Андрей Кивинов - Работа с риском (сборник)
– Как-как его фамилия?..
– Если удостоверение не поддельное – Чечеткин.
– Ладно, завтра «пробью»… А у этой проводницы подруги нет? Я бы поучаствовал. Физически, а то и духовно.
– Не знаю пока. Может, и есть.
– Ну так ты узнай. Глядишь, и самому пригодится, ха-ха-ха…
Остаток вечера прошел бездарно, Коляныч зиппинговал [32] , сидя у телевизора с лентяйкой, пока не уснул. Сон, как у настоящего влюбленного, был нервным, с кошмарами и кровавыми видениями. Он пробирался через Гримпенскую трясину в поисках Веры, но вместо нее нарывался на беглого каторжника Сэлдона. Сэлдон просил не сдавать его участковому Чечеткину. Но тут появлялась собака Ферри и лишала Сэлдона жизни путем отчленения головы. Коля стрелял в нее из револьвера, но пули не приносили животному вреда, застревая в густой шерсти…
Днем плохо выспавшийся менеджер вяло впаривал молодой, но серьезной даме пылесос. Дама внимала не одна, а с коренастым стаффордширским терьером, лежавшим у ее ног. Выслушав балладу о сапрофитах, она запустила компьютер и набрала в поисковой системе Интернета название аппарата. Подлый Интернет тут же выдал отзывы покупателей. В основном матерные. И ладно бы отзывы. Он, зараза, застучал о методике обрабатывания клиентов. Про звонок в детский дом, про постельных клещей и систему скидок. Коле, который только что обрадовал обездоленных детей-сирот спонсорской помощью, стало крайне неловко. Особенно когда дама переглянулась с четвероногим другом, относящимся к собакам бойцовских пород. («Скажите, это та самая собака, зубы которой разрываются в голове? – «Да».) Но, конечно же, он не стал убивать хозяйку как опасного свидетеля. Пробубнив: «Не хотите, как хотите, я не настаиваю», затолкал пылесос в чемодан и растворился в пространстве, словно кэб в лондонском тумане.
После обеда позвонил Виталику, напомнить о просьбе.
– Мне ничего не нужно повторять дважды, – поставил в известность друг. – Короче, тема любопытная, давай пересечемся.
Пересеклись снова возле Таврического садика, но сидели не на лавочке, опасаясь соглядатаев и шальных пуль, а в салоне Колиного «Ниссана». Питер недавно объявили криминальной столицей, поэтому пасть жертвой перестрелки можно запросто. Даже если ты не политик и не бизнесмен.
Виталик достал из внутреннего кармана пиджака банку пива, сделал несколько жадных глотков и приступил к рассказу.
«Эта старинная легенда о проклятии рода Баскервилей. В начале прошлого века младший из семейства Баскервилей, Хьюго, получил в наследство дом и сделал из него ночной клуб, где торговал не только алкоголем, но и собачьими консервами. То есть консервами, сделанными из собак. И вот однажды, после очередной удачно проданной партии, он решил отметить это дело…»
– Короче, недели две назад из колонии веселого режима сдернул один чудик. Кажется, из Магаданской области. Ухитрился придушить вертухая, переодеться в его форменный костюмчик и выскочить за ворота. Там, конечно, всех на уши подняли, все обложили, но чудика пока не поймали. Скорей всего, он где-нибудь отсиживается, пока буря не уляжется. Прячется на болотах. Чудик сам из Питера, сел за убийство. До этого судим за грабеж. В общем, достойный представитель криминальной столицы.
– Молодой?
– Двадцать шесть или двадцать семь лет, не помню точно.
– А Вера здесь при чем?
– Ямщик, не гони лошадей… В Питер, как полагается, депеша прилетела – на всякий пожарный перекрыть места возможного появления. Перекрывают, в основном, участковые, реже – опера из розыскного. Так вот, адрес этой Веры – одно из мест возможного появления.
– Он ее родственник?
– Не совсем… У тебя что, серьезные виды на нее?
– Серьезней не бывает.
– А у нее?
– Пока не знаю. Не спрашивал.
Виталик предложил пива, Коляныч отказался:
– Рассказывай, рассказывай…
– Он ее бойфренд, как нынче говорят. А она его крошка. Жили по соседству, в одну школу ходили. Когда созрели, полюбили друг друга и даже объявили о помолвке.
Коля почувствовал себя примерно как пассажир «Титаника», которого предупредили, что шлюпок на всех не хватит.
– Но свадебка расстроилась. Жених сел. «Опустил» кого-то – денег на банкет, наверное, не хватало. На первый раз дали три года. Не условно. Невеста пообещала ждать. Видать, любовь была качественной, с гарантией… Извини, Ник, если делаю больно. Лучше горькая, но правда, чем хорошая, но лесть… Пока жених валил лес, к невесте стал клеиться какой-то студент. Настойчиво так, тоже по-серьезному, вроде тебя. Но приклеиться не успел. Жених вышел на год раньше. Официально – за хорошее поведение. Не официально – мест на зонах мало, криминальная революция в стране.
