Алексей Макеев - Ментовский крюк
Полковник с довольным видом прохаживался по кабинету.
– Пыжов, надо встретить гостя. У тебя в отделе тачка самая представительная.
– Была, – грустно вздохнул капитан.
– Что с ней стряслось?
– Погибла при задержании журналиста. Придется новую покупать.
Полковник Балашов нахмурился. Он хорошо знал капитана Пыжова и отчетливо представлял, как и за счет каких резервов он будет покупать новый «Мерседес». Сейчас только этого и не хватало.
5
Гуров и Крячко летели в город Мясников спецрейсом. Салон самолета «Як‑40», в котором они разместились, был рассчитан на восемнадцать посадочных мест. Вариант, средний между экономическим классом и классом повышенной комфортности. В старые времена Гурову приходилось летать на таких же самолетах, где кресел было напихано вдвое больше.
В самолете сыщики заняли соседние места. Они сделали вид, что только познакомились. Тут же распили бутылку коньяка за знакомство и мягкую посадку. При этом разговаривали громко, не стесняясь других пассажиров и персонала. Безудержно хвастались, сыпали именами и фамилиями очень известных людей, бизнесменов и политиков, называя их исключительно в уменьшительной форме – Володя, Игорек и так далее. Короче говоря, изображали подвыпивших самовлюбленных и чванливых москвичей, которые в упор не желают замечать соседей-провинциалов.
На самом же деле сыщики внимательно изучали группу представителей мясниковской элиты. Собственно, спецрейс и был организован для того, чтобы руководство «Агронавта» и городские власти смогли проститься с незабвенным товарищем – господином Фердыщенковым.
Мясниковцы расположились в передней части самолета и держались особняком. Гуров уже видел их на панихиде по Фердыщенкову, кроме того, сыщики перед вылетом успели ознакомиться с их фотографиями и краткими досье. Но, как говорят людоеды, бумаги бумагами, а живой человек – совсем другое дело.
Некоторые из присутствующих были заочно представлены Гурову господином Мирским. Все они по той или иной причине общались с Фердыщенковым при его жизни, поэтому удостоились особого внимания сыщиков.
Первым в списке важных персон числился мэр города Мясникова Эдуард Ковалев. Человек средних лет, скромно одетый. Из демократов. На должности мэра он показал себя хорошим хозяйственником, в политику не совался, да и вообще вел себя скромно. Вот и тут, в самолете, он сидел и спокойно беседовал с соседом.
Собеседником градоначальника был директор агрокомбината Анатолий Семенович Зайцын. Когда-то он служил в областной тюрьме замполитом, но впоследствии сменил и взгляды, и работу. Даже со стороны было заметно, кто из этих двоих является более влиятельным человеком. Комбинат «Агронавт» обеспечивал существование не только города Мясникова, но и практически всей области. Поэтому и поза, и жесты, и мимика господина директора изобличали в нем большого начальника, хорошо знающего себе цену. Директор говорил, а мэр слушал и кивал.
С другой стороны прохода вальяжно развалился в кресле и потягивал виски из квадратного стакана Борис Александрович Кудряшов. Вопреки своей бандитской кличке – Кудряш – волосы его были коротко стрижены и торчали ежиком. По информации сыщиков, Кудряш имел не одну ходку на зону. После освобождения организовал банду, которая позже превратилась в частное охранное предприятие «Ягуар».
Во время последних выборов казаки-разбойники Кудряша обеспечивали охрану будущего губернатора Комиссарова и оказывали силовое давление на его соперников. После победы Комиссарова Кудряш возглавил общественный совет по борьбе с преступностью.
Сейчас он не спускал глаз с эффектной блондинки, сидевшей через два ряда от него. Ксения Мартыновна Пахомова успела заслужить прозвище «дважды вдова». Ее покойный муж, Климент Аркадьевич, был первым директором «Агронавта». После его смерти на вдову положил глаз столичный благодетель – господин Фердыщенков. И Ксения охотно стала его «походно-полевой женой». И вот – снова облом. На агрокомбинате она занимала должность директора по связям с общественностью, но чувствовала, что способна на большее.
Ксения Мартыновна весело болтала со жгучим брюнетом. Звали его Георгием Авериным, он исполнял функции представителя «Ассоциации» на комбинате. Впрочем, должность была чисто формальная. Все связи между «Ассоциацией отечественных производителей» и «Агронавтом» находились в руках господина Фердыщенкова.
