Николай Леонов - Первая мишень
Некогда красавец, «Мерседес» сейчас представлял собой жалкое зрелище. Обгоревший, закопченный, залитый пеной остов кособоко стоял на асфальте. Стекла машины были выбиты все до единого. Одна дверца оторвалась и валялась метрах в трех поодаль. Три другие были на месте, хотя и здорово деформировались от взрыва.
Гуров удивленно покачал головой и, вытянув шею, постарался рассмотреть среди специалистов майора Шмакова, старшего экспертной группы. Несколько секунд сыщик разглядывал стриженые затылки и ссутуленные плечи, пока наконец не нашел среди толпы пожилого майора.
Шмаков уже давно заработал себе в главке репутацию вечного ворчуна и брюзги. Что, впрочем, никак не влияло на отношение к нему сослуживцев. Ворчание майора было абсолютно беззлобным. Он никогда и никому не устраивал скандалов. Да и брюзжал по большей части для проформы. «Чтобы молодые нюх не теряли», – как он сам говорил не раз.
– Сергей Денисович! Можно тебя на минутку? – позвал старого знакомого Гуров.
Шмаков недовольно обернулся, пытаясь против солнца, уже почти спрятавшегося за верхушкой дома, разглядеть того, кто его позвал. Гуров приветливо махнул рукой, и майор, что-то пробурчав себе под нос, устремился к нему навстречу.
– Нужно было догадаться, что тебя сюда пришлют, – неожиданным для своей комплекции густым басом проговорил Шмаков, пожимая сыщику руку. – И этот пустозвон с тобой, конечно! – фыркнул Шмаков, кивнув головой в сторону Крячко, немного задержавшегося у входа во двор. – И то понятно. Вы же у нас специалисты по всяким странностям.
– А что тут странного? – невинно поинтересовался Гуров, посмотрев на развороченный «Мерседес».
– Ты мне Ваньку-то не валяй, – махнул рукой эксперт. – Зенки протри и сам скажи, что тут странного.
– Нет, Денисыч, не в моих правилах это, – улыбнулся Гуров. – Я сначала специалистов послушаю. Тебя, например.
– А я тебе сказку расскажу. Про белого бычка, – снова фыркнул, как кот, Шмаков и повел сыщика к машине. – Сам смотри…
Гуров усмехнулся. Еще войдя во двор, он уже увидел достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Однако говорить о них не спешил, предпочитая сначала получить подтверждение своим догадкам. Поэтому и не удивлялся ничему, рассказанному ему майором.
Взрывное устройство было заложено внутрь машины. Вероятнее всего, куда-то под водительское сиденье. Шмаков ничего категорично не утверждал, но, судя по беглому осмотру, бомба была самодельной и скорее напоминала шутиху, чем серьезное взрывное устройство. Грохоту она произвела много, а повреждения оказались минимальными – выбило в машине стекла, вырвало ближайшую к эпицентру дверцу да подожгло салон.
– Вон, смотри, что у меня парни нарыли неподалеку, – пробасил Шмаков и протянул сыщику какую-то оплавленную пластину. – Узнаешь? – и, увидев удивленный взгляд Гурова, поправился: – Хотя куда тебе! Ты же у нас в технике столько же понимаешь, сколько свинья в апельсинах. Плата это печатная. От радиоуправляемого детского автомобильчика. Скорее всего китайского или корейского производства…
– Гонконг, – поправил майора сыщик, и Шмаков рот разинул от удивления. Гуров рассмеялся.
– Вон, смотри, эксперт, – проговорил он и указал на сколотый краешек, где сохранились остатки надписи на английском – «Made in Honkong».
– Хм, глазастый какой, – недовольный тем, что сыщик сразу заметил надпись, буркнул майор. – Я эту железку еще, между прочим, толком не рассматривал! Ну а еще что сказать можешь?
Гуров улыбнулся, но ничего не ответил. Он лишь отрицательно покачал головой и вопросительно посмотрел на Шмакова. Майор тяжело вздохнул, что-то пробурчал себе под нос и продолжил свой доклад Гурову.
Наличие опаленной печатной платы неподалеку от изуродованного «Мерседеса» указывало на то, что примитивное самодельное устройство внутри автомашины было взорвано дистанционно, при помощи радиопередатчика. Майор затруднялся назвать точный радиус действия, но было ясно, что бомба приведена в действие с расстояния в десять-пятнадцать метров.
– Ну и что из этого следует? – с усмешкой поинтересовался Гуров у опытного специалиста.
– А от этого ты меня уволь! – отыгрался Шмаков. – Выводами пусть сыскари занимаются. Вроде тебя. А мое дело маленькое. Я просто факты собираю и вам, бездельникам, их на блюдечке подношу!
