Светотени - Сергей Васильевич Гук
Барнабе тяжело посмотрел ей вслед. Взялся за телефонную трубку.
— Бар «Кривой кот»? Нет ли там поблизости Дона Белза? Да, да, которого зовут Лопоухим… Дон? Мне нужно срочно с тобой переговорить. Выезжаю.
В полной растерянности Франсуа Порель слушает этот разговор.
— Что ты задумал?
— Да ничего с твоей красоткой не случится, не трясись. Хочу, чтоб типчик один, на все руки мастер, понаблюдал за ней. Сдается мне, что она кое-что слышала из нашего разговора. Как бы твоей взбалмошной женушке не залетели в голову вредные мыслишки. Она ведь из «зеленых».
— И что тогда? — зло спрашивает Порель.
— Да ничего, успокойся ты, ради бога. Если мы узнаем, что Марисоль действительно кое-что слышала, мы с тобой вдвоем уж как-нибудь сумеем убедить ее не распускать язык.
Гаитянину все это не по душе. Но дело сделано: Барнабе уже выходит из номера.
Элеонора Берг продолжает свой рассказ. В номер Барнабе — через балконную дверь — Марисоль влетела с галереи едва ли не спринтерским бегом. К счастью, Элеонора уже вернулась.
— Спрячь, — протягивая магнитофон, задыхаясь, проговорила Марисоль.
Хозяйка номера растерянно обвела взглядом четыре стены и заключенную меж ними немудреную обстановку.
— Да куда же тут спрятать? — Она решила, что магнитофон как-то связан с любовными отношениями Марисоль и Чаро. Горя желанием помочь, она предложила: — Идем. За углом, как ты знаешь, городская автобусная станция. Там есть автоматическая камера хранения.
Боже! Конечно! Как ей самой не пришло в голову? Марисоль выскочила из номера (она все время боялась, что муж отправится ее разыскивать). Элеонора последовала за подругой.
Но вот магнитофон надежно спрятан. На обратной дороге в отель Элеонора узнала наконец, что же произошло. Горячность, с которой ее подруга отнеслась к преступной сделке, была ей хорошо понятна.
— Действительно гадость, — сказала она. — Все равно что ради денег травить людей. Ну твой муженек дает! Да и Барнабе хорош. Все — вернемся в Чикаго, дам ему отставку.
— Думаю, что мое супружество с Франсуа тоже подходит к концу. Да и давно бы пора. Чаро еще в прошлый мой приезд сюда уговаривал уйти к нему. Говорил: «Детей у тебя нет от мужа, ну что тебя держит!..»
— Так что же ты?! — ахнула Элеонора.
— Стыдно признаться: убоялась сложностей бракоразводного процесса, скандала, который обязательно закатил бы мне Франсуа. Откладывала решение на потом, уговаривала себя, что спешка ни к чему.
— И что же теперь — вообще не вернешься в Порт-о-Пренс?
— Да нет, вернуться надо. Развод ведь нужно получить, вещи кой-какие забрать с собой. Вот встречусь с Чаро — обо всем договоримся. А для начала он поможет мне подложить мину под грязное дельце моего муженька и Барнабе… Постой, дай-ка я ему с улицы позвоню. Боюсь, что Франсуа уже в номере.
Марисоль позвонила из телефона-автомата, договорилась о встрече на завтра в небольшом кафе неподалеку от отеля.
— Будь точен, — предупредила она. — Не опаздывай, я смогу ускользнуть всего минут на десять — пятнадцать.
Встреча состоялась. Чаро Мондрагон был безмерно рад решению Марисоль уйти к нему. Он впал в такое волнение, что никак не мог сосредоточиться на просьбе своей подруги помочь ей со «скандальной разоблачительной публикацией», о которой она ему горячо толковала.
— Моя радиостанция слишком мала, чтобы вызвать сенсацию.
— Да не о твоей радиостанции речь! У тебя наверняка есть связи с «большой прессой».
Есть, подтвердил Чаро, но, чтобы опубликовать материал в солидной газете, одних устных заявлений недостаточно, издатель рискует крупным штрафом за клевету, если напечатает такие взрывные разоблачения, не подкрепив их документально. Да имеются документальные подтверждения! Марисоль рассказала о магнитофонной пленке.
Чаро молча протянул руку, раскрыв ладонь.
— Пленка в камере храпения на автобусной станции. Сейчас я забрать ее не могу. Нет времени. Тебе самому этого тоже лучше не делать. Вдруг служащие запомнили меня и, увидев мужчину, открывающего ящик, подумают, что это вор.
Договорились так: в воскресенье она сама принесет пленку в студию к Мондрагону. Вырвется из отеля любой ценой. А там будь что будет! За все придется отвечать разом.
На этом заканчивался рассказ Элеоноры. Одно ей не было известно: за влюбленной парочкой, сидевшей в кафе «Таино», скрытно велось наблюдение, а разговор Марисоль и Чаро — с помощью специального устройства — был подслушан от начала и до конца.
От Элеоноры Берг комиссар прямиком направился на автобусную станцию. Для очистки совести. Он не верил, что в автоматической камере хранения найдет магнитофонную пленку с записью сговора Пореля с Барнабе. Без сомнения, пленку забрала Марисоль (как она и собиралась это сделать), а после убийства (Хуану Монтенегро вспомнилась пустая бобина на стационарном студийном магнитофоне) преступник унес запись с собой.
И действительно — металлическая ячейка, номер которой сообщила Элеонора, оказалась пустой. Вернувшись к себе в кабинет, комиссар криминальной полиции поднял вверх оконные рамы, но горячий воздух, потянувший с улицы, не освежал. Чугунная духота навалилась еще ощутимей. Монтенегро покрутил регулятор кондиционера — бесполезно, не работает, проклятый, так и не починили с утра.
Он прошелся пальцами по кнопкам телефонного аппарата.
— Серхио? Хорошо, что вы еще не ушли домой. Кто там с вами из инспекторов? Прекрасно! Придется вам вдвоем обойтись сегодня без сна. Да, да, сожалею, но дело того требует. Какое? Все то же — двойное убийство на улице Эль Конде, в той радиостудии, в которой вы со мной побывали. Нет, дежурить надо не там — в вестибюле отеля «Амбасадор». Необходимо установить наблюдение за Франсуа Порелем, гаитянином, и за американцем Анри Барнабе. Расспросите портье — он скажет, как они выглядят, на всякий случай попросите его дать вам знак, если они появятся в вестибюле. Нет, я не знаю, в номерах ли они сейчас или где еще. Да, они подозреваются в соучастии. Если ночью им вздумается прогуляться — ну им или одному из них, — следует проследить, куда направились, зачем, встретились ли с кем-либо. Коли встретятся с неким Доном Белзом, хватайте его немедленно — преступление совершил, скорее всего, именно он. Утром вас сменят. Все.
Еще один звонок. Насчет Дона Белза. Не значится ли он в картотеке тех, что попадали в поле зрения доминиканской юстиции? Электронно-вычислительная машина над подобными вопросами долго голову не ломает. Через четверть часа получен ответ. Человека с таким именем в картотеке нет.
Так, теперь, наверное, самое время навестить «Кривого кота». Скоро там начнется вечерняя программа. Глядишь, и Дон Белз пожалует.
«Кривой кот» — это средней руки ночной клуб, что прилепился к склону холма, нависая над загородным пляжем Бока-Чика. По вьющейся серпантином крутой дороге
