Андрей Кивинов - Ничего личного
– Тогда здорово.
Господа крепко, по-братски пожали друг другу руки.
– Ну что, посмотрим игрушку? – предложил Антон Сергеевич. (А это был именно он, если вдруг кого-то ввели в заблуждение джип и барсетка).
– Без проблем, – Павел Григорьевич шагнул к багажнику «Мерседеса», – вещь, хоть и старинная, но на ходу. Можем проверить.
– Обязательно. Показывай.
Прежде чем нажать кнопку багажника, Павел Григорьевич деловито поинтересовался:
– У тебя бабосы то с собой? Чтоб зря не доставать.
– Они у меня всегда с собой.
Антон Сергеевич с ловкостью бывалого карманника извлек из барсетки несколько зеленых купюр, покрутил их перед носом торговца оружием и сунул обратно. После опустил руку в карман куртки, где дожидался своего часа пистолет имени того же инженера Макарова.
Убедившись в наличии у покупателя наличности, Павел Григорьевич окинул окрестность внимательным взором и, убедившись, что зевак в опасной близости нет, открыл багажник и бережно, словно младенца, распеленал винтовку.
– Ого! Ну, ты дал, брателло! Не из музея революции волына? – скривил губы торговец сантехникой.
– От хороших людей осталась, – пояснил Павел Григорьевич, взяв в руки оружие, – выкинуть, вроде жалко, вдруг кому пригодится?
– А больше ничего не осталось? От хороших людей? Посерьезней?
– Надо прикинуть. Может, и осталось. А тебе на хрена?
– Братишка, ты чего – Дядя Степа? У нас за такие вопросы заливное делают.
Пакет на голову и в залив… Раз интересуюсь, значит надо.
– Ну, извини…
Павел Григорьевич огорчился, поняв, что слишком рано затеял разведку. Явно не хватило боевого опыта… «А сантехник парень интересный… Жаль, больше продать нечего, а то можно бы и поглубже внедриться».
– Маслята есть? – как всякий уважающий себя сантехник, спросил покупатель.
– Конечно. Двадцать штук. Родных.
Павел Григорьевич извлек из багажника коробку из-под чая. Винтовку он по-прежнему сжимал в правой руке, боясь оставить без присмотра.
– Тогда заряжай. Поглядим на боевые качества.
С этим вышел небольшой конфуз. Как заряжать трехлинейку Павел Григорьевич не знал, а спросить у Виктора Романовича накануне забыл. Он кое-как попытался засунуть патрон не в магазин, а прямо в ствол, патрон не засовывался, в итоге выпал из рук и затерялся в траве.
– Погудели вчера в бане, – принялся оправдываться опер-продавец, – пальцы не слушаются.
– Дай сюда…
Опер-покупатель решительно отобрал винтовку, зачерпнул из коробочки горсть патронов и быстро снарядил магазин. (Этому искусству он научился еще в школьном музее, где в стеклянном шкафу хранилась фронтовая винтовка с запаянным дулом, но действующим затвором. Говорят, впоследствии ее взяла на вооружение местная группировка, предварительно выкрав из музея и заменив дуло).
– А это чего? – указал он на зазубрины, – мне сказали, ствол чистый, не засвеченный.
– Да нормалек все, не дрейфь. Эти метки герой Советского Союза оставил. А героев на учет не ставят.
– Как сказать…
Антон Сергеевич посмотрел вокруг, прикидывая, где можно испытать оружие, не привлекая общественного внимания. Выбрал, изрытую выбоинами серую стену форта, выходившую на каменистый берег залива.
– Пойдем туда.
В пути они разговорились на бытовые темы.
– Как джипарь? Без проблем? – поинтересовался Павел Григорьевич, – а то мне «мерин» надоел, хочу поменять.
– Хорошая тачила… Правда, жрет много. Думаю «Ниссан» последний взять.
С турбоподдувом.
Выйдя на берег, Антон Сергеевич уперся замшевым полуботинком в валун, передернул затвор, вскинул винтовку и, прицелившись в стену, выстелил. Стаи потревоженных чаек и ворон взмыли в воздух и закружили над заливом, боясь возвращаться на землю. Вновь зарядив оружие, он повторил выстрел, на сей раз держа ружье по-ковбойски, у бедра.
– Ничего бьет…
– Я ж говорил. Отличная вещь. Надежней «Калаша». Из нее еще мочить и мочить.
– А оптику сюда можно примастрячить?
– Сейчас все можно. А для чего оптика? Мушка же есть.
– Для меткости, – ухмыльнулся Антон Сергеевич, – и сколько ты за нее хочешь?
– Ну, за десять косых уступлю. Рублей, естественно… По себестоимости.
