Роберт Пайк - Пуля cтавит точку
Молодой врач побледнел.
— Вильям Уиллард.
Чалмерс кивнул.
— Я его запомню. Я буду считать вас ответственным за жизнь этого человека. У меня есть определенное влияние в этом городе, доктор. Плохая медицинская практика в этом округе может оказаться фатальной не только для пациента. Не забудьте об этом!
Он толкнул входную дверь и исчез в ночной темноте. Стажер повернулся к Кленси, лицо его покраснело, глаза сверкали.
— Почему он разговаривает со мной таким тоном? Разве я стрелял в этого человека, или я в чем-то провинился?
Кленси выпрямился, на лице его было усталое выражение.
— Не обращай на него внимания, сынок. Он больше лает, чем кусает. — И это все болтовня, ты же знаешь. — добавил он про себя.
— Но он говорит так, словно это моя вина! И то, что я буду нести ответственность! Я сделал все, что мог… — В голосе врача звучала горечь. — Почему вы вообще привезли его в наш госпиталь? Почему вы не отправили его в Бельвю, как это следовало бы?
— Почему? — Кленси угрюмо улыбнулся. — Я могу привести вам тысячу "почему?". Прежде всего почему этот мерзавец заявился в Нью-Йорк? — Он сунул руку в карман и вытащил сигарету. Собрался закурить, но остановился; спичка догорела до конца, а он так и продолжал стоять, нахмурившись.
— Да, — сказал он мягко. — Это очень хорошее "почему". Действительно, прежде всего почему этот мерзавец приехал в Нью-Йорк?
Глава 3
Суббота, 7.05
Кленси спустился по ступенькам 52 участка, сопровождаемый Капровски. Они сели в машину, проехали перекресток и направились в сторону частного госпиталя. Интенсивное утреннее движение не позволяло ехать быстро.
— Создается впечатление, — мрачно думал Кленси, что в городе с лучшим общественным транспортом в мире большая часть жителей предпочитает каждый день пользоваться автомобилями. Или грузовиками. Или велосипедами, Или мотоциклами.
Он не мог себе даже представить, где они их паркуют, даже при наличии полицейского удостоверения он испытывал с этим немалые трудности.
Капровски глянул на искаженное лицо сидевшего рядом с ним Кленси.
— Вы выглядите так, лейтенант, словно вам не удалось поспать.
— Я не спал, — коротко сказал Кленси. — Когда я наконец ушел из госпиталя, было примерно четыре тридцать. Я вернулся сюда и попытался поспать сидя в кресле, но я не могу спать в этом чертовом кресле.
— Да. Я тоже, — Капровски сменил тему разговора, осторожно подходя к новой проблеме. — А что с Росси, лейтенант?
Кленси зевнул.
— Я полагаю, что все в порядке. По крайней мере мне никто не звонил после того, как я покинул госпиталь.
— Вы думаете, что он выкарабкается?
— Это было бы лучше всего. Так или иначе, это именно то, что нам хотелось бы обнаружить прямо сейчас. — Кленси подождал, пока светофор переключился на зеленый и затем терпеливо последовал за большим грузовиком через забитый перекресток. — Мне хотелось бы на минутку остановиться и проверить кое-что в госпитале. А затем мы отправимся в отель "Фарнуорт" и пропустим хозяина через машину для выжимания белья.
Он взглянул на крупного детектива, сидевшего рядом с ним.
— А ты вчера ночью что-нибудь обнаружил?
Капровски покачал головой.
— Абсолютно ничего. Я опечатал комнату, после этого я проверил все корзины для белья и ящики для веников и вообще все в служебной зоне вплоть до подвала; я даже проверил весь тот хлам, который они накопили в лифте. Ничего.
— А что известно о других постояльцах?
— В течение недели новые постояльцы не приезжали. Черт возьми, половина отеля пустует, а во второй половине они живут уже больше года.
— Ты видел управляющего отелем?
— Конечно. — Складывалось впечатление, что Капровски чувствует себя немного не в своей тарелке. — Лейтенант, я не думаю, что он имеет к этому какое-либо отношение.
— Не имеет? — Кленси с любопытством посмотрел на него.
— Если Чалмерс говорит правду, то управляющий является единственным человеком, который мог его видеть и узнать. И я не думаю, что Чалмерс лжет. Его беда заключается не в глупости, глупый человек не смог бы получить его должность в аппарате районного прокурора, его беда заключается в его амбиции. И управляющий является единственным человеком, который мог бы знать номер комнаты. Что заставляет вас думать, что он непричастен к этому?
Капровски посмотрел в окно.
— Вам нужно взглянуть на него лично, тогда вы поймете, что я имею в виду.
