Георгий Вачнадзе - Покушение
Кто, спрашивается, на Западе, кроме специалистов, или тех, кто читает коммунистическую и прогрессивную печать, знает об опровержениях по поводу клеветы в адрес социалистических стран? Западные заинтересованные круги неоднократно приписывали Ватикану авторство относительно упорно распространявшихся измышлений о том, что Агджа был орудием Москвы. Говорилось даже, что Ватикан пришел к такому выводу в ходе собственного расследования. Еще 7 сентября 1981 г. в Риме представитель Ватикана решительно опроверг сообщения о возможной причастности «стран восточного блока» к организации покушения «а главу католической церкви Иоанна Павла II в мае этого года. Выступая на пресс-конференции, руководитель отдела печати Ватикана заявил, что Ватикан «никогда не делал заявлений и не выдвигал гипотез о том, что какая-либо организация или страна могла подготовить покушение на Иоанна Павла II». Заявление представителя Ватикана последовало после того, как частная английская телекомпания показала передачу, в которой утверждалось, что, по мнению Ватикана, за организацией и исполнением покушения на папу римского стоят якобы «страны восточного блока».
Мало кто из западных телезрителей или читателей узнал и о таком вот сообщении агентства ЮПИ (13.5.1983) из Рима, которое по понятным причинам не стало сенсацией для капиталистической прессы: «Сегодня представитель Ватикана Ромео Панчиролли расценил как «чистейшую ложь» утверждение о том, что якобы три года назад папа Иоанн Павел II направил американского архиепископа Марцинкуса к Леониду Брежневу со специальной миссией. «Марцинкус предупредил СССР, что, если русские вторгнутся в Польшу, папа поедет к себе на родину, чтобы возглавить сопротивление». Это утверждение содержится в книге «Папа», которая должна выйти в США. Заявление Панчиролли сделано по поводу предстоящего издания книги».
Сигнал ко всем очередным этапам антиболгарской кампании всегда давался из-за океана. На первом этапе читатель помнит, это сделала целая группа журналистов по подсказке ЦРУ. На очередном этапе, в 1983 г., ЦРУ воспользовалось услугами лишь одного из них. 23 марта 1983 г. газета «Нью-Йорк таймс» («тяжелая артиллерия» консервативной печати США) под многообещающим заголовком «Покушение на папу: новый след к Болгарии» опубликовала «сенсационное разоблачение» корреспондента этой газеты в Париже Николса Гейджа, которое незамедлительно стало кочевать по всем западным агентствам и крупным буржуазным газетам.
Американский журналист сообщал, что в результате двухмесячного расследования, проведенного его газетой в семи странах в связи с предполагаемым заговором с целью убийства папы Иоанна Павла II, были собраны сведения, «подтверждающие» показания турецкого убийцы Агджи, о том, что тот действовал по указанию агентов болгарской разведки.
«Показания, полностью пока еще не доказанные (но о которых раструбили уже всему миру. — Ред.) дал 48-летний болгарин Йордан Мантаров, — писал Н. Гейдж. — Мантаров занимал пост помощника атташе по торговле в посольстве НРБ в Париже с 1979 г. по лето 1981 г., пока не попросил политического убежища во Франции. Службы французской контрразведки держали в полной тайне факт бегства Мантарова во Францию, таким образом американское ЦРУ узнало об этом совсем недавно. И Мантаров заявил агентам французской разведки, что заговор с целью убийства папы был разработан советскими и болгарскими тайными службами. По мнению французов, показания Мантарова — первые сведения, полученные от болгарского перебежчика, занимавшего официальный пост во время покушения». В статье «Нью-Йорк тайме» отмечалось, что неизвестно, уведомили ли сотрудники французской разведки итальянские власти о признаниях Мантарова. «По всей видимости, нет, поскольку известно, как тщательно они скрывают собираемую информацию. Ни один из представителей итальянских официальных лиц, у которых брали интервью, в том числе и судья-следователь Иларио Мартелла, даже не намекал на то, что им известно о новом перебежчике».
«Сведения, представленные Мантаровым, взяты со слов третьего человека — и таким образом, представляют собой свидетельские показания, основанные на услышанном от другого лица. Допрашивавшие его французские служащие разведки верят ему, поскольку смогли удостовериться в правильности, некоторых других сведений, полученных Мантаровым.
