Джон Вердон - Зажмурься покрепче
— Вам удалось отличить фактическую информацию из уст очевидцев, которой довольно мало, от слухов, которых пруд пруди?
— Удалось.
— И что получилось?
— Получилось, что с очевидцами проблема.
— А именно? — спросил Клайн.
— Практически все очевидцы мертвы.
Клайн удивленно моргнул.
— То есть как?
— Вот так — почти все мертвы.
— Не надо мне повторять как идиоту! Я хочу знать, как это выяснилось!
— Проанализируем: кто лично разговаривал с Флоресом, Скардом или кто он там? Кто видел его лицо? Джиллиан Перри? Мертва. Кики Мюллер? Мертва. Девчонки, про которых говорила Саванна Листон, что они с ним общались в Мэйплшейде, когда он окучивал клумбу? Они неизвестно где — вероятно, тоже мертвы, особенно если попались в лапы маньяку вроде Болстона.
Клайн скептически хмыкнул.
— Но кто-то же видел его вместе с Эштоном — они вместе ездили в машине, бывали в городе…
— Фактически они видели какого-то человека в ковбойской шляпе и темных очках, — возразил Андерсон. — И ни одна собака не помнит о нем ничего полезного. Какие-то байки, сплетни, ничего осязаемого. Все тупо пересказывают то, что слышали от кого-то там где-то там.
Клайн кивнул.
— Очень в духе Скардов.
Андерсон удивленно поднял бровь.
— Скарды, предположительно, избавляются от любых очевидцев, кто может навести на их след. Дэйв, как вам эта версия?
— Простите, что?
Клайн удивленно уставился на него.
— Я спрашиваю, как тебе версия, что исчезновение прямых очевидцев означает, что Флорес — один из Скардов?
— Честно говоря, Шеридан, я в растерянности. У нас нет вообще никаких фактов, про которые можно однозначно сказать, что это правда. И у меня ощущение, что я упускаю что-то важное, глобальное, объясняющее весь этот бардак. Сколько лет расследую убийства — и никогда еще ход расследования не шел до такой степени наугад. Вам не кажется, что мы, образно выражаясь, не замечаем какого-то слона?
Клайн откинулся на стуле и задумчиво произнес:
— Насчет слона я не знаю, но один вопрос мне тоже не дает покоя. Вот разные девочки просят родителей купить им дорогущую тачку. Ладно, подростки — существа сложные, это никого не насторожило. И чисто юридически они были совершеннолетние, формально в розыск не подашь. Но все-таки разве не странно, что родители даже не пытались обратиться в полицию, выяснить, где дочь?.. А ведь никто из родителей не пытался.
— У меня есть простой и грустный ответ на ваш вопрос, — произнесла Ребекка. Ее голос прозвучал необычно тихо, что заставило всех немедленно повернуться в ее сторону. — Эти родители были втайне счастливы, что все так получилось. Дочери прямо попросили не искать их. Отличная причина не пытаться. Родители проблемных детей часто боятся, что это бремя на всю жизнь. Поэтому, когда выясняется, что от бремени можно безболезненно избавиться, они испытывают облегчение.
Родригес, который и без того все это выслушивал с кислым лицо, побледнел и молча направился к двери. Гурни подумал, что Ребекка невольно задела его за самое больное — за чувства, с которыми он мучительно боролся с самого начала расследования, наполненного темой нездоровых девиц и сложных семейных отношений. Неудивительно, что капитан, и так не отличающийся уравновешенностью, оказался на грани недееспособности.
Он как раз подошел к двери, когда она сама открылась. На пороге стояла Жерсон. Ее вытянутое лицо выражало озабоченность. Она не отошла в сторону, чтобы пропустить Родригеса.
— Сэр, срочные новости.
— Не сейчас, — буркнул он. — Поговори с Андерсеном или еще с кем…
— Это по делу о выпускницах Мэйплшейда.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Родригес.
— Убийство…
— Кто убит?!
— Некто Саванна Листон.
Повисла тишина, словно Родригесу требовалось время, чтобы смысл сообщения дошел до него.
— Ясно, — произнес он наконец, и они вместе вышли из зала.
Спустя пять минут он вернулся. Все выжидающе смотрели на него.
— В общем, — произнес он, — удачно, что собрались все, кого это касается. Советую записывать, что я дальше скажу, потому что повторяться не буду.
Андерсон и Блатт вытащили откуда-то одинаковые блокнотики.
Пальцы сержанта Вигг застыли над клавиатурой.
