С оттенком вызова он осушил свой бокал. Сэр Джеймс Мэнсон продолжал кивать головой, глядя на ученого с мастерски наигранным благоговением.

– Просто уму непостижимо, – произнес он наконец. – Я понимаю насколько вы, ученые, стремитесь оставаться беспристрастными, не поддаваться чувствам, но мне кажется, что вас это должно было взволновать. Ведь речь может идти о новом мировом источнике платины. Вы знаете, как часто подобное случается с редкими металлами? Раз в десятилетие, если не один раз за всю жизнь...

На самом деле Чалмерса действительно вдохновило открытие, и в течение трех недель он работал до поздней ночи, чтобы проверить все до единого образцы породы с Хрустальной горы.

Но он никогда бы не признался в этом. Безразлично пожав плечами, он произнес:

– Несомненно, это принесет большой доход «Мэн-Кону».

– Не обязательно, – тихо ответил Джеймс Мэнсон, и этим он впервые за все время удивил Чалмерса.

– Нет? Но ведь этот громадное богатство!

– Богатство в земле, верно, – ответил сэр Джеймс, встав и подойдя к окну. – Но очень многое зависит от того, кому оно достанется, если вообще достанется кому-то. Видите ли, существует опасность, что его не извлекут еще долгие годы, или извлекут и припрячут. Разрешите мне обрисовать вам ситуацию, мой дорогой доктор...

Он обрисовывал доктору Чалмерсу ситуацию в течение тридцати минут, привлекая финансовые и политические соображения, в которых ученый никогда не был особенно силен.

– В результате, – резюмировал он, – весьма возможно, это богатство будет преподнесено на блюдечке советскому правительству, если мы сейчас же объявим о его существовании.

Доктор Чалмерс, который ничего особенного не имел против советского правительства, слегка пожал плечами.

– Факты упрямая вещь, мне не под силу изменить их, сэр Джеймс.

Брови Мэнсона в страхе взметнулись вверх.

– Боже праведный, доктор, конечно вы этого не можете. – Он с удивлением посмотрел на часы и воскликнул: – Почти час, вы должно быть проголодались! Я-то уж точно. Пойдемте, устроим небольшой перекус.

Он предполагал воспользоваться «роллс-ройсом», но после утреннего звонка Эндина из Уотфорда и информации от местного почтальона о постоянной подписке Чалмерса на «Трибюн» предпочел обыкновенное такси.

«Небольшой перекус» на поверку оказался паштетом из гусиной печенки, омлетом с трюфелями, тушеным зайцем под винным соусом и бисквитами со взбитыми сливками. Как и предполагал Мэнсон, Чалмерс, хоть и осуждал подобное расточительство, но не страдал отсутствием аппетита. И даже ему было не под силу изменить простые законы природы, по которым хорошая еда вызывает чувство сытости, довольства, благодушия и притупляет моральную бдительность. Мэнсон рассчитывал еще и на то, что густое красное вино застанет врасплох любителя пива, и две бутылки «Cote du Rhone» вдохновили Чалмерса на обсуждение близких ему проблем: работы, семьи, устройства мира.

Именно в тот момент, когда он начал рассказывать о семье и их новом доме, сэр Джеймс Мэнсон, напустив на себя соответствующий обстоятельствам скорбный вид, как бы невзначай вспомнил, что в прошлом году видел по телевидению интервью, взятое у Чалмерса на улице.

– Прошу простить меня, – сказал он, – я как-то не взял в толк раньше... то, что случилось с вашей девочкой... какая трагедия.

Чалмерс кивнул и уставился на салфетку. Сначала медленно, а потом все больше проникаясь доверием, он начал рассказывать своему шефу о Маргарет.

– Вы не сможете это понять, – вставил он по ходу рассказа.

– Я могу попытаться, – тихо сказал сэр Джеймс. – У меня ведь тоже есть дочь. Конечно, она старше.

Через десять минут в разговоре наступила пауза. Сэр Джеймс Мэнсон вытащил из внутреннего кармана сложенную вдвойне бумагу.

– Даже не знаю, как бы это сказать, – начал он с некоторым смущением, – но... в общем мне, как и всем остальным, известно, сколько времени и сил вы отдаете компании. Я знаю, что вам приходится долгие часы проводить на работе, а напряжение, связанное с этой личной драмой, не может не сказываться ни на вас, ни без сомнения, на миссис Чалмерс.

Поэтому сегодня утром я передал это распоряжение в свой банк.

Он протянул Чалмерсу ксерокопию письма, и тот погрузился в чтение. Письмо было кратким и конкретным. Управляющему «Кауттс Бэнк» предписывалось каждый первый день месяца пересылать по почте пятнадцать банкнот, достоинством 10 фунтов каждая, доктору Гордону Чалмерсу, на его домашний адрес. Переводы должны производиться в течение десяти лет, если не поступит дополнительных распоряжений.