Дэвид Хьюсон - Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
— Я вам говорил, — сказал Шандорф. — Нанны здесь нет и не было. Если вам еще что-то надо…
Тайс Бирк-Ларсен растерянно вышел на улицу. Что сказать Пернилле? Куда еще поехать? Он не любил полицейских, но, может, теперь самое время поговорить с ними. Ему необходимо хоть что-нибудь узнать. Или заставить их искать…
С неба донесся рокот. Полицейский вертолет.
Поначалу Тайс не обратил внимания на местность вокруг. Он просто приехал по адресу Оливера Шандорфа, где надеялся найти дочь. Теперь до него дошло, что совсем рядом болота, тянущиеся к востоку от аэропорта. Пернилле говорила, что все началось именно там.
Лунд снова стояла посреди равнинной пустоши Кальве-бод-Фэллед, где была найдена блузка в пятнах крови, и изучала карту.
— Давайте поедем домой, — предложил Майер, закуривая очередную сигарету.
У нее зазвонил телефон.
— Так ты летишь в Швецию или как? — хотел знать Бенгт Рослинг.
Ей пришлось подумать, прежде чем дать ответ:
— Скоро.
— А что скажешь насчет новоселья в субботу? Можем пригласить Лассе, Миссан, Боссе и Янне…
Лунд смотрела на гаснущий горизонт, мечтая остановить время и задержать наступление темноты.
— И моих родителей, — добавил Бенгт. — И маму твою.
Лунд бросила еще один взгляд на карту, потом снова оглядела болото и лес.
— Еще нужно обустроить гостевую комнату для Вибеке, — продолжал Бенгт.
В отдалении показались трое подростков. Они толкали по тропе велосипеды и несли на плечах удочки.
А Марк ни разу не рыбачил. Ему не с кем ходить на рыбалку.
— Прекрасная мысль, — сказала она Бенгту и взмахнула рукой, привлекая внимание Майера.
— Я бы не хотел, чтобы она спала на диване, — сказал Бенгт.
Но Лунд уже не слушала, забыв про зажатый в руке телефон.
— Что вон там? — спросила она Майера.
— Там снова лес, — ответил он. — И канал.
— В воде вы искали?
Он поморщился. Майер был из тех людей, которые даже во сне сохраняют недовольное выражение лица.
— Девушка бежала в другую сторону.
Лунд подняла руку с телефоном к уху:
— Я не успею на самолет.
— Что?
— Ты слышал. Мы с Марком будем завтра.
Майер стоял рядом, закидывая в рот чипсы между затяжками сигаретой.
— В поисковой команде есть опытные водолазы? Снаряжение с ними? — спросила Лунд.
— У нас здесь людей достаточно, чтобы развернуть небольшую войну. Может, пойдем на Швецию? Так вы туда точно попадете.
Вдвоем они подъехали к каналу. Прошли вдоль берега в одну сторону, потом в другую. Возле низкого металлического моста, на глинистом берегу, виднелись отпечатки шин. Они уходили прямо в черную воду.
Гнетущая местность вторила душевному состоянию Тайса Бирк-Ларсена: та же путаница из бессмысленных поворотов и сбивающих с толку тупиков. Лабиринт без выхода. Он ехал и ехал, то в умирающий серый закат, то в обратную сторону, ничего не находя. Даже стрекотание вертолета стихло. Пернилле была с ним, каждую секунду ее испуганный пронзительный голос звучал в телефоне, приросшем к левому уху:
— Где она? Где она?
Сколько раз она задала этот вопрос? Сколько раз задал его он?
— Я ищу.
— Где?
В Кальвебод-Фэллед, хотел он сказать. Там, куда однажды водили на экскурсию класс Антона, после чего он целый день говорил только о жуках и угрях, пока наконец не забыл о походе.
Впереди замелькали огни. Один из лучей был синим.
— Везде.
Вдоль узкого канала тянулась невысокая насыпь, сформированная из вырытого при прокладке канала грунта. Лунд смотрела на следы шин, на автокран, на стропы. На автомобиль, поднимающийся из мрачной воды.
«Смотри, думай, представляй картину. Кто-то подъехал к берегу, остановил машину на верху насыпи, развернув передние колеса к воде. Потом вышел, толкнул машину сзади. Остальное сделала гравитация».
Майер был рядом, смотрел, как на фоне неба вырастает силуэт автомобиля. Из всех четырех дверей хлестала вода. Машина была черной, цвета воды в канале, и сверкала так, словно только вчера с конвейера. «Форд»-хэтчбек, последняя модель.
— Проверьте, на кого оформлен, — распорядилась Лунд, как только из воды показались регистрационные знаки.
