Ханс-Отто Майснер - Кто Вы, доктор Зорге
Почти одновременно с этим Мияги узнал от одного молодого полковника генерального штаба, что для практического обучения готовятся масштабные модели обширных районов Южного Китая. Это новое подтверждение заставило Зорге послать в Россию дополнительное сообщение, в котором говорилось о том, что Япония хотела избежать войны с Россией, чтобы напасть на Китай. Это было личное убеждение Зорге, обусловленное рядом неоспоримых фактов. Через два дня Зорге представили в посольстве одному из наших курьеров, который был уверен, что встречал его в Берлине. Зорге пожал руку блондину гигантского роста — официальному дипломатическому курьеру немецкого министерства иностранных дел — и пригласил его в свободный кабинет, который посольство разрешало ему иногда использовать для работы над срочными телеграммами. Там они обменялись паролями — и курьер получил объемистый пакет. В нем были фотокопии проекта программы министра иностранных дел Японии и полные отчеты об интервью Зорге с фон Дирксеном и о беседе Мияги с полковником.
Даже Зорге удивился тому, что официальный немецкий дипломатический курьер тайно использовался советской разведкой. Прошло более месяца, прежде чем Зорге получил короткую радиограмму из «Висбадена», подписанную «Даль», в которой говорилось: «Ваша информация достоверна и принята к сведению». Только тогда Зорге сообщил членам своей группы, что они достигли почти невозможного, ликвидировав подозрения Кремля в отношении того, что Япония может напасть на Советский Союз.
Информация, добытая группой, оказала сильное влияние на советскую программу военного строительства. До тех пор военная подготовка проходила под знаком стратегической обороны от нападения Японии, включая маневры войск в условиях Сибири. Большая часть производимого вооружения шла в Дальневосточную армию, которая по планам к концу 1936 года должна была иметь численность в три миллиона человек. Удача Зорге задержала выполнение этой программы, и впервые Красная Армия получила возможность проводить в полной мере в жизнь свои планы обороны на Западе.
Для Зорге этот случай явился уроком. Он раньше не надеялся на документальную информацию из такого абсолютно надежного источника. Он не исключал возможности удачи, но только теперь понял, как сравнительно легко находящимся вне подозрения и признанным специалистам по различным отраслям государственной жизни получать информацию из высших источников. В то же время это полностью оправдало его идею иметь безупречные «прикрытия», а также свидетельствовало о его умении выбирать помощников. Он все больше и больше мог теперь полагаться на блистательного Одзаки, который буквально выполнял директиву самого Зорге: «Успешно действующий агент сам является источником информации». Статьи и книги Одзаки о Китае были источниками информации для людей, делавших политику Японии. Они считали его специалистом, лично знающим страну, которую они хотели завоевать. Они даже советовались с ним. В свою очередь Одзаки заслужил их доверие и получил доступ к секретным документам. Зорге сформулировал принцип, Одзаки провел его в жизнь.
Успех Зорге вызвал цепную реакцию. Секретный политический документ касался не только Китая. В нем выдвигались на рассмотрение кабинета предложения об изменении подхода к западным странам и к Германии. Это давало Зорге и Вукеличу информацию, необходимую для завоевания доверия некоторых дипломатов. Вукелич имел теперь возможность «предсказывать» своим английским, американским и французским друзьям, что Япония скоро станет проводить по отношению к их странам более жесткую политику.
В конце 1936 года эти дипломаты стали говорить своим послам, что Вукелич является одним из самых ценных и надежных советников. Чем больше Вукелич «предсказывал», тем больше информации получал в обмен. Зорге применял ту же тактику и в немецком посольстве по отношению к военному атташе Отту. Зорге оказывался первым информатором так часто, что Отт стал не только считать его своим личным другом, но и уважать его как компетентного журналиста с весьма ценными источниками информации. Нередко они до глубокой ночи обсуждали международные проблемы, и из случайных замечаний атташе, включая и сознательные умалчивания, Зорге составлял мнение о ходе дипломатических переговоров между Германией и Японией.
Разведывательная группа имела все основания быть довольной своей работой. Члены ее добились поразительного успеха, не бросив на себя ни тени подозрения. Они к этому времени хорошо освоили свои профессии «прикрытия» и могли теперь всецело посвятить себя основной работе. Они находились в Токио уже достаточно долго, чтобы избавиться от опасений, что полиция будет уделять им больше внимания, чем она обычно уделяет иностранцам.
