Иэн Рэнкин - ВОПРОС КРОВИ
— Без его ведома?
Джеймс мотнул головой.
— Тебе было известно о «брококе»? — спросил Бобби Хоган, стараясь не выдать голосом волнения. Джеймс кивнул.
— Но как случилось, что Ли явился в школу? — спросил Ребус.
— Я оставил ему записку, но не ожидал, что он так быстро обнаружит ее.
— Тогда каков же был твой план, Джеймс?
— Просто войти в комнату отдыха — обычно в ней находились только эти двое — и убить их.
— Совершенно хладнокровно убить?
— Да.
— Двух ребят, не сделавших тебе ничего дурного?
— Ну, двумя будет меньше на этой планете. В сравнении с тайфунами, ураганами, землетрясениями, голодом…
— И ты потому так и сделал, что это не имеет никакого значения?
Джеймс подумал:
— Может быть.
Ребус опустил взгляд вниз, на лежавший на полу ковер, пытаясь совладать с нараставшим в нем гневом. Мои родные, моя кровь.
— Все произошло так быстро, — продолжал Джеймс. — Меня поразило, как спокоен я был. Пиф-паф — и вот тебе два тела… Ли вошел, когда я выстрелил во второго. Он просто стоял и смотрел. Я тоже. Мы оба не совсем знали, что же теперь делать. — Джеймс улыбнулся при этом воспоминании. — Потом он протянул руку за пистолетом, и я отдал ему его. — Улыбка исчезла с его лица. — Меньше всего я ожидал, что этот недоумок направит его себе в голову.
— Как ты думаешь, почему он это сделал?
Джеймс медленно покачал головой.
— Я все время, с первого же момента, пытаюсь это понять… А вы знаете почему? — Он спросил это даже как-то жалобно. У Ребуса было на этот счет несколько теорий: потому что пистолет принадлежал ему, ждал, что набегут профессионалы, включая военных, начнут вынюхивать и выпытывать, потому что это был выход…
Потому что хотел избавиться от терзавших его призраков.
— И ты взял пистолет, выстрелил себе в плечо, — тихо произнес Ребус, — а потом вложил пистолет обратно ему в руку.
— Да. В другой руке у него была моя записка. Я взял и ее.
— Ну а отпечатки пальцев?
— Я сделал так, как делают в фильмах, — обтер пистолет моей рубашкой.
— Но ведь когда ты входил в ту комнату, ты, наверное, был готов к тому, что все узнают о твоем поступке. Почему же ты неожиданно решил это скрыть?
Подросток передернул плечами:
— Может быть, потому, что представился случай. Да разве поймешь, почему в трудный момент поступаешь так, а не иначе? — Он повернулся к отцу: — Тут уж вступают в дело инстинкты. Эти странные темные полумысли…
И именно в это мгновение отец не выдержал. Он бросился на Джеймса, ухватил его за шею и с ним вместе повалился поперек дивана, а затем — на пол.
— Ах ты, маленький мерзавец! — вопил Джек Белл. — Да ты понимаешь, что наделал? Ты уничтожил меня! Растерзал на клочки! На мелкие клочки!
Ребус с Хоганом разняли их. Отец все не мог угомониться — продолжал рычать и выкрикивать ругательства. По сравнению с ним сын казался безмятежно спокойным. Он глядел, как неистовствует отец, словно этому предназначено было стать дорогим воспоминанием на долгие-долгие годы. Открылась дверь, и в ней возникла Кейт. Ребусу хотелось, чтобы Джеймс Белл рухнул перед девушкой на колени, вымаливая прощение. Кейт окидывала взглядом присутствующих, пытаясь понять, что происходит.
— Джек? — мягко и вопросительно произнесла она.
Джек Белл взглянул на нее, словно не узнавая. Ребус все еще крепко сжимал члена парламента, обхватив его сзади.
— Уходи отсюда, Кейт, — попросил девушку Ребус. — Иди домой.
— Но я не понимаю…
Джеймс Белл, совершенно равнодушно воспринимавший державшие его руки Хогана, взглянул на дверь, потом туда, где стояли его отец и Ребус. По лицу его расползлась улыбка:
— Вы ей скажете или надо мне?…
25
— Не могу поверить! — уже не в первый раз воскликнула Шивон. Звонок Ребуса застал ее в машине. Телефонный разговор длился весь путь от Сент-Леонарда до летного поля.
— Мне и самому было трудно свыкнуться с этой мыслью.
Она ехала по А-8, направляясь к западу от города. Поглядев в зеркало заднего вида и просигналив, она выехала из ряда, чтобы обогнать такси. На его заднем сиденье бизнесмен, видимо тоже ехавший в аэропорт, спокойно читал газету. Шивон захотелось ощутить твердую почву под ногами, стремглав выскочить из своей машины и закричать, чтобы выпустить пар, ослабить то не совсем понятное, что она сейчас чувствовала.
