Александра Маринина - Чужая маска
– Так.
Гордеев резко сорвал с носа очки и швырнул их на стол.
– Я так и знал, что мы обязательно вляпаемся в какое-нибудь политическое дерьмо. Я так и чувствовал. Господи, я так радовался, когда выборы прошли без особых эксцессов и нас не втянули ни в какие политические игрища. И на тебе, пожалуйста! Ты что, Стасенька, смерти моей хочешь?
– Но я же не нарочно, Виктор Алексеевич. Оно само так сделалось. Не я же это придумала.
– Сделалось, сделалось, – проворчал Гордеев уже спокойнее. – Вот только отпусти тебя домой – и обязательно ты мне какую-нибудь пакость сообразишь. Будешь здесь сидеть, на Петровке. Безвылазно. Поняла? Теперь ответь мне: где похоронены Новикова и Параскевич?
– В корень зрите, – улыбнулась Настя. – Нигде. Они кремированы. Так что на эксгумацию рассчитывать не приходится.
– Значит, остается парочка Досюков – Остриков. Ну, этих-то мы быстро раскрутим, никуда не денутся. Но Стасов твой – молодец, так ему и передай. Надо же, за сигарету уцепился…
* * *С арестом Лощинина решили не спешить, он вел себя спокойно, и никаких признаков тревоги с его стороны не наблюдалось. Сведения о нем собрали очень быстро, ибо вся жизнь Виктора Федоровича прошла на виду, он ни от кого никогда не прятался. Его можно было бы считать весьма и весьма благополучным пенсионером, если бы не сын. У сына были долги, и долги огромные, ибо к коммерческому делу он оказался полностью непригоден, а заработать, как и многие в наше время, хотел очень много и очень быстро. Отдавать долги было не с чего, а процент рос с каждым днем, и Лощинин-младший был на грани отчаяния.
Невестка Виктора Федоровича невзлюбила свекра с первых же дней знакомства, а когда родился внук Сашенька, Лощинин с горечью понял, что его общение с внуком будет строго ограничено невесткой. Сын не перечил ей и не настаивал на защите прав любящего деда, потому что неудачная коммерческая деятельность и растущие день ото дня долги заботили его несоизмеримо больше. В последнее время, однако, положение выправилось, Лощинин-младший начал долги возвращать и воспрял духом, хотя, откуда у него взялись деньги, никто из его друзей и партнеров по бизнесу не знал. По версии же постоянно сердитой супруги Лощинина, деньги дал свекор, Виктор Федорович.
Валентина Острикова задержали под каким-то ерундовым предлогом, и Стасов увидел, что он действительно как две капли воды похож на Евгения Досюкова. Разумеется, когда он открывал рот и начинал говорить и жестикулировать, про сходство все тут же забывали, потому что братья-близнецы, выросшие и воспитанные в разных семьях и в разных условиях, были, конечно же, очень разными. Но при желании скрыть различия и подчеркнуть сходство одного из них вполне можно было принять за другого. Остриков упирался отчаянно, но недолго, потому что против тандема Стасов – Каменская шансов у него было явно недостаточно. Он, конечно, ничего не рассказывал, что он, враг себе, что ли? Но когда парочка из милиции в деталях обрисовала ему всю картинку, он заметно скис.
– Когда ты поднялся в квартиру Досюкова, – говорила Настя, – Наталья открыла тебе дверь и дала одежду Евгения, ключи от его машины и его пистолет. В это время внизу хлопнула дверь и послышался скулеж собаки. Наталья сказала тебе, что соседа-собачника зовут Игорем, а кличка собаки – Лорд. Чья была идея это использовать, твоя или ее?
Остриков молчал, но Настю это не особо волновало.
– Не имеет значения. Ты надел куртку Досюкова, его брюки и обувь, спустился вниз, обменялся с Игорем парой слов, сел в машину и поехал убивать Бориса Красавчикова. Застрелил Бориса, вернулся на улицу Веснина, постоял в подъезде, докуривая сигарету, потом поднялся к Наталье, отдал ей вещи Евгения, переоделся в свою одежду и отбыл. Тебе хоть сказали, зачем это все нужно было?
– Она замуж за него хотела сильно, – вяло промямлил Остриков. – Он богатый был, как сука, а жениться не хотел. А ей хотелось все к рукам прибрать. Вот и решили подловить его, когда он в камере вшей кормить начнет да баландой пару раз траванется. Так и вышло. Только учтите, граждане начальники, я это вам так просто говорю, не под протокол. А подписывать я ничего не буду, и не надейтесь. Считайте, я в несознанке.
