Хищный зверь - Вито Франкини
— Если я должен отправляться в тюрьму, то я готов.
Она улыбнулась и тряхнула головой, предпочтя не возражать, и пригласила гостя сесть на диван напротив. Он уселся и, устраиваясь поудобнее, сказал:
— Ладно, Сабина. Я готов. Давай, выкладывай всё.
Она посерьезнела. Нардо все понял, ибо, как всегда, был на шаг впереди. Однако он пришел, безмятежный и улыбчивый, неизменно позитивный, предоставив себя в ее распоряжение. Но сегодня карты будет сдавать она, нынче ее партия.
— Сейчас, Нардо, я расскажу тебе одну историю. Я хорошо знаю, что для тебя она не нова, ты ведь всегда все знаешь. Но я все-таки должна тебе ее рассказать. Прошу тебя, дай мне это сделать и, если можешь, в этот раз позволь мне самой задавать ритм. Мне это очень важно.
— Жду с нетерпением, Сабина.
— Спасибо. Итак, несколько дней назад я встретила Роберто. Моего Роберто. Это была абсолютно случайная встреча: он участвовал в конференции карабинеров на бульваре Романиа, а я в этот час тоже обычно дома не сижу. Я с трудом его узнала. Но увидеть его сначала стало потрясением, а потом — озарением, открывшим мне истину.
— Думаю, он сильно похудел. И еще я думаю, что вернулись вы вместе.
— Не забегай вперед, Нардо, я ведь тебя просила. Ты послушай.
— Ты права, прости.
Нардо был единственным на весь Млечный Путь мужчиной, способным попросить прощения, причем совершенно искренне. Это действительно большая редкость. Сабина вздохнула и продолжила:
— Да, он очень похудел, сбросил около десяти килограммов. И выглядел каким-то потрепанным, потускневшим. Увидев его, я просто лишилась дара речи. Не удержалась и предложила ему поговорить; он оставил своих коллег и пересел ко мне. Мы вместе позавтракали, а потом он пришел сюда. Не знаю почему, но я поняла, что могу ему довериться, я его не боялась и была права.
Роберто рассказал, что его жена потеряла ребенка: произошел выкидыш. Я этого не знала. Когда он вернулся из отпуска, его сместили с высокого поста заместителя прокурора, и теперь он работает в суде по гражданским делам. Об этом я тоже ничего не знала, абсолютно ничего.
— Это было написано на сайте суда. Это всем известно.
— Но я не захожу на этот сайт. А его я должна была избегать, забыть его с тобой, как ты меня учил. А ты зачем туда заглядывал? Чтобы держать врага под контролем?
— Совершенно верно.
— Какая же я дура!.. Ладно, все-таки дай продолжить. Только теперь я прошу тебя хотя бы раз не говорить одно и то же, не отговариваться историями об обезьянах и зеленых полях, если у тебя получится. Сможешь?
— Могу попробовать.
— Хорошо. Глядя на этого высохшего от страдания человека, на скверную копию того, кого помнила, я увидела нечто ясное, великое и важное, что я не хочу больше недооценивать никогда в жизни. Я увидела любовь, я ее узнала. Любовь ко мне. Этот человек, несмотря на свою сложнейшую ситуацию, любит Сабину Монделло, нравится это Нардо Баджо или нет.
— Я очень рад за вас.
— Спасибо. Но я скажу тебе больше. Я увидела еще и огромное мужество и достоинство Роберто. Он был просто символ страдания, но спину держал прямо. Когда я повернулась к нему спиной, он в буквальном смысле ощутил, как на него сыплются останки разрушенного мира. Он потерял неродившегося ребенка, оказался на работе, которую всегда ненавидел, да еще и меня рядом не было. И все же он выбрал молчание — то самое оружие, которое ты порой так восхвалял. Его трудно выбрать, но оно могущественно. Он выбрал достоинство, выказал необыкновенную силу духа, не бросившись меня искать, хотя и видел меня во сне каждую ночь. Хотя ему наверняка кто-то сказал, что я наслаждаюсь жизнью то с врагом, с единственным подозреваемым в последнем досье мобильной бригады, то с коллегой, то с тренером по боевым искусствам, зачастую с интервалом в несколько часов, мой дорогой Нардо. Я продолжала жить и двигаться вперед, а он страдал и худел, молча меня любя.
— Аплодисменты Роберто. Так не всякий может, я это признаю́.
— Как ты великодушен… Однако сначала он пытался искать меня. Но кто-то в буквальном смысле слова запретил мне ему отвечать. Больше того, этот «кто-то» собственной рукой написал ему единственное послание, которое меня удостоили отправить, полное обстоятельно описанных неприкрытых угроз.
Нардо улыбнулся. Сабина постаралась загнать внутрь тот гнев, что стал подниматься в ней. Она долго готовилась к этому разговору и должна была удивить своего собеседника хотя бы однажды. Глубоко вздохнув, продолжила:
— Разговаривая с ним на следующий день, я почувствовала эту любовь, чистую и сильную. И обрела еще одну несокрушимую уверенность. Он не мог меня преследовать. Я исключаю это без всяких сомнений. Больше того, он действительно пытался наладить со мной контакт, и через работу и по другим каналам послал мне несколько сообщений, которые я никогда не прочла, и букет красных роз, который я приняла. Но обо всем остальном Роберто ничего не знал, абсолютно ничего. И самое замечательное то, что сообщение, которое ты отправил, было великолепно. Ты со знанием дела выбирал слова. Перечитывая его, я заметила, что оно составлено прагматично, но нейтрально, как и подобает, а значит, и для него тоже убедительно, хотя он ничего не совершил, или почти ничего.
— А я тебе всегда говорил, что не уверен, что это он, помнишь?
— Прекрасно помню, Нардо, и поэтому вначале так разозлилась. Ты манипулируешь всеми нами, как марионетками, и забавляешься, поднимая нас на смех. Ты просто демон.
— Вначале? А теперь больше не злишься?
— А теперь я кое-что поняла, и, если дашь мне договорить, я думаю, что удивлю тебя хотя бы однажды. Можно?
— Нужно…
— Кто же тогда мог подвергнуть меня всем этим жалким и убогим атакам, так перевернуть всю мою жизнь, добиться, чтобы меня убрали из комиссариата, и сделать так, чтобы я обратилась за защитой к Бэтмену? Да сам Бэтмен! Это настолько очевидно, что вчера я даже отхлестала себя по щекам — за то, что не поняла этого раньше. А потом решила, что не понять это сразу было даже во благо.
— И этим ты собиралась меня удивить?
Сабина еле заметно улыбнулась и наклонила голову набок. Потом без гнева, по-матерински продолжила:
— Я знала, что ты попытаешься заставить меня понервничать. Ты не поверишь, но я подготовилась, Нардо. Давай-ка, не умничай, сотри с физиономии выражение «учитель, я все знаю» и дай мне продолжить.