Было ли это нетерпеливым желанием скорее получить результат? Вернее, два результата — по делу Хердмана и убийству Ферстоуна. Или же она расстроилась, что ее нет там сейчас, в то время как все раскручивается?
— А не мог ли он и Хердмана застрелить? — спросила она.
— Кто? Молодой Белл? — Она услышала, как, отведя трубку, Ребус передает ее вопрос Бобби Хогану.
— Он оставляет записку, зная, что Хердман помчится за ним, — продолжала Шивон. Мысли ее беспорядочно метались, обгоняя одна другую. — Он убивает всех троих и хочет застрелиться сам.
— Это все теория. — В трубке поскрипывало, и голос Ребуса в ней звучал недоверчиво. — Что это за шум?
— Мой телефон разряжается. — Она съехала с трассы на дорогу, ведущую к аэропорту. В ее зеркале все еще было видно такси.
— Я могла бы отменить его, — Шивон имела в виду урок.
— Какой смысл? Нет никаких особых дел.
— Ты едешь в Квинсферри?
— Уже приехал. Бобби въезжает в школьные ворота. — Он опять отвел трубку, что-то говоря Хогану. Похоже, о том, что хочет присутствовать, когда Хоган начнет все докладывать Клеверхаусу и Ормистону. Шивон уловила слова: «в особенности, что наркотиками он промышлял давно».
— Кто же подложил наркотики на яхту? — спросила она.
— Не слышу, Шивон.
Она повторила вопрос:
— Считаешь, это сделала Уайтред, чтобы растянуть расследование?
— Не думаю, что даже у нее хватило бы духу так оклеветать человека. Мы тут по мелочи подняли кое-какой шум. Патрульные машины уже начали розыск Рэба Фишера и Павлина Джонсона. Бобби сейчас намеревается все доложить Клеверхаусу.
— Хотела бы я это слышать.
— Перехвати нас потом. Мы перейдем в паб.
— «У лодочника»?
— Нет, я подумывал опробовать соседний… ну, просто для разнообразия.
— Урок займет лишь час или час с небольшим.
— Не торопись. Не думаю, что мы куда-нибудь денемся. Привози с собой Бримсона, если хочешь.
— Мне рассказать ему про Джеймса Белла?
— На твое усмотрение. В газетах это появится, как только все прояснится.
— Ты имеешь в виду Стива Холли?
— Считаю, что я обязан бросить ему хоть эту кость. По крайней мере, не доставлю Клеверхаусу удовольствия первому сообщить прессе. — Он помолчал. — Ну как, удалось тебе как следует припугнуть Рода Макалистера?
— Он все еще отрицает, что писал эти письма.
— Достаточно, что ты это знаешь, а он знает, что ты знаешь. Как чувствуешь себя перед уроком?
— Думаю, что не струшу.
— Может быть, мне стоит предупредить авиадиспетчеров, чтоб были настороже? — Она услышала, как на заднем плане Хоган что-то проговорил, и Ребус засмеялся.
— Что он сказал? — спросила она.
— Бобби предлагает лучше предупредить береговую охрану.
— Но тогда его приглашение на ужин аннулируется.
Она слышала, как Ребус передает ее слова Хогану. Потом он сказал:
— Ладно, Шивон. Мы уже на парковке. Надо идти докладывать Клеверхаусу.
— Есть шанс, что ты не выйдешь из себя?
— Не беспокойся, я буду хладнокровен, невозмутим и сосредоточен.
— Неужели?
— Как только ткну его мордой в его дерьмо.
Она улыбнулась и нажала кнопку отбоя. Потом решила отключить телефон. Вряд ли он понадобится ей на высоте пять тысяч футов… Взглянув на часы на приборной доске, она увидела, что приехала рано. Наверное, Бримсон не будет за это на нее в претензии. Она попыталась выкинуть из головы все, что услышала.
Ли Хердман тех мальчиков не убивал.
Джон Ребус не поджигал дом Мартина Ферстоуна.
Ей было стыдно, что она подозревала Ребуса, но он сам виноват — не надо быть таким скрытным. И Хердман тоже скрытничал: эта его уединенная жизнь, эти постоянные страхи… Пресса будет вынуждена утереться и извиниться, а всю свою ярость перенаправить на самую легкую из доступных мишеней: на Джека Белла.
Что можно счесть почти счастливым концом.
От ворот летного поля, когда она приблизилась к ним, как раз отъезжал автомобиль. Выскочивший из него с пассажирской стороны Бримсон со сдержанной улыбкой отпер и открыл ворота автомобилю. Подождал, пока тот на большой скорости миновал Шивон. На водительском месте хмурился человек. Бримсон кивнул Шивон, чтобы проезжала. Она въехала в ворота, после чего он их запер. Потом, открыв пассажирскую дверцу, сел в ее машину.
