След Полония - Никита Александрович Филатов
Честно говоря, мистер Ремингтон никогда не разделял подобных либеральных взглядов.
Конечно, он не был приверженцем лозунга бритоголовых: Англия — для настоящих англичан, то есть исключительно для белых протестантов, — однако… Однако даже с его точки зрения, более шести процентов населения — примерно три с половиной миллиона человек, относящих себя к национальным и этническим меньшинствам, — это чересчур для Великобритании. А если учесть, что каждый пятый из иммигрантов обосновался в Лондоне…
До недавнего времени коренные жители Соединенного Королевства были скорее снисходительны, чем настороженны по отношению к новым согражданам: религиозная терпимость, политкорректность и все такое прочее… Выходки расистов их, пожалуй, даже пугали и беспокоили, хотя, разумеется, и не так сильно, как тех, против кого они были направлены. Тем более что, будучи обществом замкнутым и сплотившимся за века совместной истории, англичане, со свойственным им высокомерием, слишком долго не позволяли себе замечать нарастание политической, социальной, культурной, экономической, религиозной агрессии со стороны новичков…
— Слушаю, сэр, — отозвался из трубки мобильного телефона приятный мужской баритон.
— Это Ремингтон.
— Здравствуйте, сэр.
— Доброе утро… — отдал должное неизменной британской вежливости начальник Специального отдела Скотленд-Ярда. — Мне нужны сведения об одном русском, который постоянно проживает в Лондоне. Его зовут…
Ремингтон разложил на сиденье рядом с собой папку с документами, полученную в Эстонии, и прочитал по буквам, как это обычно делают американцы:
— Л-и-т-в-и-н-ч-у-к… Да, так — Александр Литвинчук.
— Имеются ли у вас еще какие-нибудь данные об этом человеке, сэр? Дата рождения, адрес постоянного пребывания… или, например, номер вида на жительство?
— Нет! — В голосе мистера Ремингтона отчетливо слышались нотки раздражения.
Однако это ничуть нс смутило сотрудника картотеки.
— Какие именно материалы вас интересуют, сэр?
— Все. По полной схеме: открытые и закрытые источники, все базы данных полиции, досье иммиграционной службы, финансовое состояние, имущество, кредиты, налоги… телефонные переговоры, связи, контакты, оперативные подходы к объекту… сводки наружного наблюдения — если есть… И мне они нужны — срочно!
— Это я понимаю, сэр. Но когда именно вам нужны эти сведения?
— Они должны ждать меня на столе, когда я поднимусь к себе в кабинет.
Считается, что англичане крайне редко проявляют свои эмоции. Это, однако, такое же распространенное заблуждение, как и то, что понять кулинарные пристрастия англичан не под силу ни одному иностранцу.
— Понятно, сэр… — Очевидно, смутить или вывести из себя человека на другом конце телефонной линии было практически невозможно. — Позвольте в таком случае уточнить, как далеко от своего кабинета вы находитесь в настоящий момент?
— В десяти минутах езды. Успеете?
— Постараюсь, сэр. Будет сделано все возможное…
* * *
Колокола на башенке одного из старейших в Западной Европе университетов дисциплинированно пробили четверть пятого.
— Друзья мои… Может быть, еще кофе? Или чаю? — предложил заместитель декана физического факультета.
Деликатность его невозможно было не оценить: убедившись, что беседа перетекла в конструктивное русло, хозяин таким образом всего лишь поинтересовался, не мешает ли он гостям своим присутствием.
— Нет, спасибо.
— Не надо, благодарю вас…
— Тогда я, с вашего разрешения, откланяюсь.
— Да, большое спасибо.
— Спасибо, благодарю вас! Вы меня очень, очень выручили…
— До свидания!
— Всего доброго…
Пожав заместителю декана руку и терпеливо дождавшись, когда закроется дверь кабинета, высокий мужчина в очках обернулся к сидящей напротив очаровательно смуглой черноволосой даме:
— Вам никогда не говорили, что вы похожи на шпионку?
— Довольно часто говорили.
— И что же? Это не мешает в работе?
— Ну что вы, наоборот… — Красавица щелкнула зажигалкой. — Большинству людей даже в голову не приходит, что женщина с моей внешностью на самом деле является офицером полиции…
— Да, пожалуй.
— Передайте мне пепельницу, пожалуйста!
— Здесь, вообще-то, не курят, но…
— Простите.
Гостья даже не подумала затушить сигарету. Неким непостижимым образом темно-серый строгий английский костюм с юбкой ниже колена смотрелся на ней едва ли не более откровенно и вызывающе, чем символические бикини красоток с обложки какого-нибудь мужского журнала.
По-английски она говорила почти без акцента.
— Впрочем, вам, я думаю, можно… — Мужчина подошел к стеллажу и решительно снял с него одну из множества сувенирных тарелочек, украшенных гербами университетов и студенческих ассоциаций. — Прошу… Извините, а как мне к вам все-таки обращаться? По званию? Или по должности?
— Называйте меня просто Джина. Джина Росса-но, если угодно…
— Очень приятно.
Оставалось только пожать плечами: имя как имя — ничем не хуже, но и не лучше любого другого, даже если оно и вымышленное. В качестве оперативного псевдонима звучит совсем неплохо…
— Вас что-то смущает?
— Пет, отчего же… Меня попросили вас прокон сультировать, я это сделаю.
Мужчина поставил на столик перед собеседницей нечто, отдаленно похожее на старомодную кассетную магнитолу, придавил пальцем клавишу, и на панели загорелось два крохотных огонька.
— Интересный у вас диктофон! Однако вы уверены, что следует записывать нашу беседу?
— А это и не диктофон вовсе. Это как раз наоборот — так называемый генератор «белого шума»… Очень полезный прибор — любые записывающие устройства, жучки, радиозакладки и прочую электронную гадость вырубает намертво! Радиус действия невелик, но ведь нам с вами много и не надо, верно? — Мужчина посмотрел на мигающие попеременно огоньки и убедился, что прибор находится в рабочем режиме. — Извините. Так теперь положено…
— Да, меня предупредили. Это из-за корейцев?
— Не только. Хотя их люди в последнее время тоже активизировались. Видите ли, некоторое время назад Иран сформировал сверхсекретную команду ядерных специалистов для внедрения их в структуры МАГАТЭ[2] в Вене… Этим ребятам поручено проникнуть в наш Отдел безопасности, чтобы получить информацию о работе международных инспекторов.
— Для чего?
— Конечно же, иранцы хотели бы скрыть самые проблемные участки своих ядерных разработок. А у нас, как известно, по-прежнему опасаются, что в Иране все-таки строят потихонечку атомную бомбу… Операцию по внедрению в МАГАТЭ возглавляет некто Хосейн Афариде, бывший председатель комиссии меджлиса по энергетике. Есть сведения, что он поддерживает тесные связи с министерством разведки и регулярно контактирует с командой иранских ядер-ных инженеров, направленных для работы в нашу венскую штаб-квартиру.
— И вы никак не можете ограничить их деятельность?
— Дело в том, что формально, являясь участником соглашения о нераспространении ядерного оружия, Иран имеет полный доступ в МАГАТЭ и может рассчитывать на помощь агентства в области ядер-ной программы.
— При условии, что она осуществляется исключительно в мирных целях?
— Да, конечно… Однако, например, некоторые мои коллеги считают, что Иран пользуется своим доступом в МАГАТЭ для того, чтобы шпионить за процедурой инспектирования и, таким образом, иметь возможность при международных проверках скрыть щекотливые моменты своих ядерных разработок от внешнего мира.
Мужчина в