— Звонил начальник полиции Тэмбери Берт Лунц. Он сейчас в доме, который снимала Саванна Листон — девица, работавшая в Мэйплшейде… — голос капитана был громким и энергичным, словно поступившая информация, пусть временно, но приободрила его. — Сегодня, примерно в 5 утра, на домашний номер мистера Лунца поступил звонок. Голос звонившего был незнакомый, с испанским акцентом. Звонивший сказал: «Семьдесят восемь, Буэна-Виста. Я написал тебе про все причины». Лунц попросил незнакомца представиться, и тот сказал: «Эдвард Валлори зовет меня садовником-мексиканцем», после чего звонок был прерван.
Андерсон взглянул на часы.
— В пять утра? То есть десять часов назад. Почему он только сейчас позвонил?
— К сожалению, Лунц решил, что кто-то ошибся номером или хулиганит. Поскольку он не в курсе деталей расследования, имя Эдварда Валлори ни о чем ему не говорит. Но полчаса назад с ним связался доктор Лазарь из Мэйплшейда и сказал, что одна из их сотрудниц, обычно ужасно пунктуальная, почему-то не пришла на работу и не отвечает на звонки, и, поскольку обстановка в поселке напряженная, попросил прислать наряд к ее дому, чтобы убедиться, что там все в порядке. И диктует адрес: дом семьдесят восемь, улица Буэна-Виста. Тут Лунц начинает чуять неладное и отправляется туда сам…
Клайн наклонился вперед, словно готовясь к прыжку.
— Приезжает, а там труп Саванны Листон?
— Задняя дверь была не заперта, Листон сидела за кухонным столом… частично. В общем, картина та же, что и с Джиллиан Перри.
— Один в один? — уточнил Гурни.
— По всей видимости, да.
— Где сейчас Лунц? — спросил Клайн.
— На этой самой кухне, с другими копами из Тэмбери. Собираются оградить место преступления и изучить улики. Он уже прошелся по дому, чтобы убедиться, что там больше никого. Говорит, ничего не трогал.
— Ему ничего не показалось необычным?
— Одна вещь была. У дверей стояла пара калош, какие надевают поверх обуви. Тебе ничего не напоминает?
— Опять калоши… Черт! Калоши — это не случайность!..
Родригес с интересом посмотрел на него. Гурни продолжил:
— Капитан, я знаю, что не имею права голоса в том, как вы распределите ресурсы, но позвольте дать вам совет?
— Валяйте.
— Отдайте эти калоши в лабораторию, и пусть они прогонят их через все тесты, какие у них только есть. Пусть хоть ночь не спят.
— И что они должны найти?
— Не знаю.
Родригес закатил глаза, но спорить почему-то не стал, а только произнес:
— По-моему, это пальцем в небо.
— Мы видим калоши второй раз. Пока не настал третий, лучше попытаться узнать, в чем их роль.
Глава 69
Темные закоулки
Андерсон, Хардвик и Блатт отправились на улицу Буэна-Виста с собаками и командой экспертов под руководством сержанта Вигг. Позвонили судмедэкспертам. Гурни тоже хотел взглянуть на место убийства, но Родригес, как и ожидалось, был против. Он поручил Вигг координировать работу лаборатории по калошам. Клайн пробормотал, что нужно продумать, как все это преподнести на грядущей пресс-конференции, и они с капитаном ушли совещаться, оставив Гурни и Ребекку наедине.
— Ну что… — произнесла она с непонятной иронией.
— Что? — переспросил Гурни.
Она пожала плечами и посмотрела на сумку, в которой лежали снимки «Карналы».
Гурни понимал, что ей по-прежнему интересно узнать, почему он так обеспокоенно ей звонил. Но он по-прежнему не был готов об этом разговаривать, потому что так и не понимал до конца возможных последствий откровенности.
— Долгая история, — произнес он.
— Я с удовольствием послушаю, — ответила Ребекка.
— А я бы с удовольствием рассказал, но… все слишком сложно, — сказал Гурни и вздохнул, потому что первая часть этой фразы была честнее второй. — Давай в другой раз?
— Давай, — улыбнулась она. — В другой раз.
Поскольку в лабораторию его бы все равно не пустили, а других причин оставаться здесь не было, Гурни отправился домой. События дня гудели в голове пчелиным роем.
Внезапное признание Болстона, вальяжное повествование кровавого психопата, который отрезал трупу голову в качестве благодарного реверанса «Карнале»… Саванна Листон, кукла на кровати, невеста в доме садовника. И чертовы резиновые калоши. Калоши, калоши… Неужели он правда ждал какого-то откровения из лаборатории?.. Теперь он слишком устал, чтобы восстановить ход собственной логики.
