Питер Робинсон - За гранью
Обед с главным художником, Салли, тоже прошел нормально. Они выбрали довольно дорогой итальянский ресторан рядом с Виктория-стейшн, и Салли, посмотрев ее эскизы, сделала несколько полезных замечаний. Салли, конечно, интересовали события в Лидсе, и Мэгги рассказала, что знала. Правда, отвечая на вопросы о Люси, Мэгги была сдержанна и скупа на подробности.
Люси. Несчастная женщина. Мэгги чувствовала себя виноватой, что оставила ее одну в большом доме на Хилл-стрит, как раз напротив того места, с которым у Люси Пэйн связаны тяжелые воспоминания. И хотя Люси заверила ее, что беспокоиться не о чем, она, скорее всего, просто не хотела волновать Мэгги.
В театр Мэгги не попала. Спектакль пользовался таким успехом, что все билеты были проданы заранее. Переночевать в отеле и вместо театра отправиться в кино? — раздумывала она, глядя в окно на толпы проходивших мимо людей. Нет, ей необходимо сейчас быть рядом с Люси.
Нужно переждать дождь — он скоро стихнет, вон над отелем «Лэнгэм Хилтон» на другой стороне улицы уже показалось голубое небо, — сделать на Оксфорд-стрит кое-какие покупки и отправляться домой.
Решив сегодня же вернуться, Мэгги почувствовала облегчение. Ей не особенно хотелось идти одной в кино, да и Люси сейчас нуждалась в собеседнике, который поможет ей решить, что делать.
Когда дождь прекратился, Мэгги допила кофе и направилась к выходу. Она купит Люси подарок, браслет или ожерелье, — что-то напоминающее об освобождении от прежней жизни, ведь Люси лишилась всех украшений, а получить их назад не надеялась.
В конце рабочего дня Бэнксу позвонили и попросили приехать на вересковую пустошь Уитон-Мур к северу от Линдгарта. Он взял с собой Уинсом: она принимала непосредственное участие в деле Лиан Рей и заслужила право присутствовать при завершении расследования. Нарциссы уже почти отцвели, но ветви деревьев были покрыты белыми и розовыми бутонами, а заросли чистотела усыпаны блестящими, похожими на сделанные из полированного золота звездочки, мелкими цветками. То тут, то там среди зарослей вереска виднелись ярко-желтые цветы утесника.
Увидев группу людей, Бэнкс оставил машину на дороге и пошел по пружинившим под ногами зарослям утесника и чертополоха. Блэр с компаньонами явно постарались оттащить тело Лиан подальше от цивилизации. Ярко светило солнце, однако ветер дул ледяной, и Бэнкс порадовался, что надел спортивную куртку. Уинсом была в кожаных сапожках, черном свитере с высоким воротом и теплой куртке. Она передвигалась по пустоши уверенной грациозной походкой, тогда как Бэнкс то и дело запутывался в траве и все время спотыкался. Пора кончать с вредными привычками и заняться собой, думал он. А главное — надо бросить курить.
Они подошли к поисковой группе, которую Уинсом отправила сюда примерно три часа назад. Мик Блэр был сцеплен наручниками с полицейским в форме, его длинные сальные волосы развевались на ветру.
Другой полицейский показал на неглубокую яму. Бэнкс заглянул: из земли виднелась часть руки, вернее, белой, почти начисто обглоданной кости.
— Мы ничего не трогали, сэр, — начал объяснять офицер. — Я послал за ребятами из СОКО, они будут здесь в ближайшее время.
Бэнкс поблагодарил его и тут же, обернувшись, увидел подъехавшую машину, позади которой остановился фургон. Люди в белых балахонах направились прямо к ним через заросшую высокой травой пустошь. Криминалисты сразу же обозначили лентой место преступления, и полицейский фотограф Питер Дарби приступил к работе. Осталось дождаться только доктора Бернса. Вскрытие наверняка будет производиться под руководством патологоанатома министерства внутренних дел Гленденинга, но он слишком стар и важен, ему не пристало ни по возрасту, ни по чину бродить по обросшим вереском кочкам. А Бернс помоложе, к тому же имеет весьма богатый опыт работы на местах совершения преступлений.
Доктор прибыл минут через десять. К этому времени Питер Дарби уже закончил снимать и можно было начать извлекать останки из-под завала. Криминалисты работали медленно и аккуратно, чтобы не нарушить и не пропустить ни малейшей улики. Мик Блэр утверждал, что Лиан умерла после приема экстази, но он мог и лгать: возможно, он пытался изнасиловать ее и задушил, когда она начала сопротивляться.
