Анджей Выджинский - Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо
— Это, кстати, одна из причин, по которым работа в агентстве Бернса меня не интересует. Я готов взяться даже за самые трудные дела, чтобы помочь людям, которым что-то угрожает, которые попали в ловушку и не видят выхода, но меня не привлекают дела концернов…
Постучали. Флинн нажал кнопку, двери кабинета раздвинулись, и горничная внесла кофе, виски и покрытый инеем сифон… Я заметил, что глаза у нее опухли и покраснели, наверное, она плакала.
Флинн продолжал:
— Да, — но у них бывает ежегодно около шести тысяч таких случаев, когда к ним обращаются люди именно по своим личным, частным делам…
— Верно. Однако они не принимают дела трех категорий: тех, что связаны с разводами, с политикой и со шпионажем. — Я усмехнулся. — Как и я. Полагаюсь на опыт старика Бернса: он знает, чего следует избегать.
— Они делают исключения, мистер Уинн, наверняка делают исключения. Когда в Штаты приезжает какая-нибудь особенно важная персона, правительство обращается к Бернсу, чтоб он обеспечил этому гостю охрану, и Бернс принимает такие поручения. Однако вернемся к делу. Я знал, что у них работают выдающиеся специалисты, а вы отказались участвовать в моем деле, поэтому я, рассчитывая на свое влияние, пригласил представителя Бернса и подробно описал ему всю историю Галиндеса и моей дочери. Назначил громадное вознаграждение и обещал поддержку Комиссии по делам Латинской Америки.
«У нас есть чертовски наивные сенаторы», — подумал я, а вслух сказал:
— А представитель Бернса ответил: «Видите ли, мистер Флинн, нам очень досадно, но мы не можем взяться За это дело. К сожалению, мистер Флинн, агентство Уильяма Дж. Бернса не ведет дел такого рода. Но предлагаем наши услуги в любом другом деле».
Флинн не был озадачен моей проницательностью. Он продолжал:
— Да, так и было. Я тогда сказал, что если б они взялись расследовать это дело, я добился бы для них одобрения контрразведки.
Я опять разыграл роль представителя агентства Бернса. Заложил большой палец за борт пиджака на уровне груди.
— «Минуточку, мистер Флинн. Не будем попусту тратить время. Наше агентство ежегодно ведет шесть тысяч дел, а это означает, что на каждый день, считая примерно триста дней в году, приходится по двадцать дел. Эти двадцать дел ждут меня в бюро, мистер Флинн. Время — деньги. Советую вам с абсолютным доверием оставить дело в руках разведки и полиции. Весьма сожалею, мистер Флинн!» И тут, — продолжал я, — представитель Бернса взял шляпу и встал. Правильно?
Флинн кивнул.
— Примерно, да. Значит, вы понимаете, как они держатся, даже по отношению ко мне…
— Вежливо, но решительно. Я был одним из них.
Я был одним из них целый год, и мне пришлось уйти, когда опубликовали материалы, касающиеся моей вылазки в Италию и неудачной погони за Эрикой Штумпф. Мне нравилась организация Бернса и великолепная подготовка его людей, которые в случае надобности безукоризненно играли роли рассыльных, уборщиц, уличных продавцов, проводников в международных спальных вагонах, моряков на частных яхтах и на трансатлантических судах. Они умели водить автобусы и локомотивы, управлять самолетами и скутерами; они могли сделать в университетской аудитории сообщение на темы электроники или квантовой механики. На банкетах и официальных приемах детективы Бернса, охраняя знаменитых людей или знаменитые драгоценности, появлялись в числе гостей в безукоризненных смокингах и, если с ними заговаривали, безо всякого акцента изъяснялись на французском, немецком, итальянском языках и принимали участие в дискуссиях о Джойсе, Эзре Паунде или Сальвадоре Дали.
Я сказал Флинну:
— Единственное, что возможно, пригодилось бы в этом деле — это доступ к их картотеке. У них зарегистрировано около ста шестидесяти тысяч представителей преступного мира — бандитов, фальшивомонетчиков, мошенников и типов, не брезгующих мокрыми делами. Предполагаю, что доминиканские агенты, действуя на чужой территории, иногда бывают вынуждены искать помощи у местных подонков. Но, простите, и в этом случае ваше личное вмешательство ни к чему не приведет. Более полезны были бы мои личные связи с людьми Бернса. Вы, однако, знаете…
— Знаю! — нетерпеливо бросил Флинн, — Знаю, что вы хотите сказать! Я уже слышал, что Бисли предостерег вас. Но Бисли — пешка. Я мог бы согласовать все это дело с людьми, от которых Бисли зависит…
— Именно эти люди и дали ему соответствующие указания. Мистер Флинн, прошу вас и вместе с тем по-хорошему советую: оставьте все это в их руках.