Виталик допил пиво, закусил зубочисткой и продолжил печальную повесть:
– Вышел, значит, быстро так студенту объяснил, что чужое брать нехорошо. Студент, хоть и попал в больницу, но заяву писать не стал – себе дороже. Но чудик долго на свободе не удержался, как это обычно и бывает… Вера тогда только-только на железную дорогу устроилась. Как-то ей пассажир малость нахамил. С применением грубой физической силы. В ухо дал, короче. Пассажир наш, питерский. Вера, конечно, жениху рассказала и ушибленное ухо показала.
– Погоди, она действительно ждала его?
– Наверное… Если б ты знал, каких подонков они любят! Это ж бабы, создания нелогичные, как наше правительство. Он и дуплит ее, и изменяет, и вообще клейма на нем ставить негде, а для нее – единственный и неповторимый. И в Сибирь, и на плаху. Так и тут, видать. Но не суть… Так вот, – рассказала. Жених – чувак конкретный. Пассажира вычислил, вернее, Вера адресок подсказала, билет-то у нее остался. Он у приятеля-землекопа купил обрез с места освободительных боев, утром встал у подъезда и, когда пассажир выполз, одним выстрелом в башку положил. Перед этим доходчиво объявил, за что убивает. Чтоб убитый впредь руки больше не распускал против женщин беззащитных. Даже на том свете.
«У нас нет не только шлюпок, но и спасательных жилетов. Температура воды за бортом два градуса, в океане полно акул, ближайшее судно в семи часах ходьбы. Удачного дня, чувак».
– Вера… Она знала, что он…
– Мочить идет? – помог Виталик.
– Да.
– Официально, на протокол – нет. Мол, жених сказал, что просто поговорит с пассажиром, чтобы тот извинился. А неофициально – знает только она… Жениху же не свезло. У подъезда мужик гулял с туркменской овчаркой, сцену увидел и успел прошептать «фас». Туркмен дело знал хорошо, благо, что полжизни волков давил. Даже обрез не помог. В итоге мстителю припаяли двенадцать лет строгого режима.
Теперь Коля понял, что имел в виду бензиновый наркоман, говоря, что местные боятся ухаживать за Верой. Еще бы, когда такой красавец с обрезом рядом!
– Но, видать, не сиделось ему спокойно, раз сорвался. Чувствую, по дороге еще делов наворочает, пока не поймают. Терять будет нечего, да и сейчас уже нечего. В общем, участковый попросил твою Веру тайно проинформировать, если он появится на горизонте.
– И что она?
– Пообещала. Но думаю, не отсемафорит… Первый поцелуй, первое «ого!». В конце концов, он же из-за нее сел. Может, она его снова ждать обещала. Всю жизнь. Спроси у нее, кстати…
К машине подбежал парнишка лет семнадцати и сунул под щетку рекламный буклет бани-борделя. Коля протянул руку, достал его, прочитал, раздраженно скомкал и выбросил в окно.
– Напрасно. Хорошая баня, наша… Да ты не нервничай так, – подбодрил Обручев, – до Питера еще добраться надо. Сто раз поймают. Или сам с голодухи сдастся.
– А если нет?
Виталик, прищурив милицейский глаз, посмотрел на Коляныча:
– Слушай… А может, сделаем проще? Как только он к твоей проводнице сунется, ты мне просигналь. А дальше – операция «Антитеррор». Будет задержан случайно проходившим патрулем для проверки документов.
– Сдурел? А если Вера узнает?
– Я ж те говорю – случайно прошедшим патрулем. А как тут патруль оказался, никого не волнует. Ты ж ей не будешь докладывать, а мы и подавно. Зато смотри – за побег и убийство ему по максимуму накинут, а то и вообще насовсем на каторгу оправят. И тебе хорошо – соперник устраняется, и Вере. На хрен ей такой герой? Ей семья нужна, детишки, спокойствие. Потом еще спасибо скажет. Да и дело нормальное сделаем – мудакам место в тюрьме. А то сколько он горя мирным гражданам принесет. И не сосчитаешь.
Глаза Виталика засверкали охотничьим блеском, который не укрылся от опытного разведчика:
– У тебя тоже есть интерес?
– Если ты думаешь, что мне медаль за него дадут или внеочередное звание, то могу успокоить. Не дадут. И даже премию. Для тебя же это единственно разумный вариант. Для начала попробуй ее разговорить. Вдруг она открыто скажет, что достал меня этот козел, мало ему дали. Тогда предложи спалить.
– Если б хотела, уже сказала…
– Ну, пока ты для нее первый встречный-поперечный – даже не кувыркались – зря, кстати. Чего ж душу раскрывать? Но ты не сдавайся! Любовь, как и разведка, активности требует. Завали ее в койку, а там они такие разговорчивые… Проверено электроникой.
