Ю Несбё - Не было печали (Богиня мести)
— Я позвонила одной даме из аудиторской конторы, которая проверяет среди прочих и бухгалтерскую отчетность АО «Замки», и она прислала мне список всех, кто там работает с их идентификационными номерами. Четверо на полной ставке, у двоих неполный рабочий день. Я пробила их по базе Судебного реестра и еще по одной компьютерной базе. У пятерых все чисто. А вот у одного…
— Ну?
— Пришлось здорово поломать глаза, пока все на мониторе не прокрутила. В основном наркотики. Подозревался в сбыте героина и морфия. Но получил срок за хранение небольшой партии гашиша. Имел еще ходки за кражу со взломом и два ограбления банков при отягчающих обстоятельствах.
— С применением насилия?
— У него пистолет был во время одного из ограблений. Не стрелял, правда, но пистолет был заряжен.
— Блестяще! Это наш человек. Ты просто ангел. Как его зовут?
— Альф Гуннеруд. Тридцать два года. Адрес — улица Тора Ульсена, девять. Судя по всему, проживает там один.
— Повтори имя и адрес.
Беате повторила.
— М-м… странно только, как он с такой репутацией смог устроиться слесарем.
— Владельцем фирмы записана Биргер Гуннеруд.
— Тогда понятно. Ты уверена, что все о'кей?
Пауза.
— Беате?
— Все о'кей, Харри. Что ты собираешься делать?
— Собираюсь нанести ему визит, может, найду там что-нибудь интересное. В таком случае позвоню тебе из его квартиры, а ты пришлешь ребят, чтобы зафиксировать улики, как положено.
— Когда ты к нему поедешь?
— Зачем тебе это знать?
Еще одна пауза.
— Чтобы я была на месте, когда ты позвонишь.
— Завтра в одиннадцать. Надеюсь, он в это время будет на работе.
Повесив трубку, Харри немного постоял, вглядываясь в обложенное облаками небо, словно желтым куполом накрывшее город. Фоном прозвучала музыка. Вроде бы и фраза простая. Но этого было достаточно.
I only want to see you bathing in the purple rain. [61]
Он сунул еще одну монетку в автомат и набрал 1881.
— Мне нужен номер телефона Альфа Гуннеруда.
Такси, словно спокойная черная рыба, в свете фонарей плыло по ночному городу, пересекало перекрестки и поворачивало согласно указателям в сторону центра.
— Нам нельзя так встречаться, — сказал Эйстейн. Он посмотрел в зеркало и увидел, что Харри натягивает на себя захваченный им из дому черный пуловер.
— Фомку не забыл? — спросил Харри.
— Лежит в багажнике. А что, если парень все же дома?
— Нормальные люди, когда они дома, трубку берут.
— А если он заявится, пока ты будешь в квартире?
— Сделаешь, как я сказал: дашь два коротких сигнала.
— Да-да, но как я его узнаю?
— Ему около тридцати, я же сказал. Увидишь, как он входит в подъезд, посигналишь.
Эйстейн остановился под запрещающим стоянку знаком, на замусоренной, с непомерно оживленным движением кишкообразной улице, которая на странице 265 пыльного фолианта называется улицей Отцов города IV, а в стоящем рядом на полке библиотеки Дейкмана [62]томе описывается как неприглядная и в высшей степени скучная улица имени Тора Ульсена. Но именно в тот вечер все это было Харри на руку. Шум проезжающих машин и темнота помогут ему остаться незамеченным, и вряд ли кто обратит внимание на припаркованное такси.
Харри засунул фомку в рукав кожаной куртки и быстро пересек улицу. Он с облегчением обнаружил по меньшей мере двадцать звонков у подъезда дома номер девять. У него будет еще несколько попыток, если не удастся сблефовать с первого раза. Табличка с именем Альфа Гуннеруда располагалась сверху в правом ряду. Он окинул взглядом фасад справа от подъезда. Окна пятого этажа были темны. Харри нажал кнопку квартиры на первом этаже. Ответил сонный женский голос.
— Привет! Я к Альфу, — сказал Харри. — Но у них, наверно, музыка так громко играет, что звонка не слышно. Я к Альфу Гуннеруду, слесарю, он на пятом живет. Не будете ли так добры открыть мне?
— Так ведь уже ночь на дворе.
— Прошу прощения, фру, мне надо сказать Альфу, чтобы они убавили звук.
Харри подождал немного. Потом послышалось жужжание замка.
Харри взбежал на пятый этаж, перепрыгивая через три ступеньки. Он прислушался, но услышал только стук своего сердца. К двери одной из двух квартир был приклеен кусок серого картона с выведенной на нем фломастером фамилией Андерсен. На другой двери и такая табличка отсутствовала.