В 1936 году произошли три события. Зорге добился нового успеха. Клаузена чуть не арестовали. Я прибыл в Токио.
ГЛАВА V
Я ЗНАКОМЛЮСЬ С ЗОРГЕ
Три миллиона людей беспокойно ворочались в своих кроватях, когда над Токио стали появляться первые лучи рассвета. Наступило 26 февраля 1935 года. На рассвете дремлющий город внезапно был разбужен пулеметными очередями. Японская армия подняла мятеж против своих руководителей.
Только пять человек во всей Японии спокойно прислушивались к звукам разбиваемых стекол и крикам раненых. Это были Зорге и его помощники, которые три недели назад послали в Москву короткое сообщение: «Ожидается насильственная смена руководства. Напряжение растет. Выступление армии, видимо, произойдет в последних числах февраля».
За этим сообщением последовал обзор событий, приведших к мятежу, и правильная оценка влияния их на внешнюю политику Японии.
В последние шесть месяцев премьер-министр Японии принц Коноэ окружил себя небольшой группой молодых экспертов по политическим вопросам, которые оказывали значительное влияние на его решения, а через него — и на кабинет министров.
Среди наиболее заметных членов этого «мозгового треста» был признанный специалист по Китаю Одзаки, который постоянно оказывал на премьер-министра известное давление с целью предотвратить любые предполагаемые военные авантюры за пределами Манчжурии. Коноэ, склонный к либерализму, но недостаточно сильный, чтобы навязать прогрессивные идеи большинству членов кабинета, смог, однако, убедить руководителей армии в необходимости удерживаться от идей дальнейших завоеваний. Он рекомендовал своим коллегам — по предложению «группы прогрессивных исследований» — уделять больше времени обсуждению путей и способов облегчения жизни крестьянства. Он также выступал за сокращение военного бюджета, что должно было высвободить больше средств для укрепления сельского хозяйства. Это, разумеется, усиленно рекомендовал Одзаки, который утверждал, что нападение на Россию или Китай неизбежно заведет Японию в тупик.
Агрессивно настроенный генеральный штаб — планирующий орган на одну ступень ниже верховного командования — усмотрел в этом угрозу своим планам установления господства Японии на Дальнем Востоке. Работники генерального штаба громко высказывали возражения своим начальникам в военном министерстве, которые любезно выслушивали их, но ничего не делали. Поскольку осуществление планов военной экспансии на время откладывалось, более молодые милитаристы стали проявлять беспокойство. Отношения между собственно армией, с одной стороны, и кабинетом министров и военным министерством — с другой, становились натянутыми.
В январе 1936 года Зорге узнал от Одзаки о закулисной стороне этого спора. Для него это не было новостью. В течение ряда недель Зорге проводил в своих статьях официальную германскую линию, которая поддерживала агрессивно настроенных военных. Немецкое посольство, по сути дела, дало понять японским властям, что, если армия свергнет существующее правительство, Германия станет вести с новым правительством переговоры о заключении пакта о взаимной военной помощи.
Неделей позже Зорге и Одзаки оценили возможности армии и решили, что шансов на успех у нее было мало. Одзаки считал, что только отдельные части поднимут мятеж, а основная масса войск останется верной военному министерству. Он был также убежден, что любое открытое выступление будет рассчитано лишь на то, чтобы показать недовольство политикой кабинета. В этом случае оно может достигнуть своей цели и заставить правительство возвратиться к своим планам вторжения в Россию или Китай и осуществлению дальнейших планов японской военной экспансии на Дальнем Востоке.
Зорге, всегда глубоко анализировавший международные проблемы, сумел по достоинству оценить сообщение Мияги. Для Москвы было подготовлено несколько предварительных донесений. К этому времени относится и новое сообщение Мияги о том, что в японских армейских кругах вынашиваются планы вооруженного переворота в стране, который предполагается совершить в феврале. Конечно, Зорге не преминул тотчас же сообщить обо всем этом в Москву, и Советское правительство оказалось единственным в мире правительством, которое не проявило никакой озабоченности и не удивилось, когда на улицах японской столицы начались вооруженные столкновения.
