Александр Каневский - Елена прекрасная
— Добрый день.
Елена в ответ тоже улыбнулась.
— Здравствуйте!
— Это наша собака, её зовут Долли.
— Мы с ней уже знакомы.
— Да, конечно… А я — автор записки, меня зовут Борис Пахомов, я — следователь прокуратуры, но к вам пришёл без ордера на арест.
Елена снова улыбнулась.
— Тогда будьте гостем, проходите к столу, ваша собачка уже там.
— Спасибо… Я сейчас всё объясню.
Они прошли в сад, он сел на стул и продолжил:
— Моя жена Тина родила дочку Дашеньку. А у жены Тины есть сестра Ольга, её дача на соседней улице. У сестры тоже дочка, годовалая, и двое пацанов-близнецов, им по два годика. Сестра пригласила нас на дачу, оздоравливать Дашеньку. Тина обрадовалась, мол, ребёнку необходим свежий воздух. — Он виновато развёл руками. — Я всё понимаю, но… Домик небольшой, стены тонкие, постоянный плач девочек, который тут же дуэтом подхватывают близнецы. Я убегаю в сарай, но и там слышно. Ни я, ни Долли, спать не можем. Поэтому она и удрала к вам, а я уже к ней примазался…
— А почему ваша Долли всё время голодная?
— В нашем доме сейчас все заняты только детьми, она ест только то, что отнимает у хозяек. Кстати, я тоже.
Елена рассмеялась.
— Вот теперь всё ясно, садитесь за стол. — Она поставила ему прибор, затем раздвинула зелёный шатёр из гибких ветвей раскидистой ивы и указала на стоящую там раскладушку. — Покушаете — ложитесь. Это любимое место вашей собаки.
— Спасибо!.. Вы очень гостеприимны. Тогда уж позвольте, вечером, когда дочурка заснёт, я вас с женой познакомлю, чтоб она знала, где мы с Долли проводим время?
— Конечно, я буду очень рада.
Вечером дачу покидали уже трое: Пахомов, собачка Долли и жена Тина. Елена проводила их до калитки. Прощаясь, Тина сказала:
— Ваша дача, Леночка, стала для Долли — рестораном, а для Бориса — домом отдыха.
Елена искренне пригласила:
— И вы приходите, вместе с дочуркой. Мы её укачаем, а сами чай попьём, с наливкой. Моя соседка её сама делает, из ягод.
Когда они отошли от дачи Борис удивлённо произнёс:
— Сказать честно, я знакомил тебя с Леной с большой опаской: зная тебя, я ожидал взрыва ревности, а ты впервые не ревнуешь! Даже обидно за неё: она ведь красивая!
— Очень! Но, повидав её, я успокоилась: к таким женщинам опытные мужчины не подходят, понимая, что это пустой номер, потому что глаза такой женщины говорят: «Стоп! Я уже занята, не трать время даром». А ты у меня чересчур опытный, уверена, ты это сразу понял. — Немного помолчала, потом грустно добавила: — Наверное, поэтому и ко мне уже давно не подходят, не пристают, не цепляются. Цени это, цени, но помни: вакуум уличного внимания надо заполнять дома!
В ответ Борис решительно заявил:
— Сегодня же!
— Что сегодня? — не поняла Тина.
— Остаюсь на ночь и буду заполнять вакуум!
Тина расхохоталась.
— Дурак ты, и хулиган! — обняла его и расцеловала. — Наверное, за это я тебя так люблю!
Глава пятнадцатая
В квартире у Георгия Живидзе, за накрытым столом, сидели первые гости, прилетевшие на свадьбу: брат хозяина, карикатурист, именем которого назвали Амирана, его жена Циала и самые почётные гости — глава семьи, семидесятилетний Зураби, и его жена Софико — дедушка и бабушка Амирана.
Хозяйка дома, Натела, каждые несколько минут вносила из кухни и ставила на стол всё новые и новые блюда.
Хозяин наполнил всем бокалы.
— Папа, спасибо за «Цинандали» — оно настоящее, у нас такое не купишь.
— Сейчас все вина из Грузии на экспорт идут из одной бочки, — пояснил Зураби и гордо добавил. — А это «Цинандали» — прямо с винзавода. Взял два ящика, чтобы украсить стол — племянники завтра привезут.
— А почему не все вместе прилетели — номера в гостинице со вчерашнего дня на всех заказаны.
— Билетов не достали, — объяснил дядя-карикатурист, — поздно спохватились, не думали, что такой ажиотаж будет.
Бабушка Софико с гордостью добавила:
— Половина Тбилиси к тебе летит!
Довольный услышанным, Георгий перехватил жену с очередным блюдом.
— Посиди с нами, солнышко, выпьем за дорогих гостей!
