Энн Перри - Палач из Гайд-парка
– Ну, подожди, не спеши, – упрекнула ее Шарлотта. – Давай все постепенно. Ведь мы еще не ударили его по голове.
– Ну, так давай, чего ты ждешь?
– Но сначала его надо увести в подходящее для этого место. Это требует предварительного планирования. И время должно быть выбрано точно. Нам ни к чему, чтобы он несколько часов лежал там, где не нужно.
– А почему? – немедленно возразила Эмили. – Какое это имеет значение?
– Имеет, и большое. Вокруг слуги. Как ты им объяснишь свое…
– Ладно, – перебила Эмили. – Понимаю. Значит, это все должно совершиться после того, как слуги уйдут спать, или в таком месте, где они не бывают. Может, это где-нибудь в саду? После заката садовник там уже не работает. А может быть, это оранжерея или теплица?
– Прекрасно, – согласилась Шарлотта. – Но как можно уговорить человека пойти в оранжерею, когда уже стемнело?
– Ну, что-то такое показать ему…
– Или, может быть, сказав, что послышался какой-то шум?
– Но в таком случае можно послать лакея, чтобы тот выяснил, в чем дело.
– Да, конечно. Но у меня нет лакея.
– И оранжереи тоже.
Шарлотта с легким сожалением вздохнула. Если бы они смогли остаться в новом доме, она и оранжерею соорудила бы. И со временем даже смогла бы, наверное, завести слугу-мужчину. Но сейчас все это было далеко от реальности.
– Значит, тогда нужно заманить его в оранжерею, – рассуждала Шарлотта, – сказав, что там есть что-то особенное. Например, цветок, который распускается только ночью и замечательно пахнет.
– Но если ты собираешься убить мужа, разве могут быть с ним такие идиллические отношения? – съехидничила Эмили.
– Значит, по какой-то другой причине. Не знаю… может быть, показать, что не так сделал садовник? Что-нибудь такое, из ряда вон выходящее, из-за чего надо поговорить с ним серьезно или даже получить разрешение уволить его и нанять кого-нибудь другого?
– Хорошо. Ты уводишь его в оранжерею, предлагаешь на что-то посмотреть, он наклоняется, и ты тем, что попалось под руку, но очень тяжелым, изо всех сил ударяешь его по голове. Во всяком случае, в оранжерее много инструментов, которые можно использовать для этого. Что потом?
– Оставляю его, – думала Шарлотта вслух, – до самой полуночи, а потом возвращаюсь и отрезаю голову…
– А для этого переоденешься соответствующим образом.
– Переоденусь?
– Во что-то, на чем незаметна кровь.
– О, – Шарлотта брезгливо сморщилась, но она понимала, что данное замечание в высшей степени уместно. – Да, конечно. И это должно быть нечто такое, что потом можно выбросить или отстирать.
– Но что? Что можно отстирать, чтобы не оставалось следов крови?
– Кожаные рукавицы? – с сомнением предположила Эмили. – Но зачем ей вообще нужны рукавицы? Это не такая вещь, что нужно иметь в гардеробе. У меня нет ничего подобного.
– Но может быть, это рукавицы садовника – и потом она могла под его видом пройти через парк… Точно! – воскликнула Шарлотта. – Тогда заметили, что какой-то садовник шел по дорожке парка и катил тачку! Эмили, может, это и был Палач, который вез в тачке тело Эйдана Арледжа из его дома на оркестровую площадку?
– Но кто это был? Далси или Лэндон Харлвуд? – спросила Эмили.
– Неважно, – ответила быстро Шарлотта. – Но если это был Харлвуд, он не мог сделать это без ее ведома. Значит, она так и так виновата. Арледжа могли убить в его собственной оранжерее и отвезти в парк в его же собственной тачке!
– Но, значит, мы должны это доказать. – Эмили встала. – Что пользы знать, если мы не можем подтвердить свое знание?
– Но это и не знание, а лишь догадка, – возразила Шарлотта, тоже вставая с места. – Прежде всего, мы должны доказать это самим себе. Мы должны найти место убийства. Там может еще остаться кровавое пятно, если знать, куда смотреть.
– Но полагаю, Далси вряд ли пригласит нас на экскурсию в свою оранжерею, если это она отрезала голову мужу, не так ли? – ответила Эмили.
– Нет, конечно, не пригласит. – Шарлотта глубоко вздохнула и перешла в наступление: – Мы должны пойти туда ночью, когда она не будет об этом знать.
– Вломиться в чужой дом? – Эмили не верила ушам, голос у нее стал тонким и пронзительным. Но очень скоро выражение ужаса исчезло, уступив место предвкушению опасности и волнующего приключения. – Только мы вдвоем? Тогда надо идти сегодня ночью. Мы не можем терять времени.
Шарлотта едва не задохнулась.
– Да, сегодня ночью. И мы пойдем отсюда, как только… ну, примерно в полночь, наверное? – и вопросительно взглянула на Эмили.
