Фредерик Форсайт - Икона
Отцу Максиму Климовскому поручили совершить предательство в отношении Монка и Ирвина, выдать их полковнику Гришину. Доказать свою надёжность как шпиона черногвардейскому полковнику, главной фигуре в лагере врага, оказалось нетрудно.
Дважды Ирвину и Монку позволяли уйти до появления Гришина, но в двух последних случаях им пришлось пробиваться.
Третья задача Ирвина состояла в том, чтобы убедить врага, что опасность исходит из другого источника и, подави они его, опасность перестанет существовать.
Посещая во второй раз резиденцию, Ирвин должен был пробыть какое-то время там, чтобы дать возможность Гришину и его бандитам в его отсутствие обыскать номер, найти атташе-кейс и сфотографировать компрометирующее письмо.
Письмо подделали в Лондоне, используя настоящую писчую бумагу патриарха и образцы его почерка, добытые отцом Максимом и переданные Ирвину во время его предыдущего визита.
В письме патриарх открыто сообщал адресату, что он горячо поддерживает идею реставрации монархии в России (что не было правдой, поскольку он только согласился подумать) и хотел бы, чтобы адресат оказался человеком, выбранным для этого.
К несчастью для принца Семена, жившего на ферме в Нормандии со своими лошадьми и подругой, письмо было адресовано ему. В случае необходимости им можно было бы и пожертвовать.
Второе посещение патриарха Джейсоном Монком стало началом четвёртой стадии — спровоцировать противника на бурную реакцию в ответ на «видимую», но несуществующую угрозу. Угроза заключалась в магнитофонной плёнке, на которой якобы был записан разговор между Монком и Алексием Вторым.
Записи голоса патриарха были сделаны во время первого визита Ирвина его переводчиком Брайаном Винсентом. А Монк, ещё находясь в замке Форбс, наговорил несколько часов на плёнку.
В Лондоне русский актёр озвучил слова, которые Алексий Второй должен был произносить в записи. Она, включая позвякивание кофейных чашек и прочие посторонние звуки, была синтезирована на компьютере. Отец Максим, которому в холле, проходя мимо, Ирвин передал плёнку, просто переписал её с одного магнитофона на другой, который ему дал Гришин.
На плёнке была сплошная ложь. Генерал-майор Петровский не мог бы продолжать свои рейды на долгоруковскую мафию, потому что всю информацию, которую Монк получил от чеченцев, он уже передал генералу. Более того, документы, захваченные в подвале казино, не содержали никаких доказательств финансирования предвыборной кампании СПС долгоруковской мафией.
Генерал Николаев не собирался продолжать серию своих разоблачающих Комарова интервью после Нового года. Он своё сказал, одного раза достаточно.
И самое главное, патриарх не имел ни малейшего намерения встречаться с исполняющим обязанности президента и убеждать его объявить Комарова недостойным участвовать в выборах. Патриарх ясно заявил, что он не вмешивается в политику.
Но ни Гришин, ни Комаров не знали этого. Поверив, что до них донесли истинные планы противника и им грозит большая опасность, они перестарались и совершили четыре попытки покушений. Подозревая, что они так поступят, Монк смог предупредить всех четверых. Только один пренебрёг предупреждением. До ночных событий 21 декабря, а возможно, даже и позднее, у Комарова были шансы выиграть выборы с неплохим результатом.
После 21 декабря наступила пятая стадия. Монк использовал гиперактивность верхушки СПС для возбуждения ещё большей враждебности к Комарову — начиная от тех немногих, кто видел «Чёрный манифест», до яростного потока критики в средствах массовой информации. К этому Монк добавил дезинформацию о том, что причиной всевозрастающей дискредитации Комарова является один из старших офицеров «чёрной гвардии».
В политике, как и во многих других делах, успех рождает успех, но и неудача тоже порождает неудачу. Критика Комарова возрастала, а с ней и паранойя, свойственная всем тиранам. В последней партии Найджел Ирвин ставил на эту паранойю и на чудо, которое не позволит «слабому существу», отцу Максиму, подвести его.
Когда патриарх вернулся из Загорска, он и в мыслях не имел обращаться к президенту. За четыре дня до Нового года государственные органы России не имели ни малейших намерений обрушиться на «чёрную гвардию» в новогодний праздник и арестовать Комарова.