– Че-го? – вытаращился на него Антон Сергеевич, как мясорубка на кухонный комбайн, – за десять тонн эту рухлядь? Где ты такой прайс видел? Десять тонн новый «Калаш» стоит с двумя рожками!
– «Калаш» стоит полторы тонны баксов, – парировал подкованный Павел Григорьевич, раскорячивая пальцы, – так что я по-божески прошу.
– Не, братишвили, ты не прав, в натуре, – сложил «козу» в ответ Антон Сергеевич, – поимей совесть, скинь хотя бы штуку.
– Я не въехал… Ты «Ниссан» собираешься брать, а какую-то штуку жалко.
– Мне бабосы не с неба падают и не в окно залетают. Мне другое в окно залетает…
Антон Сергеевич потер небольшой шрам на правой щеке, намекая на осколочное ранение. На самом деле это был шрам от разрезанного фурункула, вскочившего как-то после неудачного бритья.
– Ну, ладно, – согласился продавец, – бери за девять.
– Другой базар.
Антон Сергеевич распахнул барсетку. Павел Григорьевич посильнее сжал рукоятку пистолета.
Но продавец не проявлял никаких признаков вероломства. Спокойно протянул три зеленых бумажки.
– Здесь как раз девять. По курсу.
Павел Григорьевич принял деньги, осмотрел и пощупал каждую купюру, убеждаясь, что это не фальшивки.
Разобравшись в товарно-денежных отношениях, оба вернулись к машинам.
– Тебя, вообще, звать то как? – вспомнил Павел Григорьевич.
– Андрюхой, – представился Антон Сергеевич.
– А я Паша, – опер Главка оказался более честным. Или менее опытным.
Они еще раз пожали друг другу руки, словно спортсмены, завершившие схватку.
– Слышь, Павлон, я не понял, у тебя еще что-нибудь есть?
– А что надо?
– «Калаши», «Макарычи». От «Тэтэхи» не откажусь.
Павел Григорьевич вновь пожалел, что продавать больше нечего, кроме пистолета, томящегося в руке. И что оперативную игру нельзя продолжить. А он еще ничего толком не узнал. Остается надеяться, что волкодав Виктор Романович вытрясет из этого ковбоя все, что нужно.
– Давай так сделаем, – предложил Павел Григорьевич, – оставь телефончик для связи, будет товар, дам знать.
– Без базара… Записывай…
Диктуя первый попавшийся в голову номер, Антон Сергеевич вытащил из барсетки носовой платок и громко высморкался. Это был условный сигнал к захвату. Хватит кривляться. «Арсенал» заканчивался завтра, и ждать звонка не имело смысла. Сейчас этот тюфяк все сам расскажет…
…Убирая авторучку, Павел Григорьевич увидел выскочивших из недр форта пятерых страшилищ и понял, что все-таки был прав. Покупатель пожалел трехсот баксов, решив забрать даром винтовку, а, возможно и «мерина». Опер Главка мгновенно оценил обстановку, успел по-голливудски отскочить за капот «Мерседеса» и выхватил боевое оружие, предусмотрительно снятое с предохранителя. Напарники, лежавшие наверху тоже выхватили. «Боюсь, придется стрелять. Их слишком много…»
И закипел бой…
И кипел очень долго…
Особенно жалко было водителей машин.
И, конечно, сами машины…
(Тех, кто собирается посмотреть поединок в записи, просим убавить звук телевизионного приемника. Для остальных после небольшой паузы сообщаем результат:…………………….Ничья).
***Фаррух протянул Руслану стаканчик с горячим чаем и взглянул на часы.
– Интересно, они встретились? Уже три часа.
– Должны, – кивнул Руслан, вытирая жирные губы салфеткой.
– Деньги не забудь получить со своего приятеля, – напомнил Фаррух.
– Получу… Мне, кстати, вчерашний гопник возле помойки не понравился.
Такое ощущение, будто подслушивал. Как бы не заложил.
– Вообще то, я тоже об этом подумал, – согласился кулинар.
На экране телевизора замелькал клип Фредди Меркьюри.
– Ненавижу, – прошептал Фаррух и выключил телевизор.
– Слушай, Фаррух… Скажи, только честно. Ты меня тогда, во время забега все-таки специально подтолкнул или нечаянно.
– А чего это ты вдруг вспомнил?
– Да просто, сам не знаю…
– Ну, если откровенно, то подтолкнул, – признался кулинар и, приложив руку к сердцу, добавил, – но это обстоятельства, старик. А так – ничего личного…
1
УСБэшники – сотрудники Управления собственной безопасности.
2
Отставлять (сленг) – ограждать источник информации от возможных негативных последствий.
