Джон Сэндфорд - Правила охоты
— Прямо на улице, средь бела дня, — подтвердил толстяк.
Последнюю лошадь завели в кабинку, и буквально через секунду стартовые ворота с грохотом открылись, и диктор объявил:
— Все идут ровно. Вот Пемброк Дансер обходит всех по внешнему кругу, его догоняет…
Дансер оторвалась от основной группы. Опережая всех на два корпуса, она вошла в поворот, в конце прямого участка она уже на четыре корпуса впереди и вот финиширует, обогнав пришедшую второй лошадь на восемь корпусов.
— Вот это да! — с почтением проговорил толстяк. — Я выиграл шестьсот долларов.
Лукас поднялся.
— Я ухожу, — сказал он. Взглянув на табло ставок, он что-то быстро прикинул в уме и, оставшись удовлетворенным своими подсчетами, повернулся к полицейским. — Едем со мной?
— Нет, нет, не стоит, — стал отказываться толстяк. — Спасибо, Лукас.
— Больше не играйте, — заметил Дэвенпорт. — Все остальные заезды ерунда. Там трудно угадать победителя. И вот еще что, Баки.
— Да?
Толстяк оторвал взгляд от выигрышного билета.
— Не забудь сообщить куда надо об этих шестистах долларах.
— Ну конечно, — сказал тот обиженно. Лукас ухмыльнулся и ушел, а толстяк пробормотал: — Да, спешу и падаю.
Он снова опустил было глаза на свой билет, но тут заметил, что женщина с фиалковыми глазами быстро догоняет Лукаса. Она настигла его прямо около входа. Толстяк увидел, как, когда они вместе входили в здание, Лукас улыбнулся ей.
— Смотри-ка, — сказал он своему напарнику, но тот изучал ставки на табло и тихо шевелил губами. Толстяк уставился на него. — Что там?
Тощий сделал предостерегающий знак рукой, чтобы его коллега подождал с вопросом, и все продолжал шевелить губами. Потом губы замерли, он обернулся, взглянул в ту сторону, куда пошел Лукас.
— Что? — снова спросил толстяк, тоже уставившись на табло.
Лукас и женщина с фиалковыми глазами уже ушли.
— Я мало что понимаю в скачках, — заметил тощий, — но если я правильно разобрался в ставках, то Дэвенпорт отхватил двадцать две тысячи пятьдесят долларов.
* * *Кабинет начальника полиции находился на первом этаже городской мэрии. Две стены почти полностью занимали окна, выходившие на улицу, а две другие были увешаны цветными и черно-белыми фотографиями в рамочках — они относились к периоду с сороковых годов до настоящего времени. Даниэль с семьей. С шестью последними губернаторами Миннесоты. С пятью сенаторами от штата. С длинной чередой людей, о которых никто не знал и которые походили один на другого. Такие обычно занимают места на обедах у больших политиков. Прямо за спиной начальника висел герб департамента полиции Миннеаполиса и мемориальная доска с фамилиями полицейских, погибших при исполнении служебных обязанностей.
Лукас развалился в кожаном кресле, которое стояло прямо напротив стола начальника полиции. Он был удивлен, хотя и старался этого не показывать. Последнее время его ничто не удивляло, разве что женщины.
— Возмущен?
Глядя на Лукаса, Квентин Даниэль даже нагнулся к покрытому стеклом столу. Даниэль выглядел как типичный начальник полиции, поэтому некоторые его политические противники, которые ныне уже не занимались политикой, делали ошибочные выводы, думая, что он получил свой пост только благодаря своим внешним данным. Это было не так.
— Да. Возмущен. В большей степени даже удивлен.
Лукас не особенно-то любил Даниэля, но считал его одним из самых толковых людей в полиции. Он удивился бы (снова удивился), если бы узнал, что шеф думает то же самое о нем.
Даниэль слегка повернулся к окну.
— Ты сам понимаешь почему, — проговорил он.
— Вы думали, что это совершил я?
— Кое-кто в отделе убийств считал, что тобой стоит поинтересоваться, — заметил Даниэль.
— Пожалуйста, начните с самого начала, — попросил Лукас.
Даниэль согласно кивнул, отодвинул свое кресло от стола, встал и подошел к фотографиям на стене. Он так внимательно разглядывал лицо Губерта Хамфри, будто старался обнаружить новые недостатки.
— Две недели назад наш убийца напал на женщину в Сент-Поле. Она художница, ее зовут Карла Руиц, — начал рассказывать шеф, продолжая рассматривать фотографию Хамфри. — Ей удалось от него отбиться. Когда сержант из местного отделения прибыл на место, то увидел, что она читает записку. В ней было одно из правил, которые убийца оставляет на месте преступления.
— Я ничего не слышал об этой Руиц.
Шеф повернулся и, держа руки в карманах, медленно прошел к своему креслу.