— Хорошо, — сказал Кленси, — мы увидим его через несколько минут.
Он подъехал к госпиталю и выключил зажигание. Затем посмотрел на солидную вереницу автомобилей, тянувшуюся по обеим сторонам улицы, насколько хватал глаз.
— Похоже, что знак "Запрет стоянки" вынуждает людей пользоваться таким шикарным соседством, — сказал он с отвращением. — Вы оставайтесь в машине; если кто-нибудь уедет, то встанете на его место. Я вернусь через минуту, я только узнаю что с Росси и как он себя чувствует.
— Хорошо, лейтенант, — сказал Капровски, передвигаясь на водительское место.
Кленси вышел из машины, тряхнул головой и прошел в холл госпиталя. Он прошел по отделанному изразцами полу и подошел к стойке. Дежурила та же самая симпатичная девушка; у Кленси удивленно поднялись брови.
— Привет, сестра. Что вы делаете — дежурите по двадцать четыре часа?
— Доброе утро, лейтенант. Нет, я дежурю от полуночи до восьми утра. Она с симпатией улыбнулась ему. — Прошло меньше четырех часов с тех пор, как вы были здесь прошлой ночью.
Кленси улыбнулся, проведя рукой по лицу.
— Я потерял чувство времени, — сказал он. Подошел к маленькому лифту и остановился. — Этот молодой стажер, врач, как его, Уиллард. Он тоже все еще дежурит?
— Да, он на дежурстве. Кабинет врача на пятом этаже. Хотите, я позвоню ему?
— Нет, не нужно, все в порядке. Я зайду к нему после того, как проверю нашего парня. Вы не знаете, в какую комнату они его поместили?
Она кивнула.
— Шесть-четырнадцать.
Он вошел в лифт, улыбнувшись в знак благодарности, нажал кнопку и мягко поднялся на шестой этаж. Двери лифта автоматически открылись, он вышел, прошел по ярко освещенному коридору и повернул за угол. Барнет прочно сидел на стуле перед дверью комнаты, прилагая все усилия для того, чтобы не бросаться в глаза. Когда Кленси подошел к нему, то он выглядел немного несчастным и немедленно вскочил на ноги.
— Привет, лейтенант, — крупный полицейский, тряхнув головой, огляделся вокруг. — Боже мой, ну и работа!
Кленси настороженно глянул на него.
— А в чем дело? Какие-то неприятности?
— Нет. Просто здесь все не так, как в Бельвью. Полагаю, что в этой конторе до сих пор никто не видел полицейского в госпитале. Они смотрят на меня так, словно я ненормальный.
— Ну, это другое дело, Френк, — с облегчением сказал Кленси. Какое-то время мы должны присматривать за этим типом. Хотя он намерены забрать его, как только смогут. Возможно даже сегодня утром. И я надеюсь, что они заберут его за пределы нашего участка.
— И я также надеюсь, — пылко сказал Барнет и добавил: — Лейтенант.
Кленси улыбнулся. — Как он себя чувствует?
Барнет покачал головой. — Не имею ни малейшего понятия. Единственный, кто его видел, так это доктор, который пару раз заходил сюда.
— И?..
Барнет пожал плечами.
— Он мне ничего не сказал.
— Я поговорю с доктором позже, — сказал Кленси. Он молча открыл дверь и вошел, осторожно прикрыв ее за собой. Венецианские шторы были опущены и в комнате царил полумрак. Человек в постели на другом конце комнаты смотрелся как некая неясная масса под простынями. Кленси осторожно подошел к кровати и наклонился; забинтованное лицо было слегка повернуто к стене, рот искривлен в гротескной гримасе. Кленси секунду смотрел на голову, лежащую на подушке; затем его лицо потемнело и он быстро положил два пальца на толстые приоткрытые губы. Они были ледяными.
— О, Боже! — подумал он. Великий Боже!
Мгновенно он очутился возле окна и дернул за шнурок, открывавший шторы. Свет залил комнату. Затем вернулся к кровати и изучающе посмотрел на простыни, небрежно укрывавшие лежащее на ней тело; со сдавленными ругательствами он отбросил их в сторону. Яркий солнечный свет, заливший комнату, упал на кухонный нож, торчавший из груди скорченного трупа. Свет коснулся медных заклепок, удерживавших деревянную рукоятку, блеснул на небольшом кусочке лезвия, видневшегося между рукояткой и телом. С громким криком Кленси бросился к двери и распахнул ее настежь.
— Барнет!
— Да, лейтенант?
Стул в коридоре со стуком отлетел в сторону; Барнет просунул голову в дверь. Вид лежащего на постели тела заставил его влететь в комнату. Глаза его расширились и в изумлении застыли на лезвии ножа.
