Пассажир без лица - Николя Бёгле

– Да, конечно… – начала Моника смущенно. – Но она стала чем-то вроде комнаты для прислуги, где живет Фрея, моя помощница по дому, когда ночует здесь… Это уже не та комната, которую ты знала.

Грейс положила руку ей на плечо и прошла к лестнице в глубине гостиной, чтобы подняться на второй этаж.

Глава 6

Все стерто. Именно такое ощущение испытала Грейс, войдя в помещение, которое когда-то было ее комнатой. Прежний веселый соломенно-желтый цвет стен сменился темно-коричневым, вместо ее кровати из белого дерева стоял дешевый диван, а рядом с ним – грубый шкаф, даже паркет из светлого бука был сменен на темный дубовый. Вместо яблочно-зеленых занавесок висели серые шторы, погружавшие комнату в полумрак. Давний аромат ванили, шедший от однажды опрокинутого по детской неуклюжести флакона духов, был заглушен запахом затхлости и пыли. Единственным напоминанием о ее детских годах была электрическая розетка, почти оторванная у пола от стены, сохранившей здесь давний соломенно-желтый цвет.

Когда Грейс неуверенно вышла на середину комнаты, пол заскрипел под ее шагами. Невозможно представить, что здесь она прожила половину жизни.

Словно чужая, она открыла шкаф. На полках лежали одеяла и простыни рядом с гладильной доской. Для очистки совести она обыскала ящики, засовывая руку в самые дальние уголки, поискала даже под шкафом, но ничего не нашла. Лежа на полу, она заодно проверила, не завалилось ли что-нибудь под диван, и, наконец, села и огляделась по сторонам.

За окном вяло падали хлопья снега, словно пух из подушки. Ни шума проезжающих машин, ни даже мычания коровы или далекого собачьего лая. Ничего. В доме ни шагов, ни голосов, ни приглушенного бормотания телевизора или радиоприемника. Грейс вспомнила, почему нашла убежище в книгах. Чтобы обмануть скуку и несколько часов наслаждаться ощущением бессмертия, которое давали ей эти изложенные на бумаге жизни, порой более реальные, чем ее собственная.

Усевшись на диван, занявший место ее кровати, она увидела себя, ребенка, затем подростка, погруженного в роман, укрывшуюся по пояс одеялом, поджавшую колени, порой поднимающую голову от книги, как просыпающийся человек поднимает голову от подушки, чтобы снова с удовольствием заснуть. И в этот момент ее внимание привлекла одна деталь. Угол стены, расположенный по диагонали относительно ее взгляда, впервые в жизни показался ей пустым. Как будто раньше что-то всегда мешало его видеть. Она не придала бы этому значения, если бы в этот самый момент не ощутила сильное неприятное чувство.

Она сосредоточилась, чтобы мысленно реконструировать прежнюю обстановку комнаты, расставить по местам мебель, игрушки… В ее голове следовали одна за другой множество вспышек, и она не была уверена, что сможет отделить воспоминания от игры воображения. После большого усилия перед ней возникла картина, словно наяву: она никогда не видела угол этой стены, потому что перед ним всегда сидел огромный плюшевый медведь. Воспоминание о добродушной морде игрушечного зверя должно было принести успокоение, но при мысли о ней у Грейс начался один из самых сильных приступов страха в жизни.

Шокированная вынырнувшим из тьмы видением, она прижала ладонь ко рту, а перед глазами разворачивалась сцена: ночь, минимум за год до ее похищения, она внезапно проснулась, потому что ей почудилось дыхание рядом с ней. Она увидела в углу комнаты неподвижную человеческую фигуру в странном одеянии. Словно окаменев, девочка была не в силах закричать, чтобы позвать на помощь. Тогда она крепко зажмурилась, сосчитала до ста, а когда открыла глаза, фигуры уже не было. Утром она рассказала об этом родителям, те проверили все двери и окна, но не нашли следов взлома. Они даже заявили в полицию, полицейские записали свидетельские показания Грейс и осмотрели дом, но не обнаружили ничего подозрительного. На всякий случай был выделен патруль, несколько недель наблюдавший за домом. Грейс осмотрел врач, заключивший, что ребенок абсолютно здоров, никаких следов насилия нет. Малышка стала жертвой ночного паралича, неопасного и очень распространенного в ее возрасте явления. Состояние между сном и бодрствованием провоцирует временный паралич мышц, но это вызывает такой ужас, что мозг начинает создавать кошмарные образы, кажущиеся реальными.

С тех пор Грейс узнала, что это в самом деле распространенное явление, действительно провоцирующее страшные галлюцинации. Но в восемь или девять лет трудно принять какое-либо объяснение, когда пережила такой реальный страх; а взрослые тебе просто не поверили. Грейс вспомнила, как решила сама позаботиться о своей безопасности. Она посадила огромного плюшевого медведя в угол комнаты, надеясь таким образом помешать возвращению монстра. Но этим не ограничилась. Теперь она припоминала, что спрятала в комнате еще и оружие. Но где?

Тайник мог находиться где угодно, в одном из предметов мебели или в игрушке, которых здесь больше не было.

Грейс вновь осмотрела комнату. И тут ее взгляд остановился на старой, наполовину вырванной из стены электрической розетке. Неужели она рискнула прикоснуться к ней в то время, хотя родители строго-настрого запретили даже приближаться? И что она могла поместить в такое ограниченное пространство? Не слишком уверенная, она все-таки решила не пренебрегать никакой возможностью.

Грейс встала на одно колено на пол, взяла розетку пальцами и легко отделила ее от стенки. Под ней, где ожидала обнаружить только провода и кусочки гипса, она заметила предмет, засунутый между стеной и корпусом розетки.

Грейс аккуратно вытянула его. Брелок с перочинным ножиком, чуть длиннее мизинца, с шатающимся ржавым лезвием упал на пол. Так вот, значит, оно, ее оружие против страшного человека в странном костюме?

Не хватает только водяного пистолета, заряженного разумеется, – сыронизировала Грейс.

Она спрятала находку во внутренний карман парки и собиралась уже вернуть розетку на место, но тут заметила, что в углублении что-то осталось. Похоже, маленький клочок бумаги. При помощи карандаша, который всегда носила с собой, чтобы делать заметки во время расследования, Грейс, сильно заинтригованная, сумела его извлечь.

Крохотный клочок бумаги был многократно сложен. Вероятно, более тонкими и нежными пальцами того времени, – подумала Грейс, взволнованная этой неожиданной находкой.

Она с величайшей осторожностью развернула бумажку, ожидая найти какое-то откровение, имя, даже рисунок. Но надежда сменилась недоверчивостью.

В развернутом виде листок оказался квадратиком со стороной сантиметра три; однако, места оказалось достаточно, чтобы написать там детской рукой три символа: «S K 2».

Глава 7

Грейс совершенно не помнила этот клочок бумаги. И тем более значение этих двух букв и цифры. Но, если она спрятала это послание в тайник, рядом со своим «оружием», значит, в ее глазах оно имело важнейшее значение.

Это напоминало