Александр Золотько - Игра втемную
17 марта 1995 года, пятница, 00-15 по Киеву, район российско-украинской границы.
– Все по-прежнему? – спросил командир у Романа, который бесшумно появился из темноты.
– Все тихо.
– Тогда пора. Действуем так: ты, Олег, Максим с гранатометами размещаетесь напротив ворот. Это единственный проход в заборе. По моей команде разносите все, что получится. Потом я и пулеметчик присоединяемся к вам и чистим руины. После чего возвращаемся к остальным.
Роман молча выслушал, немного подумал.
– Давай так. Только чтобы не бродить парами, я возьму гранатометы и пойду вперед, минут через десять посылай за мной Максима с остальными «мухами» и еще через минут пять двигай за нами с пулеметчиком. Неспокойно мне. Лучше подстраховаться.
Помолчав еще немного, Роман еле слышно спросил у командира:
– Что ты добровольцам скажешь? Ведь греметь будет так, что и мертвый услышит. А до Чечни далековато.
– Скажу, чтобы не умничали. Они после гаишников и с места не двинутся, пока я не прикажу, а старшим я с ними Диму оставлю. Он справится. Интересно, все в доме? Жалко будет, если кто-нибудь опоздает.
– Не знаю, как Зимний, а мой журналист там. Я его у окна видел. Пятьдесят процентов задачи, считай, есть.
– Я думаю, что и вторые пятьдесят процентов там же. Все будет нормально. Действуем по плану, с твоими дополнениями.
Роман подхватил трубы одноразовых гранатометов и исчез в темноте.
Когда он подошел к Олегу, тот даже не оглянулся, только спросил шепотом:
– Скоро?
– Скоро, – ответил Роман, осторожно положил гранатометы на землю, – уже начали. – Вынул нож и плавным движением перерезал Олегу горло.
17 марта 1995 года, пятница, 00-25 по Киеву, район российско-украинской границы.
– А что будет? – переспросил я. – Вы полагаете, что у меня возникнет желание иметь с вами еще какие-нибудь дела после того, что я и так четырнадцать лет работал на вас? Больше никто, даже из самых высоких побуждений, не сможет заставить меня делать то, чего я не хочу. Не заставят. И вы не сможете меня заставить. Что вы сможете мне предложить? Воинское звание? На хрен! Деньги? Я не настолько скурвился в этом мире, чтобы получать такие деньги. Для меня сейчас важна моя семья, мои дети, моя мать, сестра. Вам уже удалось при моем участии убить человека. Пусть он был подонком, но это ничего не меняет. Сколько человек погибло при нападении на дом Зимнего? Это тоже частично на моей совести. Вы меня использовали. Больше этот номер не пройдет. Вот Зимний с вами работать будет. Только вам придется его куда-нибудь пристроить. На Украине это будет проблематично. Так ведь? В Россию вы его тоже вряд ли пустите, там и своих хватает. Отправьте его за границу. В Польшу или Венгрию. И он там снова будет организовывать склады оружия. А меня увольте. Мне будет очень не хватать Юрки Швеца и Сережи Парамонова, но я с этим как-нибудь смирюсь. Мой работодатель тоже входит в Спектр»? найду другое место. Даже несмотря на вашу заботу о моем прикрытии. Или вы сейчас мне скажете, что у вас длинные руки? Я прятаться не буду.
– И не прячьтесь. На страхе невозможно построить преданность. Вы считаете, что говорите сейчас смело? А теперь представьте себе, что я буду угрожать жизни ваших детей, или вашей матери, или сестры. Поймите, все слишком сильно в этом мире связано. Слишком сильно и невероятно сложно. Вам кажется, что вы независимы и максимум, что вам могут сделать, это отобрать у вас жизнь? Ошибаетесь. Человеком управлять, к сожалению, очень легко. И его действия ужасно предсказуемы. Вы будете работать на кого угодно, когда окажется, что у вас нет денег на то, чтобы прокормить детей или помочь матери и сестре.
– И все-таки вы мне угрожаете. Не удержались. А так все интеллигентно начиналось.
Он действительно прав, этот уверенный в себе Михаил с больными глазами. Я действительно слишком сильно повязан. Слишком прочно. Михаил внимательно смотрел мне в лицо, а я медленно прокручивал перед своим внутренним взглядом пленку: я бросаюсь с балкона, я надеваю на шею петлю, я режу себе вены в ванне и медленно ухожу из жизни. Или быстро ухожу из жизни. А потом – лица моих сыновей, лицо матери и сестры. Что потом? Они-то останутся, даже если я исчезну. И им придется жить без меня. Жизнь – очень остроумная ловушка. Так просто она начинается и так сложно ею распорядиться.
