Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный - Эван Хантер
— Что-нибудь ищете? — обратился он к Роджеру.
— Нет, — ответил Роджер.
— Вы, по-моему, неместный, верно?
— Да.
— Я подумал, что, может быть, вас сюда послали.
— Зачем? — удивился Роджер.
— Да мало ли… — Парень зашагал рядом с ним. — Только скажите, что. Все есть.
— Да мне ничего не нужно.
— Женщину нужно?
— Нет, я…
— Цвет? Белую, черную, коричневую? Загорелую? Даже желтую… Только скажите. У нас их тут полна улица, на любой вкус.
— Нет, мне не нужна женщина.
— Может быть, больше нравятся маленькие девочки? Возраст? Девять, десять, одиннадцать лет? Говорите.
— Нет, — сказал Роджер.
— Что же тогда? Наркотики?
— Наркотики?
— Героин, кокаин, морфий, опиум, кодеин, демерол, бензедрин, марихуана, фенобарбилат, алое сердечко, белые шарики — только скажите.
— Спасибо, нет.
— Что же вам нужно? Оружие? Хату? Алиби? Отмазаться? Только скажите.
— Мне бы чашечку кофе, — сказал, улыбаясь, Роджер.
— Ну-у, чего проще… — человек пожал плечами. — Вот чудак вы. Встретили волшебника, я готов три ваших любых желания исполнить, а вы просите чашку кофе… — Он опять пожал плечами. — Вон, за углом. Кофе и прочее. Лучшее и округе.
— Ну, хорошо, — согласился Роджер.
— Я, пожалуй, с вами, — предложил человек.
— Что это нынче утром все хотят со мной? — спросил Роджер.
— Кто знает? — откликнулся парень, пожав плечами. — М ожет быть, сейчас национальная неделя братства идет? Как знать?… Вас как зовут?
— Роджер Брум.
— Рад познакомиться с вами, Роджер, — он выпустил воротник пальто, протянув ему руку для короткого рукопожатия, и тут же запахнул туже воротник вокруг шеи. — А я Ральф Стаффорд, будем знакомы.
— Очень приятно, Ральф.
Они повернули за угол и подошли к небольшой закусочной в середине квартала. Из вентиляции над входом вырывался громадным облаком пар, застилая тротуар. Чувствовался тяжелый жирный запах чада. Роджер нерешительно остановился перед дверью, но Ральф потянул его за собой:
— Пошли, тут хорошо готовят.
— Ну, что же, пойдем.
Внутри было тепло и тесновато. Восемь-девять табуретов, обитых искусственной кожей, шли вдоль пластикового прилавка. За ним стоял толстяк, почти лысый, г закатанными рукавами на мускулистых руках.
— Чего? — обратился он к ним, едва они сели.
— Кофе моему другу, горячий шоколад мне. — Ральф доверительно понизил голос — У меня от шоколада прыщи на спине появляются, да кому какое дело? Так зачем же вы здесь? Вы не козел?
— А это кто?
— Легавый.
— Нет.
— Кто же тогда? Ищейка?
— Нет.
— Точно?
— Точно.
— А то тут один такой болтался месяца два-три назад. Постой-ка, как раз перед Рождеством было… да, точно. Так вот, он был сыщик, наркотики вынюхивал… У него крупные неприятности были!.. — Ральф помолчал. — Вообще-то, на феда[33] ты, вроде, не похож… Можно и попробовать…
— Что попробовать?
— Допустим, парень, ты — оттуда, что тогда?
— Что тогда?
— Допустим, у меня есть?
— Есть что?
— Наркотики.
— О-о…
— Неважно для меня обернется, ясно?
— Еще бы, — сказал Роджер.
— Так что, я здорово рискую, даже просто разговаривая с тобой.
— Спасибо, — сказал Роджер, улыбаясь.
— Так ты — не?..
— Нет.
— Я имею в виду Закон.
— Нет, нет.
— Ну, ладно.
Им принесли заказанное. Наступила пауза. Ральф взял чашку с шоколадом, отпил и снова повернулся к Роджеру.