Автокран припарковался на берегу, выпростав длинную стрелу через канал. Он перетащил машину в сторону от воды, покачал над насыпью. Потом, с помощью трех человек, «форд» медленно опустили на землю, где он и замер, ничем не примечательный легковой автомобиль, если не считать потоков дурно пахнущей жидкости, изливающихся из-под дверей.
Майер закончил говорить по телефону, и вместе с Лунд они подошли к находке, заглянули в окна. В салоне пусто. Крышка багажника опущена.
Майер обошел машину и попытался открыть багажник. Заперто.
— Я принесу лом, — сказал он.
Из-за спины Лунд вынырнули лучи фар приближающейся машины. Она оглянулась. Не легковушка, габариты не те. Должно быть, микроавтобус, подумала она. Секундой позже она разглядела в свете полицейских прожекторов, что он красного цвета.
Бирк-Ларсен не прерывал телефонной связи, когда его фургон подъехал к полосатой ленте, натянутой поперек дороги. С такого близкого расстояния ему было не сосчитать синие огни по ту сторону ленты. Все было залито резким светом из переносных прожекторов, какие, он знал, используют во время спортивных мероприятий.
В голове шумело, мысли путались. Сердце стучало так сильно, что ударялось о ребра.
— Я сейчас, — сказал он в трубку и не услышал ответа жены.
Вышел из машины. Пошел вперед.
— Ты где? — спросила Пернилле.
— На болотах в Вестамагере.
Пауза, потом ее голос:
— Полиция все еще там?
Подбежали двое полицейских и попытались остановить его. Бирк-Ларсен отшвырнул их движением огромной руки, продолжая шагать к низкому металлическому мосту через канал.
— Я все выясню, подожди.
— Тайс.
Еще полицейские. Они облепили его, как сердитые пчелы, но он шел вперед, отрывая от себя их цепкие руки, прижимая телефон к уху.
Ни на миг ее голос не оставлял его.
— Что там, Тайс? Что там?
Какой-то звук впереди. Это лилась вода.
Лилась вода. Она хлынула водопадом из багажника, когда Майер вскрыл ломом дверцу, галлон за галлоном изливалась на глинистую почву.
Запах становился все сильнее.
Лунд бросила в рот еще одну пастилку «Никотинеля» и ждала.
Вместе с остатками воды на блестящий новенький бампер вывалились две голые ноги. Она направила на них фонарик. Лодыжки были туго стянуты пластиковым хомутом.
Затем какое-то движение. Темная змеевидная масса перетекала через бледные мертвые конечности, виток за витком, прижимаясь к коже, пока наконец не соскользнула со ступней на бампер и потом на землю.
Кого-то из копов затошнило прямо на желтую траву.
— Что там за шум? — спросила Лунд, приближаясь к «форду».
Майер кивнул на сотрудника, которого рвало.
— Я не о нем, — сказала она.
Слышно было, как кто-то разъяренно ругается низким голосом.
Лунд проследила, как из машины вытекла последняя вода и еще два угря нашли путь к свободе, затем приблизилась к машине и сунула голову внутрь. Светлые волосы больше не выглядели так, как на фотографиях. А лицо…
Обозленный голос выкрикивал имя.
— О боже, — сказал Майер. — Здесь отец.
Тайс Бирк-Ларсен был большим сильным мужчиной. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз дрался с копами. Но некоторые вещи не забываются. Два быстрых удара, мощный рык, и он снова двигался вперед, к черному мосту.
За мостом он видел машину на дороге, рядом эвакуатор. Вокруг деловито сновали фигуры.
Телефон вернулся к уху.
— Тайс! — кричала ему Пернилле.
— Я поговорю с ними.
Копы, которых он стряхнул с себя, налетели на него снова, но теперь их было больше. Их стало слишком много.
От машины на дороге отделилась женщина и направилась к нему. В резком свете прожекторов он увидел ее серьезное лицо, длинные каштановые волосы и печальный, пытливый взгляд больших глаз.
— Ради бога, Тайс… — рыдала Пернилле.
Его держало теперь шестеро копов, может, семеро. Свободной оставалась только рука с телефоном.
Бирк-Ларсен перестал сопротивляться. Так спокойно, как только смог, проговорил опять:
— Я отец Нанны. Я хочу знать, что происходит.
Женщина перешагнула через еще одну красно-белую полицейскую ленту. Она не сказала ни слова, просто шла прямо к нему, пристально глядя ему в лицо и жуя жвачку.
Голос, далекий и робкий, совсем не его, произнес:
— Это моя дочь?
— Вам нельзя здесь находиться.
Пернилле была в его ухе, в его голове, она превратилась в одно-единственное слово:
— Тайс?