Бэнкса вдруг охватило чувство, будто это зрелище чертовски хорошо ему знакомо, что он уже когда-то стоял на вересковой пустоши в раздуваемой ветром куртке и следил за тем, как люди в белых балахонах извлекают тело. И он вспомнил Харольда Стэдмена, местного историка, тело которого они нашли возле такой же каменной стены вблизи Вороньего утеса. Это было его второе расследование в Иствейле. Тогда дети еще ходили в школу, а они с Сандрой были счастливой семейной парой. Сейчас ему казалось, будто все это происходило много веков назад. А за каким чертом здесь эта каменная стена, вдруг подумал он, но почти сразу сообразил, что раньше это была граница земельного надела, только сейчас он превратился в вересковую пустошь, заросшую чертополохом и утесником.
Один за другим из ямы вытаскивали камни, скрывающие тело. Как только Бэнкс увидел светлые волосы, он понял, что это Лиан Рей. На ней была одежда, в которой, по описанию, она пропала — джинсы, белые кроссовки «Найк», футболка и легкая замшевая курточка, — все это некоторым образом свидетельствует в пользу Блэра, мелькнула у Бэнкса мысль. Хотя тело подверглось разложению и над ним потрудились насекомые и мелкие зверюшки — на правой руке не было одного пальца, — холодная погода не дала телу превратиться в скелет. Бэнкс узнал и лицо Лиан — вспомнил фотографию, которая имелась в деле.
Когда яма, в которой лежало тело, была полностью освобождена от камней, все отступили на несколько шагов назад, словно отдавали последний долг перед погребением, а не присутствовали на эксгумации. Над пустошью висела тишина, и только ветер свистел и стонал среди камней, будто это плакали заблудившиеся души. Бэнкс заметил, что Мик Блэр плачет, а может, у него просто глаза слезились под резким, холодным ветром.
— Ну как, Мик, насмотрелся? — спросил его Бэнкс.
Мик зарыдал в голос и вдруг отвернулся — его вырвало в заросли утесника.
Бэнкс пошел назад к машине, и тут зазвенел его мобильный телефон. Из трубки раздался взволнованный голос Стефана Новака:
— Алан?
— Да, Стефан, в чем дело? Идентифицировали шестую жертву?
— Нет. Но я думаю, вам будет приятно узнать последние новости: мы нашли видеокамеру Пэйнов.
— Где вы? — спросил Бэнкс. — Я скоро приеду.
Мэгги чувствовала себя усталой и разбитой. Поезд прибыл на вокзал Лидса около девяти вечера, опоздав почти на полчаса из-за коровы, оказавшейся в тоннеле на выезде из Уэйкфилда. Теперь она догадывалась, почему англичане так часто жалуются на работу железнодорожного транспорта.
Возле стоянки такси выстроилась длинная очередь, и Мэгги, у которой в руке была только легкая сумка, решила пойти на расположенную за углом автобусную остановку. Был прекрасный вечер, на небе ни облачка, на улицах много гуляющих. Вскоре подошел автобус, и она заняла место в задней части салона. Две пожилые дамы сели напротив нее — они только что вышли из зала для игры в бинго. Волосы одной дамы напоминали копну сена, окрашенного в голубой цвет и усыпанного блестками. Запах ее духов окутал Мэгги, она несколько раз чихнула и была вынуждена пересесть в самую дальнюю часть салона.
Автобус ехал по знакомым улицам, поэтому Мэгги большую часть времени читала рассказ Элис Манро — книжку в бумажной обложке она купила в магазине на Чаринг-Кросс-роуд. В сумочке у нее лежала небольшая голубая коробочка с прелестным подарком для Люси. Это было необычное ювелирное украшение, она заметила его сразу, как только бросила взгляд на прилавок: серебряный диск размером с десятипенсовую монету на тонкой серебряной цепочке. Внутри окружности, которую образовала змея, кусающая свой хвост, поднимала крылья взлетающая птица феникс. Мэгги надеялась, что Люси оценит и подарок, и то чувство, которым она руководствовалась, покупая его.
Автобус завернул за нужный угол, Мэгги подала сигнал и вышла в начале Хилл-стрит. На улице было тихо, западная часть неба полыхала закатом. Мэгги ощутила, что в воздухе повеяло прохладой, и даже слегка поежилась, унимая легкую дрожь. Она увидела, как миссис Тос, мать Клэр, переходит улицу, держа в руках пакет с рыбой и жареной картошкой. Мэгги поздоровалась и повернула к своему дому.
Она нашарила в кармане ключи, пока шла по темной тропинке, густо заросшей по обеим сторонам кустарником. Отличное место для засады, подумала она и вздрогнула: телефонный разговор с Биллом никак не выходил у нее из головы.
Дом казался погруженным во тьму. Может быть, Люси куда-нибудь ушла? Да не может этого быть! Подойдя ближе, Мэгги заметила мерцающий свет в окне большой спальни. Люси смотрела телевизор. На мгновение Мэгги почувствовала непреодолимое желание оказаться в доме одной. То, что в ее спальне расположился посторонний человек, беспокоило и тревожило ее. Но ведь она сама предложила Люси смотреть телевизор в ее спальне, и теперь, хотя Мэгги страшно устала, она едва ли могла выставить гостью вон. А если им просто поменяться спальнями? Мэгги не возражала: на несколько дней не страшно.