Посредством отца Максима Ирвин применил старую уловку убедить противника, что его враги более многочисленны, сильны и решительны, чем на самом деле. Убеждённый этим вторым «ударом», Комаров решил выступить первым. Предупреждённое Монком Российское государство защитило себя.
Не будучи прилежным прихожанином, сэр Найджел Ирвин уже давно усердно читал Библию, и из всех её героев его любимым был израильский воин Гедеон.
Как он объяснял Монку, когда они были в Шотландии, Гедеон был первым командующим войсками особого назначения и первым стратегом, применившим внезапную ночную атаку.
Из десяти тысяч добровольцев Гедеон отобрал только триста самых крепких и отважных. В ночной атаке на лагерь мадианитян, расположенный в Изреельской долине, он использовал три приёма: нападение на спящего врага, яркий огонь и грохот, сбивающие с толку и сеющие панику среди превосходящих сил противника.
«Что он сделал, дорогой мой? Он заставил поверить сонных мадианитян, что на них напало многочисленное и грозное войско. Они впали в панику и бежали».
Они не только бежали, но в темноте начали разить друг друга. Посредством несколько иной дезинформации Гришина убедили арестовать все его высшее командование.
Вошла леди Ирвин и выключила телевизор.
— Пойдём, Найджел, такая прекрасная погода, и нам надо посадить ранний картофель.
Старый разведчик поднялся с места.
— Конечно, — сказал он, — ранний. Я надену сапоги.
Он ненавидел копать землю, но очень любил Пенни Ирвин.
* * *На Карибах наступил полдень, когда «Фокси леди» вышла из Черепашьей бухты и направилась к проливу.
На полпути к рифу мимо прошёл Артур Дин на «Силвер дип». Два туриста-аквалангиста сидели на корме.
— Эй, Джейсон, куда-то ездил?
— Да, покатался по Европе немного.
— И как там?
Монк подумал, прежде чем ответить.
— Интересно, — наконец сказал он.
— Рад тебя снова видеть. — Дин взглянул на ют «Фокси леди». — Без клиентов?
— Да. В десяти милях от мыса видели ваху. Хочу поймать несколько штук для себя.
Артур Дин улыбнулся, ему было знакомо это чувство.
— Хорошего улова, старина.
«Силвер дип» прибавила скорость и скоро исчезла из виду. «Фокси леди» прошла через пролив, и Монк ощутил под ногами плещущиеся волны открытого моря и сладкий запах солёного ветра.
Прибавив скорость, он направил «Фокси леди» прочь от островов, навстречу пустынному морю и небу.
Примечания
1
Автор использует как вымышленные, так и подлинные имена, названия мест, улиц и организаций. — Здесь и далее примеч. пер.
2
Промысловая рыба бассейна Карибского моря.
3
Крупная рыба-бутылконос, на Карибах её называют «дельфином».
4
Имеется в виду война между Севером и Югом (1862 — 1865 гг.).
5
Управление по контролю за качеством пищевых продуктов, медикаментов и косметических средств — Food and Drug Administration.
6
…уподобляетесь гробам повапленным (окрашенным), которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты. — Евангелие от Матфея 23.27. — Примеч. ред.
7
Очевидно, имеется в виду шоссе Энтузиастов, называвшееся до Октябрьской революции Владимирским трактом, «Владимиркой», по которой шли этапами ссыльные в Сибирь.
8
Столица Гондураса.
9
Имеется в виду: вверх по течению Темзы, где находятся Уайтхолл, парламент и Даунинг-стрит.
10
Организаций ООН — Детский фонд.
11
Группа престижных учебных заведений США.
12
Джон Доу — рядовой, ничем не выделяющийся человек.
13
Птица семейства ястребиных, питается рыбой.
14
Большинство осетин — христиане.
15
Форт-Нокс — военная база в северном Кентукки, где с 1936 г. хранится золотой запас США.
16
В.Шекспир. «Венецианский купец».
17
Родственники (нем.).
18
Справочник титулованного дворянства, составленный Джоном Дебреттом.
19
Судья, герой Израиля, прославившийся победой над мадианитянами.
20
Сапата, Эмилиано — мексиканский революционер (1877 — 1919).
21
В Древнем Риме — солдаты императорской охраны.
