Андрей Завадский - День помощи
Захаров, прощаясь, обменялся рукопожатиями со своими партнерами. Глава "Росэнергии" покидал Гамбург, полностью уверенный в успехе своего дела. Он был весел и доволен собой, зная, что сейчас может абсолютно спокойно отправляться на встречу с президентом. Швецов, не покидая Кремля, стремился узнавать о важнейших событиях, связанных с его страной, не из выпусков новостей и даже не из безликих информационных сводок, а из первых уст. Поэтому Вадим не сомневался, что по возвращении в Москву старый боевой товарищ сразу же пригласит его на встречу.
Захаров еще не успел добраться до аэропорта, где его ожидал правительственный борт, а Реджинальд Бейкерс уже знал о результатах встречи и предложениях, высказанных гостем из России. Шеф АНБ в это время находился на своей вилле, на берегу Атлантики, где решил немного отдохнуть от повседневной суеты. Однако звонок одного из своих доверенных лиц Бейкерс воспринял, не как посягательство на отдых, которому он и так предавался весьма не часто, а как добрый знак. Выслушав по-военному четкий, лишенный малейшего проявления эмоций, доклад, Бейкерс лишь довольно усмехнулся.
– Вы выроете себе не яму, черт побери, – произнес Реджинальд, обращаясь к единственному действительно благодарному и понимающему слушателю, самом себе. – Нет, не яму, а отличную могилу!
Русские, сами того не ведая, действовали наилучшим для давно запущенного "Иерихона" образом. Условия Захарова наверняка насторожили многих по другую сторону океана, вновь заставив вспомнить о возможности поставить на колени всю Европу, лишь повернув кран. А это значит, что многие станут более сговорчивыми, а когда "Иерихон" вступит в завершающую стадию, они предпочтут если не помогать американцам, то и мешать им не будут, став лишь сторонними наблюдателями.
Глава 3
Время реакции
Красноярский край, Россия – Пентагон, Арлингтон, Виржиния – Московская область, Россия
1 мая
Сигнал боевой тревоги взорвал окутавший военный городок Двадцать первой мотострелковой дивизии предрассветный сон, словно электрический разряд пронзая сознание тысяч людей. Мгновение назад огромная территория, загроможденная казармами, складами и ангарами, казалась вымершей, и только часовые, переминавшиеся с ноги на ногу на своих постах в ожидании смены, позволяли понять, что здесь еще есть живые люди. Но единственный телефонный звонок, раздавшийся за считанные минуты до этого в штабе, изменил картину до неузнаваемости, вызвав настоящую бурю.
Солдаты вскакивали из коек, стряхивая с себя мягкие путы сна, торопливо одеваясь и опрометью устремляясь к оружейным комнатам, где их уже ждали дежурные офицеры. Под крики и брань сержантов, хватая с пирамид автоматы, рассовывая по подсумкам запасные магазины, сотни бойцов, на бегу поправляя ремни тяжелых бронежилетов и затягивая под подбородками рении касок, устремлялись на просторный плац. Подошвы кирзовых сапог, опускавшихся на бетонные плиты плаца, производили грохот, сравнимый с шумом горной лавины.
– Пошли, пошли, – кричали осипшими голосами сержанты и прапорщики, подгоняя заспанных бойцов. – Боевая тревога! Бегом марш!
Командиры рот и батальонов, еще находившиеся дома, вздрагивали, когда в их квартирах требовательно взрывались нетерпеливыми трелями телефоны. И офицеры, выслушав короткое сообщение, тут же принимались не менее торопливо, чем их бойцы, облачаться в форму, спеша как можно скорее оказаться в расположении своих подразделений.
Приказ о передислокации дивизии был совершенно неожиданным для всех, начиная от рядового-первогодка, и заканчивая командовавшим дивизией генерал-майором Беловым. И уже эта спешка, эта внезапность, к которой большинство офицеров, даже о самых незначительных учениях обычно предупреждаемых за недели, а то и месяцы, не было готово, заставляла учащенно биться сердца. Каждый понимал с первого мгновения, что происходящее не имеет ничего общего с маневрами, что случилось нечто важное, настолько важное, чтобы из-за этого события поднять по тревоге целую дивизию. Однако напряженные тренировки, которым некоторые из поднятых сигналом тревоги людей в форме посвятили не один десяток лет своей жизни, не прошли даром. И еще ничего точно не зная, не имея ни малейшего представления о том, что происходит, солдаты и офицеры действовали, как живые роботы, спокойно, но при этом быстро, с каждой прошедшей минутой превращаясь просто из множества людей в камуфляже в единый механизм, слаженный и надежный, а при необходимости способный стать смертоносным.
