Иштван Немере - На грани тьмы
Молодой лаборант напряженно о чем-то думает. В голове его вырисовываются контуры отчаянного плана, и, несмотря на страх, решение его крепнет, он все больше уверен, что осуществит его.
Так проходит более часа.
Бренн спокоен. В войне нервов всегда побеждает тот, у кого они крепче. Майору привычна атмосфера, когда в воздухе вибрирует напряжение, люди — словно натянутая стальная струна, а во рту от ожидания появляется какой-то странный привкус.
— Значит, ждем, — говорит Трааль.
— Вот именно, — ворчит Эберт, не глядя на капитана.
Звонок городского телефона. Траалю докладывают о результатах анализа звуколаборатории.
— Голос на первой магнитофонной пленке с записью, сделанной в институте, вероятно, принадлежит Кирку Лиммату. Ему тридцать девять лет, неоднократно был судим за вооруженные ограбления и террористические акции. Давно числится на нелегальном положении. Подробности о нем тайной службе неизвестны.
— А другой голос? Того, что звонил журналисту?
— Установить не удалось. В звуковой картотеке его нет.
— Благодарю.
— Так мы ни на шаг не продвинемся, — размышляет Эберт. — Возможно, будет какой-то результат, если установим, кому принадлежит другой голос.
— Я все думаю о заложниках, — со вздохом проговорил Амстел и посмотрел на часы. — Им, наверное, страшно. Давайте звонить террористам!
— Знаю, что страшно, — раздраженно кивнул Эберт. — Но если позвоним сами, то выкажем слабость.
— По-вашему, это теперь так важно? — вскочил Амстел. — Безопасность заложников и культуры бактерий — вот что главное! А не мнение о нас каких-то паршивых уголовников!
— Как раз это их мнение очень существенно, — перебил Бренн. — От него зависит, как они поведут себя с заложниками. Нельзя еще более обострять положение.
Сказав это, Бренн, в сущности, признал правоту обоих.
Эберт снова задумался. Как и майор, он прекрасно знал, что встречаются террористы с неустойчивой психикой, которые способны убить заложников, а потом пустить себе пулю в лоб. Если такое случится, что станет с бактериями? Доктор Амстел говорил о двух миллионах трупов. Сначала два миллиона, а потом сколько? Эберт вздохнул и подошел к телефону.
— Чего ты нервничаешь? — Лиммат смотрел на Манча сверху вниз. Теперь было особенно заметно, насколько тот ниже его ростом. Манч с трудом скрывал волнение, а Лиммат такие вещи замечал сразу.
— Они обозлятся да напустят на нас своих «гепардов». Тогда нам крышка! Конец! — пробормотал Манч.
— Лучше б тебе мессы в церкви служить, там не страшно. Ну, чего трусишь? — Лиммат дружелюбно хлопнул его по спине.
Однако и он был встревожен. Именно из-за Манча. «Крепость любой цепи зависит от ее самого слабого звена, — подумал он. — Авось остальные не перетрусили и продержатся до конца, иначе и в самом деле скверно придется».
— Хорошо еще, что сам я убежден в успехе. — Лиммат выглянул в коридор. Маарен невозмутимо стоял на часах, это успокоило Лиммата. — Если бы вел переговоры ты, они бы уже атаковали нас. По твоему голосу ясно, что ты колеблешься. А ведь как шеф тебя расписывал! Говорил, без Манча и не беритесь: если он с вами, все удастся!
— Так и сказал? — немного ободрился Манч. Лиммат, пристально посмотрев на него, кивнул.
— Да. Но теперь я сомневаюсь в его словах.
— Не сомневайся! Я уже в порядке. — Манч встал и направился к двери. — Сменю Маарена.
— О’кей! И пришли сюда Катарину.
В четыре часа семнадцать минут на столе секретарши зазвонил телефон. Лиммат ухмыльнулся. Катарина подошла ближе. Ей тоже хотелось слышать разговор.
— Говорит полковник Эберт. Вы обдумали?
— А вы? — Последовала пауза, потом Лиммат снова заговорил: — Мы должны вылететь за границу, полковник. Думаю, вы не впервые руководите такой акцией, не так ли? Значит, вам ясно: после того что произошло в институте, нам нельзя оставаться в стране!
— Ваши интересы нас не волнуют. Мы не можем принять их во внимание.
— А придется! Условия диктуют именно наши интересы! Или рассчитываете, что мы поднимем руки и промаршируем в ваши объятья, а?
— Нет. Но о загранице не может быть и речи!
— А о самолете?
Эберт помолчал, потом медленно, обдуманно ответил:
— Может.
— Отвечайте определеннее!
— Да.