– Так уж и бездельникам, – услышал Гуров позади себя голос Станислава и обернулся. – Можно подумать, во всем уголовном розыске только один ты и работаешь!
Крячко быстрыми шагами подошел к «Мерседесу» и, даже не взглянув на машину, протянул руку Шмакову. Майор брезгливо посмотрел на нее, но, покачав головой, пожал протянутую ладонь.
– Тебя только тут и не хватало, пустобрех! Что это за тряпье на тебе? На помойке подобрал? – ворчливо поинтересовался Шмаков, критически осмотрев Станислава с ног до головы. – Весь главк позоришь. Вырядился, как клоун. Только коротких штанишек в зеленый горошек не хватает!
– Я бы с удовольствием и короткие штанишки надел. Вот только генерал меня тут же с работы турнет, – наигранно горько вздохнул Крячко и повернулся к Гурову. – Лева, там Игорь с хозяином бренных остатков этой тачки общается. Утешает его в меру сил. Не хочешь помочь?
– Да. Поговорить с Алиевым не помешает, – согласился Гуров и, кивнув головой Шмакову, оставил их вдвоем со Станиславом продолжать осматривать место взрыва.
Гойда стоял чуть в стороне от входа в подъезд и разговаривал с группой мужчин. Формально именно он, как следователь прокуратуры, возглавлял ведение дела. Но на самом деле Гойда уже давно признал верховенство Гурова и сам не гнушался выполнять его поручения.
И дело тут было не только в том, что следователь и сыщик были старыми друзьями. Гойда был здравомыслящим человеком и никаких иллюзий насчет своих способностей не питал. Не был он и тщеславным. Поэтому и хватало у следователя внутренних сил для того, чтобы публично признавать профессионализм Гурова. Сыщик был специалистом более высокого класса. И поэтому Гойда легко жертвовал своими скромными амбициями ради пользы дела.
Гуров не спеша подошел к следователю, беседовавшему с группой людей, и остановился чуть в стороне, наблюдая за происходящим. А Гойду окружили пятеро мужчин и две женщины. Все семеро говорили одновременно, отчаянно жестикулируя и перебивая друг друга. Следователь призывал их успокоиться и высказываться по очереди, но его усилия были тщетны – мужчины и женщины около него так и не переставали голосить и ругаться.
Полковник подождал немного, давая Гойде шанс справиться с проблемой самому. Но, когда позади милицейского ограждения засверкали бликами вспышки фотокамер и появились телеоператоры, решил прекратить балаган и увести потерпевших внутрь дома, где можно было бы спокойно поговорить.
– Граждане! Граждане, спокойно! Давайте пройдем в дом и там все обсудим, – зычно проговорил Гуров, подходя к возмущенным людям вплотную. – Криками делу не поможешь. К тому же сейчас здесь будут репортеры и тогда точно помешают нам на месте выяснить все подробности происшествия.
Это была его ошибка! Дородная черноволосая женщина, лет сорока на вид, резко повернулась в сторону сыщика. Секунду она испепеляюще смотрела на него, а затем завопила еще громче, нарочно стараясь привлечь к себе внимание репортеров.
– Вот и хорошо, что журналисты придут! – кричала она, произнося слова с едва уловимым кавказским акцентом. – Пусть идут. А мы им расскажем, каким гонениям чеченцы подвергаются в Москве. Тут вам не Грозный. Тут вам не удастся скрыть факты издевательства над нами!
Остальные тут же забыли о Гойде и повернулись к Гурову. Они кричали о нарушении прав человека, о притеснениях, милицейском и бандитском произволе и бог весть еще о чем. Впрочем, из-за того, что все говорили одновременно, разобрать, о чем именно идет речь, было совершенно невозможно. Несколько секунд Гуров слушал их с абсолютно спокойным выражением на лице, а затем холодно проговорил:
– Хорошо. Можете идти пообщаться с журналистами. Но я хочу вам напомнить, что для подачи заявления в милицию на возбуждение уголовного дела вам необходимо явиться в участок. Я хотел пойти вам навстречу и поговорить с вами там, где для вас будет удобнее. Но если вы настаиваете на обратном, то можем сейчас проехать в ближайшее отделение милиции, где я и мой коллега примем от вас любые жалобы и заявления.
После этих слов гомон среди чеченцев утих. Женщины еще попытались что-то сказать мужчинам на родном языке, но те довольно резко оборвали их. А затем, обменявшись между собой короткими фразами, вновь посмотрели на Гурова.
– А ты кто такой будешь? – довольно развязно поинтересовался один из мужчин – невысокий, но крепкий мужчина в черном пиджаке и белоснежной рубашке.
– Не «ты», а «вы», – ничуть не меняя своих интонаций, ответил сыщик и показал мужчине удостоверение. – Старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров. А вас как зовут? И какое отношение вы имеете к происшедшему здесь взрыву?