Двадцать первая дивизия считалась одной из лучших в российской армии, и те, кто служил в ней, могли гордиться своей выучкой. Поэтому, когда полковник Белявский, выходной день намеревавшийся провести с женой в недавно полученной квартире, еще толком не обжитой, прибыл на присланной за ним машине в расположение танкового полка, командиром которого был назначен считанные месяцы назад, его бойцы уже занимали места в боевых машинах. Солдаты и прапорщики из подразделений материального обслуживания действовали сейчас на удивление быстро и слаженно, и сами танкисты не отставали от них, суетясь вокруг многотонных бронированных машин, словно заботливые матери возле своих детей. Грозные Т-90, самые современные танки, которых во всех сухопутных войсках не насчитывалось и трех сотен, были полностью готовы к бою. Боекомплект был погружен полностью, баки залиты топливом по смые горловины, и экипажи могли буквально в любую секунду повести свои боевые машины в атаку.
– Товарищ полковник, – к выпрыгнувшему из не успевшего даже затормозить "уазика" Николаю рысью бросился заместитель командира полка, подполковник Смолин. – Получен приказ прибыть на железнодорожную станцию для погрузки в эшелон. – Майор протянул Белявскому доставленный считанные минуты назад из штаба дивизии пакет.
– Ясно, майор, – разорвав конверт, Николай бегло прочитал короткий текст. Приказ, как и полагалось, был написан таким языком, что не понять его не смог бы и тот, кто этого не хотел. – А где трейлеры?
Вопрос Белявского, осмотревшегося вокруг, и не увидевшего того, что искал, был вполне оправдан. Ресурс танковых двигателей был весьма мал, и для того, чтобы сохранить его для боя, когда боевой машине понадобится максимум мощности и надежности, технику в мирное время обычно перевозили тягачи. Но сейчас полковник не видел ни одного автомобиля.
– Приказано прибыть своим ходом, – пожал плечами Смолин. – Так что транспортеров не будет. Нужно быть на станции через два часа. Мы уже готовы выдвигаться, товарищ полковник. Тылы приказано не ждать, но мы загрузились топливом и боеприпасами под завязку.
– Надеюсь, все же не на войну идем, – скривился полковник. Он не знал, что происходит, и это изрядно нервировало офицера. – Ладно, командуй, подполковник. Выдвигаемся.
Ловко вскочив на броню командирского танка Т-90К, отличавшегося от линейных танков меньшим боекомплектом, дополнительными радиостанциями и спутниковой навигационной аппаратурой, полковник резко махнул рукой, делая знак высунувшемуся из люка ближнего танка командиру, а Смолин, уже скрывшийся в чреве КШМ, продублировал этот простой и понятный жест в эфире. Разом взревели двигатели сотен танков, боевых машин пехоты и мощных армейских "Уралов" и "Зилов". Солдаты, нервно курившие на плацу, по команде бросились к машинам, карабкаясь на броню и исчезая в проемах распахнутых люков. Ворота распахивались, и сотни бронированных машин нескончаемым потоком устремлялись вперед, длинными вереницами растягиваясь на узких проселках.
Дивизия, этот сложный и могучий механизм, взметенный, вырванный из размеренных будней неожиданным и странным приказом, была слишком громоздкой, чтобы оставались незамеченными ее перемещения. Когда американский разведывательный спутник, в очередной раз пролетавший над ее лагерями, отправил на землю зашифрованные фотоснимки, превращенные в сложный поток радиосигналов, сидевших в уютных офисах в Хьюстоне, американском центре управления космическими полетами специалистов на мгновение охватил шок. Форменные рубашки и шелковые сорочки гражданских костюмов в одно секунду пропитались потом. И причины для этого были более чем существенные.
Еще считанные часы назад пустые проселочные дороги были буквально забиты военной техникой. Двадцать первая дивизия была оснащена самым современным русским оружием, и взорам американских разведчиков, дешифровавших полученные фотографии, предстали не только танки, но и новейшие боевые машины пехоты БМП-3, зенитные ракетно-пушечные комплексы "Тунгуска", самоходные противотанковые комплексы "Хризантема". Вся эта техника потоком направлялась к расположенным неподалеку железнодорожным станциям, где уже застыли в ожидании составы из сотен открытых платформ, на часть из которых по рампам уже взбирались первые бронемашины.
