Стив Сомер - Кумир
— Ну и что?
— Полиция получила ордер на обыск твоего дома. Существует телеграфный отчет, что…
— Поговорим в эфире после Фэллона,— сказала она. И повесила трубку.
8.05.
Ступив на подиум трибуны в студии 1 Ви-Эр-Си, Крис Ван Аллен попал прямо в осиное гнездо. В студии располагалось тридцать рядов складных металлических кресел — общим числом четыреста. И все они были заняты. Телекоманды расположились в конце комнаты и выстроились по обеим стенам. Казалось, каждый журналист в Вашингтоне пробивал себе дорогу в эту студию. От черного козырька над кабиной диктора у задней стены до самого подножия трибуны толклись журналисты, громко, оживленно беседуя.
Крис наклонился к микрофонам.
— Пожалуйста, уделите мне немного внимания,— сказал он усиленным, но надтреснутым — сцены испугался — голосом. Оглянулись только несколько журналистов. Кое-кто захихикал.— Пожалуйста! — воззвал он.— Леди и джентльмены! Садитесь, пожалуйста!
Мощные микрофоны, казалось, усилили не только его голос, но все его слабости.
Журналисты нехотя принялись разыскивать свои места.
— Пожалуйста,— еще раз воззвал Крис,— пожалуйста, леди и джентльмены. Рассаживайтесь. Благодарю вас.
Они шуршали, устраивались — неспокойно и взволнованно.
Крис развернул пачку бумаг на трибуне перед собой.
— Сенатор Фэллон сделает короткое заявление,— сказал он.— Сенатор считает, что откровения в сегодняшних газетах являются личным делом мисс Крэйн и относятся только к ней.
— Вы хотите сказать — интимным? — крикнул кто-то.
— Салли Крэйн уже пристрелили? — крикнул еще кто-то.
Внезапно показалось, будто рухнула крыша. Журналисты из первого ряда вскакивали, выкрикивая злые вопросы. А вслед за ними повскакивали с мест и другие. Через мгновение на ногах оказались уже все. Кто не орал, тот смеялся.
— Все-все-все! Пожалуйста! — надрывался Крис в микрофон.— Если вы не усядетесь, сенатор отбудет в аэропорт, и эта пресс-конференция произойдет в Сент-Луисе. Пожалуйста!
Сердито ворча, они постепенно расселись снова.
Крис откашлялся:
— Опубликованные фотографии ясно доказывают, что мисс Крэйн работала в офисе сенатора уже после…
— Ага! — гаркнул кто-то.— Это ее младенческие фотографии.— И вся студия взорвалась от хохота.
Крис продолжал, перекрывая грохот:
— … и эти фотографии не связаны ни с сенатором, ни с этой избирательной кампанией!
Сзади выскочил какой-то репортер:
— А он знал, что она замешана в деле Везерби?
Дюжина голосов подхватила вопрос, и вся комната снова была на ногах.
Стив Чэндлер сидел перед монитором с дистанционным управлением в студии Рокфеллер-центра. Было 8.08. утра, и у жирного маленького паяца на сцене оставалось всего три минуты, чтобы успокоить зал и вывести на трибуну Фэллона. Если он этого не успеет к началу программы "Тудей", вся Америка будет лицезреть, как свора журналистов разорвет Криса Ван Аллена на куски. Чэндлер наклонился и слегка подтолкнул локтем технического директора.
— Почему это такие моменты никогда не попадают в эфир?
Манкузо явился в кассу на третьем этаже дома Гувера и слегка постучал по пуленепробиваемому стеклу. Миртл, старая, седая леди — она была инспектором по выходному пособию,— махнула ему рукой и впустила. Она была симпатичной дамой небольшого росточка с ямочками на щеках и улыбкой, готовой для каждого. Носила старомодный несуразный кулон с часами, приколотый над сердцем.
— Входите, Джо,— сказала она и кивнула на кресло, стоящее у ее стола.
— Как поживаете, Миртл? — спросил Манкузо, сел и положил свою шляпу на стол рядом с собой.
— Итак, вы окончательно вышли из игры?
— Ага.
— Я буду скучать без вас, малыш,— сказала она.
— Ага,— пожал плечами Манкузо.
— Ладно, посмотрим, что тут имеется для вас.— Она надела очки и раскрыла папку.— Прежде, чем подписать это, лучше прочитайте.
Обычный мелкий шрифт, черт бы его подрал. Большого труда стоило Манкузо его разобрать.
— О чем там?
— Что вы лишитесь всяких привилегий и пенсии, если не будете держать язык за зубами.
Манкузо рассмеялся. Зазвонил телефон.
Миртл взяла трубку. Затем она сказала:
— Это вас,— и передала ее Манкузо.
— Слушаю.
— Джо? Это говорит секретарша Джин.