— О’кей! Мы это обмозгуем. А что с деньгами?
— Даем десять миллионов. Банки уже закрыты.
— Не смешите меня, полковник! Такие деньги приносят не из банков. Для подобных случаев есть специальные резервные фонды. Тридцать миллионов франков, полковник!
— Десять.
— Не унижайтесь, полковник! Мы оба рождены не для торга.
— Десять миллионов.
— Значит, торгуетесь? Тридцать!
— Сойдемся на половине, — предложил Эберт.
— Двадцать пять. Это мое последнее слово! — чуть помолчав, сказал Лиммат.
— Предлагаю двадцать.
Новая пауза. Лиммат и Катарина переглянулись. Казалось, в эти секунды даже воздух сгустился.
— О’кей! Пусть будет двадцать, но, как я сказал, бывшими в употреблении банкнотами. Доставьте их в самолет!
— Хорошо. — Голос Эберта звучал бесстрастно. Вожак террористов не уловил в нем ни усталости, ни волнения. — А теперь о заложниках.
— Оставим пока заложников! У нас есть новое требование.
— Говорите. — Эберт держал себя в руках.
— Положите в самолет шесть военных парашютов. В днище должен быть люк, из которого можно выпрыгнуть.
И опять короткая пауза.
— Доложу начальству, — ответил Эберт. — А теперь наши условия. Обсудите их.
— Говорите, полковник, говорите! — В голосе Лиммата звучало высокомерное превосходство.
— Одновременно с прибытием автобуса вы отпускаете четырех заложников. На аэродроме прежде, чем сесть в самолет, отпускаете еще четырех. Остальных трех заберете с собой.
— Дальше! — Лиммат ничего не обещал. Он хотел выслушать все до конца.
— На аэродроме вернете документы, передадите с заложниками. Если этого не произойдет, машина не взлетит. Понятно?
— Продолжайте.
— Мы дадим вам самолет, в котором кабина герметически отделена от салона. Пилоты по внутреннему телевизору будут следить за тем, что происходит в пассажирском салоне. Поэтому не рекомендую причинять заложникам вред. Случись с ними беда, люк не откроется!
— А как с бактериями?
— Оставите в самолете с заложниками.
— Сколько дадите горючего?
— Сколько потребуется. Но повторяю: машина границу не перелетит! — голос Эберта отвердел.
— В самолете должна быть двусторонняя звуковая связь с пилотами, шесть компасов и один высотомер, — перечислил новые требования Лиммат. После упоминания о компасах Эберт понял, что он затевает, и не стал возражать.
— Значит, договорились? — спокойно заключил он.
— Еще нет, полковник, еще нет! Пока только о деньгах. Что касается остального, я посоветуюсь с товарищами и позвоню.
Через две минуты Институт радиоперехвата Центрального полицейского управления на одной из коротких волн услышал и записал на пленку следующий разговор:
— «Флора» вызывает «Джонатана»! «Флора» вызывает «Джонатана»!
— «Джонатан» слушает.
— Вероятно, придется осуществить третий вариант плана. Время и место встречи согласно договоренности.
— Понял. У вас все?
— Я кончил, «Джонатан».
— Желаю успеха, «Флора»!
Пеленгаторы продолжали шарить в эфире, но безуспешно. Через десять минут было готово заключение звуколаборатории: «Голос с позывными „Флора“, говоривший по коротковолновой радиостанции, принадлежит Кирку Лиммату. „Джонатан“ — кличка неизвестного, который утром звонил по телефону Масперо. Замеры показали, что один из передатчиков находится в Исследовательском институте сельского хозяйства, местонахождение другого ввиду краткости передачи установить не удалось».
— Вы считаете, что-нибудь выгорит? — спросил Бренн Эберта. Полковник успел проинформировать президента и сейчас расхаживал по тесному помещению, пытаясь преодолеть нервозность. Ясно, террористы что-то замышляют. И если им это удастся…
— Они в конце концов выскользнут у нас из рук! — Полковник рубит рукой воздух.
— Подозрительно тянут время, — качает головой Бренн.
— Явно ждут ночи, — вмешивается Трааль.
— Мне не нравится, что вы разрешили вынести бактерии из института. Если их вынесут, мы рискуем какого-нибудь цилиндра недосчитаться. А последствия… — вступил в разговор Амстел.
— Мы знаем о последствиях, — прервал его Эберт. — Лучше подумайте о том, что делать.
— В любом случае дать приказ о подготовке второго самолета, — предлагает Бренн. Эберт соглашается. Бренн подносит к губам микрофон передатчика, отдает распоряжение лейтенанту Меравилу: взять вертолет и лететь с несколькими «гепардами» на расположенный вблизи города аэродром.