– Да нужен ты мне, – презрительно фыркнула Настя. – Если б я ваших добровольных признаний дожидалась, я бы вообще ни одного преступления не раскрыла. Ты пойми, Остриков, нам ваши признания для чего нужны? Для того чтобы понять, где какие доказательства искать. Вот и все, больше ваши признания ни для чего и не нужны. Мы же доказательства вины все равно ищем, просто с признанием дело быстрее идет, а без него – медленнее. Но оно же все равно идет, не останавливается. Доказательства я и так уже все нашла, можешь теперь молчать в тряпочку до полного посинения. А для обвинительного приговора твое признание вообще не нужно, и судьба твоего родного брата – яркий тому пример. Уяснил?
* * *Он рано узнал, что природа наделила его ценным и редким по тем временам даром. Сегодня словами «экстрасенс» и «мануальная терапия» никого не удивишь, а тогда, в конце пятидесятых – начале шестидесятых, удивительные способности молодого доктора Виктора Лощинина приписывались исключительно его таланту и трудолюбию и никак не связывались с природными феноменами. Лощинин умел, проводя руками вдоль тела больного, точно находить очаг заболевания и определять размеры пораженной области. Его считали превосходным диагностом.
Занявшись гинекологией, он довольно скоро узнал, что может на четвертом-пятом месяце беременности определять двойню. В то время про ультразвук если и слышали, то использовать в диагностике еще не умели, и Виктор Лощинин понял, что благодаря своим необыкновенным способностям он становится обладателем ценнейшей информации, доступной только ему одному. Было бы глупо не попробовать сделать на этом деньги. Хорошие деньги. Но для этого нужно было стать главным врачом роддома, и он, коренной москвич, сделал все возможное и невозможное, чтобы добиться этого. Плохо, конечно, что Чехов – город небольшой, но зато от Москвы близко.
Для осуществления своего замысла ему нужна была информация о бездетных парах, долгие годы стоящих в очереди на усыновление младенца. Он познакомился с сотрудницей Дома ребенка в Москве. Она оказалась весьма полезной особой, ибо многие, очень многие бездетные женщины обращались прямо к ней, норовя сунуть подарок или деньги за то, чтобы получить ребеночка поскорее. Но очередь была огромная, на много лет. К счастью, у этой дамы оказалось среднее медицинское образование, и Лощинин пригласил ее в свой роддом на должность старшей медсестры, посулив приличный заработок. Дама высокими моральными принципами не отличалась и согласие дала.
Лощинин занялся поисками толкового и не обремененного чрезмерно идеализированными этическими представлениями хирурга. Для того чтобы забрать у роженицы одного из близнецов, нужно держать ее под общим наркозом. Самостоятельно рожающую женщину обмануть невозможно. Следовательно, как только появится беременная, у которой Лощинин «почувствует» двойню, ее нужно будет морально готовить к тому, что придется делать кесарево сечение. Причин для этого сколько угодно – и сердечная недостаточность, и повышенное давление, и сильная близорукость, и склонность к астме, и даже геморрой. Годится любое заболевание, для которого вредны учащенное дыхание, усиленное сердцебиение и нагрузка на сосуды.
Хирурга он тоже нашел, Володьку Пригарина, приятеля по ординатуре. Володька всегда был странноватым малым, бескорыстным и удивительно нерасчетливым, поглощенным без остатка проблемами продолжения рода. Он зачитывался какими-то восточными философами, которых в те времена в России никто не понимал и не признавал, мог часами что-то горячо рассказывать про ауру, магнетизм, биоэнергетику и омоложение. Окружающие считали Пригарина слегка чокнутым, но очень милым и совершенно безвредным. К сожалению, так считали не все окружающие Пригарина люди, а только его друзья-приятели по ординатуре и молодежным компаниям. Более ответственные товарищи, начиная с заведующего отделением и кончая главным врачом клиники, где работал Пригарин, считали его увлечения вредными, антипартийными и немарксистскими. Володя долго не мог взять в толк, чего от него хотят и почему он не должен рассказывать своим пациенткам о пользе беременности для омоложения организма. Ему пригрозили, что, если он не перестанет заниматься своими опасными глупостями, его исключат из комсомола. В этот радостный момент его и нашел Виктор Лощинин, который предложил Володе перебраться в Чехов.
– Конечно, это не Москва, но зато ты будешь заниматься своим любимым делом и ни на кого не оглядываться. Я, как ты понимаешь, из комсомола тебя исключать не собираюсь. Пару раз в году ты окажешь мне услугу, которая будет хорошо оплачена, а все остальное время будешь делать то, что сочтешь нужным.