Теперь предстояла самая сложная часть операции. С обычным замком он мог справиться, не перебудив при этом весь подъезд, но если Альф использует хоть какие-то прибамбасы из арсенала АО «Замки», у него возникнут проблемы. Харри оглядел дверь сверху вниз. Никаких наклеек «Фалька» или других фирм, устанавливающих сигнализацию, он не обнаружил. Нет, это не замок с секретом, какой и сверлом не возьмешь. И не цилиндровый двойного действия с системой ригелей, какой не вскроешь отмычкой. А просто старый французский цилиндрический замок. Иными словами, такой, какой англичане называют лакомым кусочком для взломщика.
Харри вытянул руку, и фомка выскользнула из рукава куртки прямо ему в ладонь. Он слегка помедлил, а потом просунул фомку в дверную щель прямо на уровне замка. Как-то уж слишком легко все складывалось. Но времени на раздумья у него не оставалось, да и выбора не было. Он не стал выламывать дверь, а просто отжал ее в сторону петель, вставил в щель кредитку Эйстейна и провел ею по защелке, так что она чуточку вышла из гнезда. Он приналег на фомку, дверь немного приоткрылась, он подсунул под нее ногу и слегка приподнял. Петли заскрипели, когда он вогнал фомку поглубже и одновременно дернул на себя кредитку. Харри юркнул в квартиру и закрыл за собой дверь. Вся операция заняла восемь секунд.
В квартире шумел холодильник да доносились взрывы хохота от соседского телевизора. Вслушиваясь в кромешную тьму, Харри постарался дышать ровно и глубоко. Он слышал шум проезжавших по улице автомобилей, почувствовал сквозняк — выходит, в квартире старые окна, не стеклопакеты. Но самое главное, ни один звук не давал повода предположить, что дома кто-то есть.
Харри нашел выключатель. Прихожей определенно требовался хотя бы косметический ремонт, так же, впрочем, как и гостиной. Кухне и ремонт не помог бы. Интерьер квартиры или, вернее, отсутствие такового объясняло, почему хозяин не принимал никаких мер безопасности. У Альфа Гуннеруда просто-напросто не было ничего, даже стереосистемы, которую Харри собирался попросить приглушить. И только два складных стула, зеленый журнальный столик, разбросанная повсюду одежда да постель с одеялом без пододеяльника свидетельствовали о том, что здесь все-таки кто-то живет.
Харри надел резиновые перчатки, захваченные Эйстейном из дому, и вышел в коридор, прихватив один из стульев. Поставил его перед стеллажом с антресолью, достигавшей трехметрового потолка, выбросил из головы все мысли и осторожно взобрался на стул. В это мгновение зазвонил телефон, Харри попытался найти опору, но стул сложился, и он с грохотом повалился на пол.
Тома Волера преследовало дурное предчувствие. Ситуация развивалась непредсказуемо, а он всегда стремился к обратному. Поскольку его карьера и вообще будущее находились не только в его руках, но и в руках тех, с кем он действовал заодно, человеческий фактор представлял собой риск, о чем ему всегда следовало помнить. И дурное предчувствие объяснялось тем, что в данный момент он не знал, может ли полагаться на Беате Лённ, Руне Иварссона или — что самое серьезное — на человека по прозвищу Кнехт, приносившего ему львиную долю доходов.
Когда до Тома дошла информация о том, что мэрия настоятельно требует от начальника Управления полиции взять Забойщика после ограбления на Грёнланнслейрет, он предложил Кнехту скрыться на время в укромном местечке. Местечко это было знакомо Кнехту по прежним временам. Патайя — самый крупный в Восточном полушарии сборный пункт находящихся в розыске западноевропейских преступников, да и расположена она всего в двух часах езды на машине от Бангкока. Там Кнехт вполне мог затеряться в толпе белых туристов. Кнехт называл Патайю азиатским Содомом, и потому Волер чрезвычайно удивился, когда тот внезапно снова объявился в Осло и заявил, что больше не в силах видеть эту Патайю.
На Уэланнс-гате Волер остановился на красный свет и включил левый поворотник. Дурное предчувствие. Последнее ограбление Кнехт совершил, не получив предварительно добро от Волера, что было серьезным нарушением правил игры. Что-то следовало предпринимать.
Он только что попытался позвонить Кнехту домой, но трубку никто не взял. Это могло означать все, что угодно. К примеру, что Кнехт сидит на даче в Трюванне и разрабатывает детали ограбления инкассаторской машины, о котором они договаривались. А может, проверяет снаряжение — одежду, оружие, полицейскую рацию, схемы. А может, развязал и клюет сейчас носом в углу комнаты с торчащим из вены шприцем.