Аверин не сомневался, что Гуров летит в город Мясников для того, чтобы лишить его теплого местечка. Он нервничал, изящно курил тонкую длинную сигару и старался вести себя нарочито оживленно. Прямо-таки вызывающе. И чем веселее выглядели Ксения и Аверин, тем больше мрачнел Кудряш.
Наконец он поднялся и, не выпуская стакана из рук, двинулся по проходу между креслами в хвост самолета. Проходя мимо Аверина, Кудряш опрокинул стакан и оросил шевелюру представителя «Ассоциации» остатками скотча. Аверин слегка побледнел и застыл ни жив ни мертв.
– Борис, что ты себе позволяешь?! – вспыхнула Ксения.
– Да пошла ты, сука гребаная! – мягко рыгнул Кудряш и продолжил путь.
Когда он поравнялся с креслом Гурова, тот незаметно выставил ногу в проход. Кудряш зацепился и, в попытке удержать равновесие, выронил стакан. Он был не просто удивлен. От изумления он едва не обратился в соляной столб и уставился на Гурова.
– Ты… что? – Он даже забыл сопроводить вопрос привычным оскорбительным эпитетом в адрес собеседника.
Гуров смерил его ледяным взглядом.
– Немедленно извинитесь перед женщиной, – твердо произнес он.
Кудряш попытался что-то прохрипеть:
– Ты… я… Да ты знаешь, кто я?
– Допустим, не знаю. А что это меняет? – спросил Гуров.
В некоторых ситуациях Кудряш предпочитал объяснениям язык жестов. Сейчас был как раз такой случай.
– Пошли со мной, узнаешь, – предложил он.
Гуров пожал плечами, поднялся с кресла и последовал за Кудряшом в хвост салона. Здесь они остановились. Кудряш задернул занавеску и повернулся к полковнику.
– А сейчас ты узнаешь, кто я.
Свое обещание он сопроводил неожиданным апперкотом в живот оппоненту. Апперкот вышел так себе, на троечку с плюсом. Гуров напряг мышцы пресса и легко спружинил удар. Куда больше труда он затратил на то, чтобы удержаться от ответного удара. Наоборот, полковник сделал вид, что потрясен до глубины души и тела и что удар согнул его пополам.
Это не мешало Гурову краем глаза контролировать поведение противника. Он, конечно, приготовился разыгрывать комедию, но только до определенных пределов. Пропустить пару ударов – это ладно. Но терять здоровье и получать увечья или хотя бы травмы сыщик не собирался.
Впрочем, до этого не дошло. Занесенный для нового удара кулак Кудряша вдруг замер в воздухе, а лицо его исказила гримаса боли. Позади бандита возникла фигура полковника Крячко. Он перехватил руку бандита и слегка сжал в запястье. Иногда Станислав для развлечения пальцами колол грецкие орехи. Кудряш охнул.
– Иди и сядь на место, – небрежно бросил ему Крячко. – Еще раз при мне залупнешься, вошь блатная, я тебе голыми руками матку наизнанку выверну.
При этом он смотрел на криминального авторитета с доброй улыбкой, а хватку сжимал все крепче. Кудряш и вовсе побледнел. Отчетливо захрустела кость, видимо, лучевая. Она не слишком толстая, и сломать ее, при некоторых навыках, не составляет труда.
– Скажи: дядя, прости засранца, – попросил Крячко.
– Дядя, прости засранца, – простонал Кудряш.
Ему было очень больно.
– Пошел на хер, и чтобы до приземления я тебя не видел и не слышал, – Крячко разжал свои железные пальцы.
Присмиревший Кудряш, пошатываясь, послушно отправился на свое место. Он бормотал под нос что-то невнятное, то ли извинялся, то ли ругался. Гуров и Станислав спокойно вернулись на свои места.
Мясниковская элита и без того не спускала с москвичей настороженных глаз. С одной стороны, посланник «Ассоциации» летел именно к ним. Но выглядел он так неприступно, что они просто не могли придумать, как к нему подступиться. К тому же мешало то, что волею случая он оказался в компании милицейского начальника.
– Говорил я, надо было из наших ментов кого-нибудь взять, – шипел мэру директор. – Сейчас бы обоих обработали. А так – не знаешь, с какого боку подъехать.
Выход, как всегда, нашла женщина. У них с интуицией дело обстоит куда лучше, чем у мужиков. Увидев позорное отступление Кудряша и победное возвращение москвичей, она небрежно подсела к Гурову и томно проворковала:
– Спасибо, вы настоящий мужчина. Так вы и есть тот столичный начальник из «Ассоциации», которого все так боятся?
Гуров, продолжая играть взятую на себя роль столичного хлыща, самодовольно ухмыльнулся.