— Я буду добиваться в Вашингтоне, чтобы вам разрешили заняться делом моей дочери. Мне нужно лишь ваше согласие. Я дам вам столько же, сколько обещал агентству Бернса, и открою вам счет для любых затрат по этому делу — я их не намерен контролировать.
Я встал.
— Весьма сожалею. Прошу меня извинить.
Флинн тоже встал.
— Так вы отказываетесь? — спросил он, испуганный, беспомощный, обманутый этой последней надеждой. — Вы отказываетесь?
Вдруг он повернул голову к окну и прислушался к визгу тормозов: машина сворачивала влево, в переулок за его виллой. За время нашего разговора он уже несколько раз прислушивался вот так к машинам.
Зловещее предчувствие возникло у меня.
— Вы со вчерашнего дня не выезжали? — спросил я. — С того момента, как узнали об исчезновении дочери? Нет, даже раньше: с тех пор, как Лоретта ушла?
— Никуда я не выезжал. Ждал ее всю ночь. С представителем Бернса говорил тут, в своем кабинете, как и с вами. А это имеет какое-нибудь значение?
— Хотел бы я, чтоб не имело…
— Да говорите же ясней! — почти крикнул он.
Мы услыхали совсем близко скрежет тормозов и пискливый звук скользящих шин. Какая-то машина остановилась у ворот, ведущих в сад при вилле Флинна. Я спросил ни с того, ни с сего:
— Может, это Лоретта?
Флинн даже не подошел к окну. Он сел и потянулся за сигарой. Внизу прозвучал звонок: кто-то ждал, чтоб открыли ворота.
— Почему вы спросили о Лоретте? Вы считаете, что она может неожиданно вернуться? Вы в самом деле считаете это возможным? Да?
— Я как раз думал о ней, и, может, поэтому…
Он покачал головой и сгорбился в кресле.
— Нет, это не Лоретта. Наверное, приехал майор Бисли… Лоретта в последнее время ездила на «империале», и я знаю, как она останавливает машину перед домом. Она никогда не тормозит так резко… Вы слыхали, как взвизгнули шины? Я узнаю, когда возвращается Лоретта. Я всегда ждал ее, если она возвращалась позже обычного, и слушал, как она подъезжает к гаражу. Это не Лоретта…
17Они пролетали не над Грэйт Инагуа — обогнули остров, так что справа оказался Литтл Инагуа, а слева Майагуна. Под ними был архипелаг Кайкос. Де ла Маса знал, какую территорию следует обходить. Перед ними лежала еще невидимая Эспаньола.
«Надо однако же сказать этому доминиканцу, что я знал Тена, — подумал Мерфи, — или что я слыхал о нем, ведь Октавио все равно это знает и скрывать не к чему. Они дьявольски много знают. Откуда они столько знают? Октавио, должно быть, доверяет мне; если б он не знал, что Тен как-то связан со мной, так зачем бы ему рассказывать об этом несчастном случае?»
— Знаете, — сказал он вслух, — я кое-что припомнил. Насчет этого Освальда Тена. Я его в глаза не видел, но, пожалуй, кое-что о нем слыхал.
— Я только потому и сказал о катастрофе на автостраде, что думал: вас это заинтересует.
— Да вот Марта о нем говорила, я от нее и слыхал это имя.
— Что она говорила? Вы помните?
— Ну, когда мы были над Онтарио, Тен должен был приехать за ней и отвезти ее в Утику. Когда он приехал, Марта пришла со мной попрощаться, но Тена мне не представила. Какое мне дело до этого Тена?
— Действительно. А потом что?
— Да ничего. Они уехали. Он повез ее в Утику.
— Марта ему что-нибудь о вас говорила? Что именно?
— Не знаю. Почем я могу знать, говорила она или нет, если они поехали в Утику, а я вернулся в Нью-Йорк?
— Действительно, вы не можете знать. Иногда задаешь вот такие глупые вопросы.
— А вы что-нибудь знаете?
— Когда наш человек поехал в Фэйр Хэвен, чтобы спросить о вас в этом пансионате, он увидел там несколько телеграмм и писем от Марты. Была и телефонограмма — Марта звонила вам. Она вас искала и, должно быть, сказала Тену, чтобы он вас тоже искал. Были такие места в Нью-Йорке, где Тен в лепешку разбивался, чтобы вас найти. Спрашивал и спрашивал, как нанятый.
— Наверно, Марта ему велела. Потому что я с ней покончил, знаете, именно из-за этого Тена. У нее с ним какие-то шашни были. А он, наверное, дорожил ею, это первоклассная девушка, и можно найти уйму парней, которые дорожили бы ею. Наверное, Марта ему велела, чтобы он меня разыскал.
— Нашим людям эти поиски не нравились. Тен им на нервы действовал.