— Да. Этот сержант оказался смышленым парнем, он вспомнил о записках, фигурировавших в первых двух убийствах. Он позвонил в Сент-Пол начальнику отдела по расследованию убийств, и тот приказал не распространяться об этом. О данном деле знают только начальник полиции Сент-Пола, тамошний начальник отдела по расследованию убийств, двое полицейских, которые приехали по вызову, еще кто-то в нашем отделе по расследованию убийств и я. И конечно, сама художница. А теперь и ты. И всем несдержанным на язык было сказано, что если произойдет утечка информации, то им не поздоровится.
— Так какое отношение имеет все это ко мне? — спросил Лукас.
— Пока никакого. Слушай дальше. Этот преступник во время борьбы с художницей обронил свой пистолет. Мы тут же попытались снять с него отпечатки пальцев, чтобы проверить, кому он принадлежал, но ничего не обнаружили. Мы проверили все, в том числе и патроны. Нам повезло больше, когда мы устанавливали владельца. На это потребовалось всего десять минут. Прямо с фабрики он поступил в магазин оружия на Хеннепин-авеню, там его купил человек по имени Дэвид Л. Лосс…
— Тот Дэвид Л. Лосс, который проходил у нас по делу?
— Ты помнишь то дело?
— Он застрелил своего сына и утверждал, что это был несчастный случай. Думал, что это вор залез в дом. Так?
— Тот самый. Его обвинили по статье «Убийство по неосторожности», хотя было абсолютно ясно, что это преднамеренное убийство. Он получил шесть лет, будет сидеть четыре. Но он еще может подать апелляцию, поэтому вещественное доказательство должно находиться в камере хранения. Наши проверили. Пистолета на месте не оказалось. И, может быть, его уже давно там нет. А обнаружилось это только тогда, когда убийца потерял его.
— Черт знает что.
Из камеры хранения и раньше вещи пропадали. От пяти граммов кокаина оставалось четыре. В подшивке из двадцати журналов оставалось только пятнадцать. Но, насколько Лукас был в курсе, пистолет пропадал впервые.
— Пару раз ты ходил в камеру хранения. Когда мы занимались делом Рейерсона и когда мы распутывали дело о банде взломщиков из Чикаго. Мы соединили все данные, которые получили с мест убийств и от свидетельницы. Время, место совершения преступлений, описание художницы. Из списка лиц, имевших доступ в камеру хранения, были исключены все женщины. Мы также исключили из этого списка всех полицейских, которые имели свидетельские подтверждения того, что они несли службу во время совершения преступлений. Убийства и нападения совершались во всех трех сменах… В общем, мы дошли до тебя. Ты как раз подходишь. Никто никогда не знает, где ты есть. Ты любишь выдумывать всякие игры, а этот парень явно играет в какую-то игру. И пистолет взят из камеры хранения. Я никогда не верил, что это был ты, но… сам видишь, как все сложилось.
— Да, я вижу, — кисло согласился Лукас. — Большое вам спасибо.
— А ты что бы сделал на моем месте? — попытался защититься Даниэль.
— Ладно.
— Теперь мы уверены, что ты чистый, — сказал шеф. От откинулся в кресле, вытянулся и закинул ногу на ногу. — Преступник совершил еще одно убийство. Четыре-шесть часов назад. Мы подсчитали, и получилось, что примерно в это время ты сидел на поляне и ел яблоко.
Лукас кивнул.
— Где это произошло?
— Около озера Нокомис. На западном берегу, на холмах.
— Вы можете пока держать все в тайне?
— Нет. — Даниэль отрицательно покачал головой. — Это уже третье. Если мы и на этот раз промолчим, то завтра к полудню новости хлынут, как из лопнувшей проржавевшей трубы. Лучше будет, если мы сами расскажем обо всем. Я уже назначил пресс-конференцию сегодня на девять часов вечера. У телевизионщиков будет время, чтобы вставить эту информацию в десятичасовой выпуск новостей. Я хочу, чтобы ты тоже там был. Я расскажу об убийствах, попрошу помощи, ну и все такое. Поручаю тебе это дело, будешь заниматься только им.
— Я не хочу, — ответил Лукас. — Убийства нагоняют на меня скуку. Надо целый день ходить и расспрашивать людей, которые ничего не знают. У других это получается лучше, чем у меня. А у меня и так много работы по наркотикам. Я уже нащупал несколько человек…
— Да, да, да, это просто замечательно, но пресса распнет нас, если мы не поймаем этого придурка, — Даниэль перебил Лукаса на полуслове. — Ты помнишь, как несколько лет назад на автостоянке убили двух женщин? Это сделали два разных человека с промежутком в две-три недели. Ты скажешь: чистое совпадение. А помнишь, как пресса ну просто сходила с ума? Ты помнишь, как по телевидению показывали семинары по самообороне? А как они каждый вечер передавали репортажи о ходе расследования? Ты все это помнишь?
