Роберт Ладлэм - Протокол «Сигма»
Водитель пролаял какой-то приказ, и Анна упала на колени, сложив руки за спиной.
Бен с ужасом следил за происходившим, ожидая, что же будет дальше.
— Нет! — пробормотал он.
Водитель выкрикнул другой приказ, и более молодой “полицейский” открыл автомобильную дверь, держа оружие направленным на Бена.
— Выходите медленно, — сказал он. Похоже, он свободно владел английским языком.
Не было ни единого шанса на то, что ему удастся убежать на оживленную дорогу или же схватить Анну и утащить ее в какое-нибудь безопасное место. Только не в том случае, когда ты стоишь перед двумя людьми, держащими оружие наготове. Он вышел из автомобиля, поднял руки над головой, и младший принялся обыскивать его. На сей раз он действовал куда грубее, чем когда шмонал Анну.
— No este enfierrado, — доложил “полицейский”. Вероятно, это значило, что оружия не оказалось. И добавил непринужденным тоном, обращаясь к Бену: — Любое резкое движение, и мы вас убьем. Понятно?
“Да, мне понятно, — подумал Бен. — Они убьют нас обоих”.
Ему на голову накинули воняющий конюшней мешок. Веревку на шее затянули слишком туго, так, что она душила его. Он абсолютно ничего не видел.
— Эй, полегче! — прохрипел он.
— Заткнись! — отозвался один из “полицейских”. Судя по голосу, это был старший. — Или я убью тебя, и твой труп будет валяться здесь, пока его не разыщут недели через две, слышишь?
Он услышал шепот Анны:
— Надо пока что во всем с ними соглашаться. У нас нет никакого выбора.
Он почувствовал, как ему в затылок уперлось что-то твердое.
— Встать на колени! — приказал голос.
Бен послушно опустился на колени и, не дожидаясь приказа, сложил руки за спиной.
— Что вы хотите? — спросил он.
— Заткнись, сука! — рявкнул кто-то из “полицейских”, и Бена ударили по голове чем-то твердым. Он застонал от боли. Похитители не желают говорить с ними.
Им предстояло умереть на какой-то заброшенной поляне, неподалеку от темной дороги, в глубине совершенно незнакомой ему страны. Бен подумал о том, как все это началось: на Банхофплатц в Цюрихе, когда он чудом остался жив, или все же с исчезновения Питера? Он вспомнил муки, которые испытал, оказавшись свидетелем убийства Питера в швейцарской сельской гостинице, но, вместо того чтобы деморализовать его, это воспоминание придало ему решимости. Если ему предстоит быть убитым здесь, то он по крайней мере может утешиться тем, что знает: он сделал все возможное, чтобы найти убийц брата, и если ему не удалось предать их в руки правосудия или выяснить, какова была их цель, то он все же сумел подобраться к ним вплотную. У него нет ни жены, ни ребенка, друзья через некоторое время позабудут о нем, но ведь для истории мира все наши жизни ничуть не длиннее, чем вспышки светлячков, порхающих в летней ночи, ну, а самого себя ему нисколько не жаль.
Еще он подумал о своем отце, исчезнувшем неведомо куда, и пожалел лишь о том, что ему так и не суждено узнать всю правду об этом человеке.
От этих мыслей его отвлек голос. Говорил старший.
— А теперь вы ответите на несколько вопросов. Что, черт возьми, вам нужно от Йозефа Штрассера?
Значит, они все же решили поговорить. Эти жлобы защищали Штрассера.
Он немного подождал — не начнет ли первой Анна — и, не услышав ее голоса, заговорил сам:
— Я адвокат. Американский адвокат. Я занимаюсь наследственными делами — в смысле, пытаюсь получить и передать завещанные ему деньги.
Его с силой ударили по голове сбоку.
— Мне нужна правда, а не твои го...ные выдумки!
— Я говорю правду. — Бен еле-еле ворочал языком. — Эта женщина здесь совершенно ни при чем — это просто моя подружка. Она никаким боком не причастна ко всем этим делам. Я взял ее с собой, она никогда не была в Буэнос-Айре...
— Заткнись! — в очередной раз взревел кто-то из “полицейских”. Носок ботинка врезался Бену в поясницу как раз напротив правой почки, и он грохнулся, ткнувшись лицом в землю сквозь грубую мешковину. Боль была настолько сильной и резкой, что он не смог даже застонать. А затем его так же жестоко ударили ногой в лицо, он ощутил вкус и запах крови и почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
— Стойте! — закричал он. — Что вы хотите? Я расскажу вам все, что вы хотите!
Бен кое-как поднялся на колени и согнулся, прикрыв лицо руками, задыхаясь от непередаваемой боли и чувствуя, как изо рта стекает кровь. Он напрягся в ожидании следующего удара, но какое-то мгновение ничего не происходило.