Однако в Париже не захотели уточнить это дополнительно. По словам Мантарова, выбор пал на Агджу потому, что во всем мире его знали как представителя правых и никто не связывал его с какой-либо коммунистической страной. Однако опять же, по мнению Мантарова, после убийства папы Агджу должны были пристрелить тут же, на площади Св. Петра».
Затем Гейдж описал заявления еще одного изменника-перебежчика Величко Пейчева, знакомого Антонова. Пейчев встретился с арестованным болгарским гражданином в Риме и заявил после этой встречи, что «Антонов очень нервничал».
«Другим человеком, который, по мнению итальянцев, может доказать болгарское участие, является Сергей Антонов, — пишет, Гейдж. — Он все еще находится в тюрьме и упорно утверждает, что невиновен. Однако его давний знакомый Пейчев заявляет, что Антонов думает о своем будущем, пока он находится в тюрьме, а его супруга в Болгарии, и он может решить, что жизнь его находится в опасности и что опасность исходит от его соотечественников. Следовательно, потом он может решить, что единственный способ спасти свою жизнь — сотрудничать с итальянской полицией…»
Заключительный абзац статьи фальшивки, продиктованной ЦРУ, пожалуй, наиболее важный. Здесь впервые публично объяснена причина, по которой западные спецслужбы продолжали держать в тюрьме — без всяких улик, совершенно незаконно — невиновного болгарского гражданина. Эти службы, оказывается, возжелали невозможного — добавить к «показаниям» Агджи против соцстран такую же клевету, но уже из уст. Антонова.
К чести Сергея Антонова он никогда не давал повода думать, что он может поддаться на такой грязный шантаж. Рассуждения Гейджа также представляют собой форму шантажа; нетрудно себе представить, как, потрясая этими заметками в «Нью-Йорк тайме», итальянские следователи, деятели западных спецслужб или болгары-перебежчики безрезультатно пытались склонить Антонова к предательству. Прозрачный намек на то огромное давление, моральную и психическую обработку, которым больше года безжалостно подвергали болгарина в тюремной одиночке, единственная правда в статье Николса Гейджа.
Что касается утверждений Гейджа об «убедительных свидетелях вины Антонова и Болгарии», то в этом стоит усомниться. Если собкор «Нью-Йорк тайме» в Париже сам не имел возможности порыться в списке аккредитованных в Париже дипломатов, то обратился бы к соответствующим властям, которые помогли бы ему установить, что некий Иордан Мантаров никогда не был ни «заместителем торгового представителя», ни «заместителем торгового атташе» посольства НРБ в Париже. Так что эффектные титулы «ответственного болгарского дипломата» (для пущей достоверности) не имеют никакого отношения ни к Мантарову, ни к его бывшему служебному положению. Какова же истина? Мантаров был техником-механиком по обслуживанию сельскохозяйственной техники, которую продает внешнеторговая организация «Агромашинаимпекс», а позднее служащим болгаро-французской торговой фирмы «Софбим». именно в это время он совершает нарушения финансовой дисциплины и другие грубые проступки, за что отзывается в Болгарию. Однако он решает остаться во Франции. Нетрудно догадаться, с какой готовностью этот господин предоставил себя в распоряжение иностранных разведывательных центров и, чтобы набить себе цену, начал рассказывать там басни о подготовке покушения на папу, выдавая их за сведения, полученные, что называется, из «первых рук». Кое-кому это только и надо было.
Алогичны и абсурдны распространенные через «Нью-Йорк тайме» клеветнические утверждения. Позволим себе задать несколько вопросов. Какая секретная служба, разрабатывающая такую масштабную операцию как покушение на папу, посвящала бы в свои сверхсекретные планы какого-то техника по уходу за тракторами за рубежом, причем за несколько лет до совершения покушения? Какой ответственный служащий разведки будет столь откровенным, что расскажет о мотивах и плане, более того, назовет имя будущего убийцы? Все это может существовать лишь в фантазии американского журналиста, в газетных статейках, рассчитанных на крайне легковерных людей.
Но продолжим дальше. Из написанного в «Нью-Йорк тайме» не совсем ясно, когда же Мантаров «спел песню французским разведывательным органам» (это жаргон западных журналистов). Если это произошло до его отказа вернуться в Болгарию, где ему предстояло бы отвечать за свои преступления, т. е. до покушения, значит, он уже тогда был завербован французской разведкой. Если он осведомил Париж об этом «плане» до покушения Агджи на папу, то, интересно, почему французские разведывательные службы не проинформировали своих? итальянских коллег или Ватикан о готовящемся покушении?