– Но в полночь слишком рано, она может еще не лечь. Я часто в это время тоже не сплю.
– Но ты не в трауре. А она вряд ли в это время будет где-то обедать или танцевать.
– Но мы должны уйти самое раннее в час ночи.
– Да, но… Я не решусь тогда вернуться домой так поздно. Томас…
– Ну, конечно, нет, – согласилась Эмили. – Мы должны идти отсюда и сюда же вернуться. Мне тоже будет непросто объяснить Джеку свое отсутствие. Он с ума сойдет. Мы должны будем уйти отсюда пораньше и где-то подождать до часу ночи.
– Но где? И как одеться? Одежда должна быть соответствующей. И нам не надо взламывать дверь дома в буквальном смысле слова. Все, что нам нужно, должно быть в оранжерее или в сарае садовника. Однако понадобится какая-нибудь лампа. Хорошо бы у нас был фонарь, как у полицейских…
– У нас нет времени его раздобыть, – возразила с сожалением Эмили. – Я возьму каретный фонарик, он сойдет.
– А как мы туда доберемся? Вряд ли можно просить твоего кучера отвезти нас.
– Он может доставить нас куда-нибудь поблизости. Это просто. У меня есть знакомые, кто там живет. Я скажу, что мне надо их навестить.
– Ну да, в час ночи, одетая, словно для тайного дела, – невольно хихикнула Шарлотта.
– Ах, да, – и Эмили закусила губу. – Не выйдет. Тогда скажу, что моя знакомая внезапно заболела, и оденусь как обычно, только под платьем будет соответствующая одежда. А сверху на платье накину шаль. И ты оденься так же. – И прежде чем Шарлотта успела возразить, прибавила: – Я тебе что-нибудь найду. Мы возьмем платье у моей горничной. У них одежда из грубых темных тканей, она прекрасно подойдет… Ладно. Нам еще надо все это как следует продумать и обставить. – Она бросила на сестру испуганный, но взволнованный предстоящим приключением взгляд.
С бьющимся сердцем Шарлотта последовала за Эмили.
В пять минут второго сестры, переодетые в темные шерстяные платья, в шалях, накинутых на голову (Эмили особенно постаралась, чтобы скрыть платиновый блеск своих волос), пробрались к саду возле дома Далси Арледж. Каретный фонарик они еще не зажгли – было достаточно уличных ламп; кроме того, они очень боялись, что их кто-нибудь заметит.
– Следующая дверь, – прошептала Шарлотта. – У меня с собой нож и вилка на случай, если она заперта.
– Вилка? – удивилась Эмили.
– Кухонная. Ну, знаешь, чтобы пробовать, готово ли кушанье.
– Нет, не знаю. Я же не готовлю. А ты можешь ею пользоваться?
– Ну, конечно, могу. Это так просто – ткнуть, и всё.
– И можно открыть дверь? – удивилась еще больше Эмили.
– Да нет, конечно, дурочка. Ею пробуют, готово мясо или пирог.
Эмили хихикнула, Шарлотта фыркнула от волнения и тоже засмеялась.
Дойдя до садовой двери, они увидели, что та действительно заперта на засов, так что Эмили пришлось зажечь фонарик и держать его, повернувшись спиной к Шарлотте, и глядеть в оба, нет ли кого на дороге, в то время как Шарлотта, аккуратно орудуя вилкой, наконец сумела нащупать ею очень простую задвижку. Эмили сразу же пригасила фонарик, они отодвинули засов и цепочку и отворили дверь.
Облегченно вздохнув, женщины проскользнули внутрь, плотно притворив ее, чтобы не вызвать подозрений.
Шарлотта огляделась. Очень темно. Садовая стена была достаточно высока, чтобы сюда не проникал свет уличных фонарей. Небо было почти сплошь затянуто плотными облаками, так что бледная луна в третьей четверти отбрасывала только слабое мерцающее сияние.
– Ничего не вижу, – прошептала Эмили. – В такой темноте мы не сумеем найти даже оранжерею, не говоря уже о кровавых пятнах.
– Нет, мы найдем оранжерею, – ответила Шарлотта, – а там опять зажжем фонарик.
– Как ты думаешь, кто-нибудь в доме сейчас еще может не спать?
– Тогда не стоит рисковать. Нас сразу же выгонят, еще до того, как мы что-нибудь обнаружим. И как, скажи на милость, мы объясним здесь наше присутствие? Так что лучше помолчи.
Этот аргумент убедил Эмили. Было даже страшно представить себе такую возможность. У них нет никакого правдоподобного объяснения.
Шарлотта шла впереди. Они осторожно пробирались по узкой, обложенной кирпичами дорожке, поросшей мхом и влажной от росы. Эмили держалась за юбку Шарлотты, чтобы не потеряться в темноте. Потому что вот так потерять друг друга из виду, а потом внезапно столкнуться лицом к лицу – этого нервы просто не выдержат. Кто-нибудь невольно вскрикнет и всех перебудит.