— А в чем дело?
— Вы нас покидаете?
— Ага, увольняюсь.
— Ну…— она говорила сдавленно, словно комок застрял в ее горле.
— Эй, чего вам еще надо? Я получил все эти бумаги и собираюсь подписывать.
— Вы не могли бы…— она говорила совсем тихо,— не могли бы зайти попрощаться?
Он посмотрел на Миртл, потом отвернулся к окну.
— Да, конечно,— сказал он.— Когда получу все, что мне причитается.
— Вас здесь спрашивают по телефону.
— Кто?
— Не знаю. Говорят, это важно. А кто — не говорят.
Манкузо задумался.
— Ладно. Давайте его сюда.
В его ухе раздалось потрескивание, затем голос сказал:
— Джо, это вы?
Манкузо привстал. Тут он увидел, как смотрит на него Миртл, и сел обратно.
— Да, это я.
— Вы были у Истмена прошлой ночью, не так ли?
— Что, если так?
— И вы сказали Бендеру, что вы знали… знали о заражении. Вы перепугали его до смерти.
— И?…
— Вы знаете, что вас пытались убить?
— Ага, знаю.
— Больше не будут. Я прослежу за этим.
— У них не слишком хорошо получилось, между прочим.
— Джо, я хочу спросить вас — зачем?
— Что — зачем?
— Вы вполне могли и не докапываться до истины. Почему вы так не поступили?
— Сам не знаю,— пожал плечами Манкузо.
— В это я не верю.
— Наверное, я думал, что этой стране должен быть дан еще один шанс.
На другом конце провода повисла тишина.
— Вы у телефона? — спросил Манкузо.
— Мы в неоплатном долгу перед вами,— сказал голос. Трубку повесили.
Манкузо положил свою на рычаг. И продолжал сидеть с отсутствующим видом.
— О чем это вы говорили? — спросила Миртл.
— Ни о чем,— ответил он и закурил сигарету.— Звонил один парень, я его поддержал однажды.
Человек у бокового входа в студию жестом показал: пора начинать. И Крис Ван Аллен снова ступил на подиум.
— Включите камеры,— сказал он.
Брайант Гамбел посмотрел прямо в объектив и произнес:
—… к Эн-Би-Си присоединяется Ви-Эр-Си в Вашингтоне, где сейчас в живой эфир пойдет пресс-конференция сенатора Терри Фэллона, в которой будут обсуждаться события, потрясшие наш политический истеблишмент.
В программе "Тудей" возник Крис Ван Аллен на подиуме. Он объявил:
— Леди и джентльмены, сенатор от штата Техас, достопочтенный Терренс Фэллон.
Словно по волшебству все журналисты в студии разом замолчали.
— А что случилось с его белокурой красоткой? — спросил технический директор Чэндлера.
— Думаю, он нам сейчас расскажет,— сказал Чэндлер и сел в кресло, вооружившись целым термосом кофе.
Терри пересек студию, ступил на трибуну и занял свое место на подиуме.
— Мое заявление будет кратким,— сказал он.— Сегодня утром с грустным и тревожным сообщением мне позвонила женщина. Женщина, которая являлась важной составной частью моего штата на протяжении долгих лет, проведенных мною в сенате.
В его глазах стыла боль, и по всей Америке миллионы людей, смотревших передачу, могли убедиться, что боль была настоящей.
Миртл выкладывала перед Манкузо различные бумаги, одну за другой, терпеливо объясняя, что в каждой, и показывая ему, где надо расписаться.
— Теперь вот эта,— сказала она и открыла голубую папку.— Это перевод страхования вашего здоровья на пенсионное обеспечение. А это ваша главная медицинская страховка.
— Зачем она?
— На случай, если вы в самом деле заболеете.
— А какая разница?
— Вы оплачивали ее на протяжении всех этих лет. Теперь вы сможете пользоваться ею без дальнейшей выплаты.
— Все эти годы я платил и не нуждался в лечении. Теперь оно мне может понадобиться, но платить я больше не буду?
— Таково правило, Джо,— улыбнулась Миртл.— Никто и не говорит, что оно имеет смысл.
— Уж вы мне не рассказывайте,— заметил он и расписался на обеих бумагах.
— А вот еще одна…— И она положила перед ним новую бумагу.— Отменяются ваши ежемесячные взносы.
— То есть как?
— Ведь теперь вы будете жить на пенсию, так что…
— Сколько?
— 12,5 доллара дважды в месяц.
— Оставим их,— сказал он.— Может, дядюшке Сэму деньги нужны.
И они улыбнулись друг другу.
Открылась задняя дверь офиса, и внутрь заглянул один из бухгалтеров.
— Миртл, уже показывают. Фэллона по телевидению.
— Ступайте, Дот. Я приду попозже.