– Вы заставите меня работать на вас?
– На кого – на нас? Ведь вы же поняли, что «Спектр» – это интернациональная программа. Она столько же российская, сколько и украинская.
– На вас – это на тех, кто все пытается решать за нас.
Михаил вскочил и снова стал нервно ходить по комнате. Это у него так волнение выражается.
– Поймите же вы в конце концов, что никто вас не будет заставлять делать того, чего вы просто не способны сделать.
– Почему это? Я, наверное, великолепно справлюсь с подглядыванием и подслушиванием. Смогу, наверное, бомбу подложить куда-нибудь. Я даже смертником смогу, наверное, стать. Вы ко мне ключик подберете. Или еще лучше, закодируете при помощи компьютера по программе, разработанной группой «Сверхрежим». А ведь действительно, «Сверхрежим» просто сказочно бы дополнил «Спектр». Вы своему начальству доложите, и оно вас поощрит за проявленную смекалку. Только вот жаль, всех «сверхрежимщиков» уже перебили.
Я от неожиданности даже замолчал. Так может быть, это действительно основная причина всех этих убийств и гонок. Соединить «Сверхрежим» и «Спектр» – и получится такая силища! Додумать я не успел, за окном ударили автоматы – дружно, длинными очередями.
17 марта 1995 года, пятница, 2-00, Москва.
Виктор Николаевич ждал ответа на свой вопрос. Монстр молчал. Вопрос был отчасти риторическим, но только отчасти. Монстр действительно не знал, что именно рассказал Александр Павлович, торгуясь с Виктором Николаевичем. И это вносило элемент неопределенности в напряженный разговор.
– Вы не можете ответить или не хотите? – поинтересовался Виктор Николаевич. – Ведь это вы приехали ко мне ночью и изъявили желание со мной поговорить. Значит, вы решили, что настал такой момент, когда я буду сговорчивее. Тогда – вперед, излагайте свои убийственные аргументы. А вдруг я и вправду не смогу устоять перед силой вашего ораторского дарования и логических построений?
Монстр продолжал молчать. Он чего-то ждал, что-то могло изменить равновесие в его пользу.
– Вы, случайно, не информацию из Украины ожидаете? – спросил Виктор Николаевич. – Тогда я могу вам помочь. Операция по устранению остатков «Сверхрежима» в Восточной Украине закончена сегодня. Ваши люди убрали последнего оставшегося в живых. Можно докладывать о завершении. После уничтожения Чеченского центра теперь можно утверждать, что все последствия «Сверхрежима» устранены. Вы кого предполагали назначить ответственным за такую чистку? Можно, я попытаюсь угадать?
Монстр никак не реагировал на слова Виктора Николаевича. Внешне. Он понимал, что Виктор Николаевич никогда бы не начал подобный разговор, не имея на руках козырей. А вот каких именно, Монстр не знал.
– Вы ведь очень давно знали о существовании двух Центров. Еще бы, ведь все это с самого начала находилось под вашим надзором. Ваши партнеры по «Шоку» даже не предполагали, что вы взялись разыскивать самого себя. Очень простой и красивый расчет. На руинах сверхдержавы валяется заготовка сверхоружия. Целый научный центр не знает, чем заняться, что вкладывать в головы людей, какую идеологию. Но у них наработано много разных интересных и уникальных вещей. И вы, надо отдать должное, первым оценили всю возможную мощь этого недокованного оружия. И вы, не без помощи, конечно, Александра Павловича, начинаете из сотрудников «Сверхрежима» готовить сотрудников «Шока». Но таких людей просто так не вывезешь. И началась охота. Кого-то убивали, кто-то пропадал без вести. Я проанализировал этот список и оказалось, что больше всего убитых среди тех, кто ушел из группы до ее официального развала, то есть среди наименее информированных сотрудников. Зато наиболее талантливые и одаренные большей частью исчезали без вести. Но по аналогии с десятками убийств их тоже списывали как убитых. А вы их просто вывозили в Чечню и на Балканы. Что вы пообещали чеченцам? Чем вы занимались в этих центрах по мнению руководителей стран пребывания? Как оплачивали? Это и не важно. Вам почти удалось надежно спрятать подготовительный этап своего плана. Даже Александр Павлович не догадывался о настоящих целях вашего «Шока».
– Вы очень интересно рассказываете, Виктор Николаевич, – медленно произнес Монстр, – после того, как выйдете на пенсию, сможете зарабатывать себе на жизнь написанием романов и повестей.
– А нам ведь пока все равно делать нечего. Послушайте тогда страшную историю, тем более, что время для этого самое подходящее.