А затем раздался голос старшего, негромкий и деловитый, как будто этот человек намеревался высказать весомое утверждение в дружеском споре.
— Эта женщина не просто “твоя подружка”. Это агент Анна Наварро, и она числится в штате министерства юстиции Соединенных Штатов. Это нам известно. Эй ты, мы хотим узнать все остальное.
— Я помогаю ей, — сумел он выдавить из себя и тут же получил очередной резкий удар по голове с другой стороны. От боли ему показалось, что у него вот-вот лопнут глаза. Боль теперь сделалась постоянной, была настолько сильной, прямо-таки сокрушительной, и он подумал, что, возможно, не перенесет ее.
Затем последовала пауза, небольшой перерыв в пытке, сопровождавшийся полной тишиной: по-видимому, палачи ожидали, когда он снова заговорит.
Но Бен мало что соображал. Кто такие эти люди и откуда? От человека, называвшего себя Юргеном Ленцем? Из самой “Сигмы”? Для этого их методы казались слишком уж примитивными. Kameradenwerk? Это было более вероятно. Какой ответ может удовлетворить их, как положить конец избиению и предотвратить гибель?
Заговорила Анна. Уши Бена были заложены, вероятно, от крови, и он с трудом разбирал ее слова.
— Если вы защищаете Штрассера, — произнесла она удивительно твердым голосом, — то, конечно, вас должно интересовать, что я здесь делаю. Я прибыла в Буэнос-Айрес, чтобы предупредить его, а не добиваться его экстрадиции.
Один из мужчин рассмеялся, но она продолжала говорить. Ее голос, казалось, доносился откуда-то издалека.
— Вы знаете, что за несколько последних недель было убито множество товарищей Штрассера?
Никакого ответа не последовало.
— Мы получили информацию, что Штрассера должны убить. Американское министерство юстиции нисколько не заинтересовано в его захвате — если бы мы хотели, то давно уже сделали бы это. Какие бы ужасные вещи он ни совершил в свое время, его не разыскивают как военного преступника. Я пытаюсь предотвратить его убийство, и значит, мне можно говорить с ним.
— Ложь! — крикнул один из мучителей. Послышался глухой удар, и Анна вскрикнула.
— Стойте! — надтреснутым голосом выкрикнула она. — У вас наверняка имеются способы проверить, что я говорю правду! Мы должны встретиться со Штрассером, чтобы предупредить его! Если вы убьете нас, то очень сильно навредите ему!
— Анна! — заорал Бен. Ему было необходимо хоть таким образом связаться с нею. — Анна, ты в порядке? Скажи мне только одно: ты в порядке?
Ему показалось, что его горло сейчас разорвется, в голове пульсировала — нет, отчаянно билась! — невыносимая боль. Тишина. А затем ее приглушенный голос:
— Я в порядке.
Это было последнее, что он услышал перед тем, как весь мир исчез.
Глава 37
Бен проснулся в кровати в большой незнакомой комнате с высоким потолком и высокими окнами, из которых открывался вид на незнакомую ему улицу.
Вечер, доносящийся с улицы шум, мелькающие огни.
Худощавая женщина с усталым лицом, темно-каштановыми волосами и карими глазами, одетая в футболку и черные велосипедные шорты из лайкры, сидела, свернувшись, в кресле и смотрела на него.
Анна.
В голове пульсировала боль.
— Эй... — негромко окликнула его Анна.
— Эй! — отозвался он. — Я живой.
В памяти понемногу складывался вчерашний кошмар, но он никак не мог вспомнить, когда именно потерял сознание. Она улыбнулась:
— Как ты себя чувствуешь?
Бен немного подумал:
— Ну, примерно как человек, который упал с крыши небоскреба, а кто-то высунулся из окна десятого этажа и спросил у него: ну, как дела? А тот ему ответил, что пока все замечательно.
Анна хихикнула.
— У меня чуть-чуть болит голова. — Он повертел головой туда-сюда и почувствовал обжигающую боль, перед глазами замелькали искры. — А может, и не чуть-чуть.
— Тебя очень сильно избили. Я какое-то время думала, что у тебя сотрясение мозга, но, по-моему, все обошлось. Вроде бы. — Она помолчала и добавила: — Меня-то били совсем немного, они сосредоточились в основном на тебе.
— Настоящие джентльмены. — Некоторое время Бен пытался сообразить, где находится. — Как я сюда попал?
— Скорее всего они устали тебя бить или, может, испугались, когда ты потерял сознание. Во всяком случае, они доставили нас обратно в город и выкинули где-то в Ла Бока.
Единственный свет в комнате давала лампа, стоящая возле его кровати. Он начал соображать, что его лоб и бок перевязаны.