— Ну, а кто же ты, если не Закон?
— Просто человек. Обычный человек, как все.
— И что же ты тут делаешь?
— Да снял комнату поблизости два дня назад.
— Зачем?
— Приехал сюда по делам, кое-что продать.
— Фальшивые деньги.
— Нет.
— Ты толкач?
— Это что такое?
— Да нет, не похоже, — Ральф пожал плечами. — Так что же ты продавал!
— Салатники. Ложки. Скамеечки. Такие штуки.
— Да? — скептически переспросил Ральф.
— Да. У нас с братом маленькая мастерская, работаем по дереву.
— А-а… — Ральф казался разочарованным.
— Вот я и привез товар сюда на продажу.
— А на чем ехали?
— У меня с братом грузовичок, пикап.
— Какой?
— «Шевроле-59».
— Много можно в него загрузить?
— Да, наверное. А что?
— Ну, каких размеров груз он может везти?
— Ну, точно не знаю. Он не очень большой, но, наверное…
— Например, пианино влезет?
— Наверное. А что? Нужно перевезти пианино?
— Нет, просто прикидываю… Иногда ребятам нужно кое-что перебросить, улавливаете?
— Что? .
— Ну, перевезти надо.
— Что именно?
— Краденое, — непринужденно сказал Ральф и отхлебнул шоколад.
— Как?!
— А вы что думали?
— Вряд ли я смогу одолжить свою машину для перевозки краденого.
— М-мм… — Ральф изучающе посмотрел на него и снова отпил шоколад.
Дверь закусочной открылась. Вошел крупный высокий мужчина в коричневом пальто, шумно закрыл дверь, снял пальто, повесил его и, энергично потерев руки, направился к стойке.
— Кофе и французский рулет, — сказал он продавцу, развернулся на табуретке, мельком взглянул на Роджера и увидел Ральфа, сидящего в конце стойки. — Ба, смотрите-ка, что тут на свет выползло.
Ральф поднял глаза от чашки с шоколадом и, коротко кивнув, произнес:
— Доброе утро.
— Я думал, Ральфи, что с Рождества до Пасхи ты впадаешь в спячку.
— Нет, только медведи впадают в спячку, — тихо сказал Ральф.
— Я-то думал, что ты нагребешь героина на всю зиму и заляжешь дома в берлоге.
— Не пойму, что это вы о героине, — сказал Ральф.
— А что это за приятель тут у тебя? Дружок-наркоман?
— Никто из нас не наркоман, — сказал Ральф. — Вы же знаете, я завязал с наркотиками, чего же вечно шум поднимать?
— Ага, так я и поверил, — ответил мужчина. Он повернулся к продавцу — Видишь этого парня, Чип? Это же самый отпетый наркоман во всей округе. За дозу он у собственной матери стеклянный глаз украдет и заложит. Я прав, Ральфи?
— Не прав, — откликнулся Ральф. — Как всегда, не прав.
— Как же!.. Интересно, сколько всяких пакостей ты за день делаешь, уж не говоря о преступном хранении наркотиков?
— Я не совершаю никаких противозаконных поступков, — сказал Ральф с достоинством. — Можете хоть сейчас меня наизнанку вывернуть. Буду счастлив вам помочь. Добровольно. Если вы меня подозреваете в незаконном хранении…
— Слышал его, Чип? — снова обратился мужчина к продавцу. — Выверни его наизнанку!.. Я уж подумываю, не заняться ли этим. Когда такие типы рвутся на обыск, верный признак, что им есть что прятать.
— А, оставь его в покое, Энди, — сказал продавец.
— Конечно, оставь его в покое, Энди, — повторил Ральф.
— Для тебя, приятель, де-тек-тив Паркер. Заруби себ* на носу. .
— Извините меня, детектив Паркер. Простите, что я вообще существую.
— Вот так, — заключил Паркер. — Спасибо, — кивнул он продавцу, поставившему перед ним кофе и рулет. Он откусил громадный кусок, и рулет превратился в жалкие остатки, взял чашку с кофе, шумно отхлебнул и поставил обратно на блюдце, при этом