— Подожди, сын. Сперва позволь мне. У меня есть тост. — Под одобрительные возгласы присутствующих старый Зураби поднялся и произнёс:
— В океане потерпел крушение корабль. Только один человек смог спастись — он ухватился за плавающую доску. Через полчаса, неизвестно откуда, вынырнул второй потерпевший и ухватился за другой конец этой доски. Первый начал плакать. Второй спросил: «Ты почему плачешь?» Первый ответил: «Вах! Такой гость, а угостить нечем!» Так выпьем за хозяев этого дома, которые всегда находят, чем угостить гостей!
Компания шумно отреагировала.
— Спасибо, отец, за добрые слова! Можно к тебе алаверды?
— Говори, сынок, говори!
Получив отцовское согласие, Георгий встал:
— Папа, я хочу выпить за твой гроб, сделанный из дерева столетнего дуба, который я только завтра посажу у нас на даче.
Тост понравился патриарху.
— Красиво сказано! Молодец!
Все чокнулись и выпили.
Не скрывая нетерпения, бабушка Софико спросила:
— Где же молодые? Я хочу видеть невесту!
Георгий с улыбкой успокоил:
— У них производственное совещание перед свадьбой. Волнуются. Всё ещё решают: что, где, когда… С минуты на минуту явятся!
В это время Циала, жена дяди-карикатуриста, увидев, что он что-то рисует на салфетке, тихонько спросила:
— Что ты делаешь?
— Набросок брата. Завтра подарю ему его портрет.
— Не надо его огорчать в день свадьбы сына.
— Я сделаю красивый портрет.
— У тебя всё равно получится карикатура. Прекрати!
Видно, дядя привык прислушиваться к мнению жены — он послушно спрятал салфетку. В это время в передней зазвучал звонок.
— Вот и они! — обрадовался Георгий.
Все гости повернули головы к дверям.
Вошла Елена. Не здороваясь, прошла в комнату, села на диван.
— Здравствуй, невестушка! — так же радостно приветствовал её Георгий. — Это наши первые гости, сейчас я тебя с ними познакомлю. А где Амиран?
Не поднимая голову и не повышая голоса, монотонно, как под гипнозом, Елена произнесла:
— Мне позвонил следователь Пахомов и сообщил: час назад Амирана убили… убили… убили… убили…
Глава шестнадцатая
Вести расследование было поручено майору Пахомову, и Борис сразу помчался на место преступления. Там уже были два эксперта и капитан Рябой, помощник Пахомова, с большим рыжим чубом, рыжими бровями и ресницами, весь в веснушках — наверное, это после встречи с ним появилась песенка «Рыжий, рыжий, конопатый». Он доложил, что ни малейших следов преступления они не нашли, только на столе лежал разводной гаечный ключ, очевидно, орудие убийства.
Первый эксперт сообщил:
— Замок не взломан. Окно закрыто изнутри. Очевидно, что покойный сам впустил убийцу.
— Убит ударом по голове, — добавил второй эксперт. — Преступник опытный: ни следов, ни отпечатков пальцев нигде не обнаружено…
— А на разводном ключе?
— Тоже ничего.
— Когда совершено убийство?
— В районе пяти часов. Более точно скажу вечером.
— Кто обнаружил? — спросил Борис у капитана Рябого.
— Пацан лет восьми. Бежал вниз по ступенькам, дверь в квартиру была приоткрыта, ну, он и загляул. потом вопить стал, соседей позвал, они и позвонили.
— Может, кто-нибудь из них видел незнакомцев, которые в это время входили в дом?
— Две пенсионерки говорят, что видели.
— Где они?
— Внизу, во дворе.
Старушки-пенсионерки, сидящие на скамейке у подъезда, охотно отвечали на вопросы.
— Входил, входил такой, с чёрною гривой, — сообщила первая, сухая и высушенная, как будто её запекали в духовке.
— И с чёрными усами, как у Бармалея, — уточнила вторая, в отличие от подруги, пышная и расплывшаяся, похожая на круглую буханку, — с чёрной бородою, в чёрных очках…
— И бакенбарды у него длинные-длинные, аж до подбородка, — подхватила старушка-запеканка, — и причёска мохнатая, с косичкой сзади.
— Вот времена настали! Бабы штаны носят, а мужики — косички заплетают! — прокомментировала соседка-буханка и добавила: — И куртка у него была тоже бабья: жёлтая, как канарейка.
— А когда он вышел из подъезда? — спросил Пахомов.
— А он ещё не выходил, — ответила высушенная соседка, — наверное, к кому-то в гости пришёл, гуляют — суббота ведь.
— Может, вы его не заметили?
— Да мы тут, как на посту сидим — такого волосатика трудно не углядеть.
— А кто выходил?
— Разные, но другие. Дом ведь большой, шестнадцать этажей — тут всех жильцов не упомнишь, а их гостей, тем более!
