Алексей Макеев - Убийство на бис (сборник)
— …Вот и с этим Лазурным Садом он создал газете немало проблем, — главный редактор говорил с горечью и досадой. — Я не знаю, кого именно он там задел, но наезд на нас был мощнейший. Представляете, целая сеть городских киосков вдруг расторгла с нами договоры и отказалась реализовывать нашу газету. Стали уходить самые крупные рекламодатели… А еще областной бюджет вдруг прекратил наше финансирование, и мы не получили давно обещанную нам машину. А те, что у нас есть, не выходят из ремонта. По сути, нам полностью перекрыли кислород.
— И тогда вам посоветовали расстаться с Карским и написать опровержение… — Лев понимающе кивнул. — А можно узнать, кто именно это подсказал? Хотя, думаю, сказать не можете. Хорошо. Тогда попытаюсь догадаться сам. Кто-то из министерства печати и информации?
Грустно усмехнувшись, его собеседник чуть заметно кивнул в знак согласия, хотя вслух сказал нечто иное:
— По этому поводу абсолютно ничего сказать вам не могу. Кстати, содержание нашего разговора мне следует сохранить в секрете?
— Ни в коем случае! — Гуров рассмеялся и изобразил широкий жест. — Я буду вам очень признателен, если о моем визите к вам узнает максимальное число людей. Можете даже опубликовать критический материал о грубости столичного опера, рассказать, будто я вам угрожал, требуя восстановить на работе Карского, что обещал весь регион поставить на уши, что грозился найти тех, кто, по моему мнению, действует в ущерб интересам России и «порвать их как тузик грелку»… Вот примерно так!
Ошарашенно похлопав глазами, главный редактор тоже рассмеялся. Покрутив головой, он негромко сказал:
— Вас понял! Завтра же в газете такая информация будет. Сделаем все как надо!.. А Карского, кстати, я не увольнял. Когда начались все эти подлые подковерные штучки-дрючки, он сам подал на расчет. Так что, если надумает вернуться — примем без вопросов.
Выйдя из редакции, Лев услышал звонок своего сотового телефона. Стас сообщил, что за ним заезжать не стоит — он уже в гостинице, доехал туда на такси. Сев в машину, Гуров первым делом глянул в зеркало заднего вида и тут же заметил не так давно мелькнувшую позади «четырнадцатой» синюю «Шкоду». «Чешка» была припаркована метрах в полусотне от их авто и поставлена с таким расчетом, чтобы можно было без помех стартовать и немедленно отправиться в погоню.
Достав телефон, он связался с Вольновым и вкратце сообщил ему о машине предполагаемых соглядатаев. Тот пообещал немедленно связаться со своими местными коллегами и поручить им проверку этой машины по части ее персональной принадлежности.
— …Брать их не думаешь? — поинтересовался Александр.
— Нет, пусть пока за мной помотаются, пусть думают, что я их не замечаю, — с оттенком иронии в голосе пояснил Гуров. — Сейчас, скорее всего, за мной таскается мелкая шушера. А вот завтра, мне так кажется, может подгрести рыбешка и покрупнее. Так что спешка тут ни к чему.
Когда «четырнадцатая» остановилась у «Тобола», он отпустил шофера на время обеда, распорядившись подъехать не позже тринадцати часов. Поднявшись на просторное крыльцо, Лев вгляделся в зеркальное стекло гостиничного вестибюля. Синей «Шкоды» ни вблизи, ни в отдалении заметно не было. Зато появилась белая «Ауди». Гуров и сам не понимал, почему именно эта машина бросилась ему в глаза, хотя в той стороне было достаточно и других авто. Но чувствовал: это шпики.
Они со Стасом подкрепились в гостиничном кафе и отправились в тот же скверик, где были ранним утром. Сидя на скамейке в тени большой белоствольной березы, опера обсудили итоги своих встреч.
Выслушав Льва, Крячко рассказал о своей встрече с Михаилом Карским. Когда он поднялся на четвертый этаж и позвонил в одиннадцатую квартиру, Михаил оказался дома, хотя уже собирался куда-то ехать. Появление крепкого, плечистого незнакомца в потертой кожаной ветровке он вначале воспринял настороженно, но затем, убедившись, что это и в самом деле опер, прибывший из Москвы, кому-то позвонил по телефону и перенес намечавшуюся встречу. Пригласив гостя пройти в залу, он объявил, что согласен ответить на все его вопросы.
Как рассказал Михаил, он и в самом деле добровольно ушел из газеты, чтобы от редакции отстала «стая подковерных злыдней». Уехать из города ему пришлось по той простой причине, что после тогдашнего скандала ни в одно издание города и области его брать уже не решались — его таинственный гонитель оказался вездесущ, как Фантомас, и всемогущ, как бюро бывшего обкома партии. Какое-то время поработав в Омске (а вовсе не в Иркутске или Новосибирске, как сказала Лина), этим летом Михаил решил вернуться назад. С одной стороны, соскучился по родному Барнаулу, а с другой…
Как оказалось, в ту пору у него здесь была невеста, с которой они собирались пожениться, с которой строились какие-то планы. Но еще до его ухода из газеты все его планы рухнули по причине пустячной ссоры. В Омск Михаил уехал, даже не простившись. Однако полгода назад, случайно встретившись с Катей в поезде, он понял: себя не обманешь. Да и она за это время многое переосмыслила. Поэтому они решили быть вместе и уже никогда больше не разлучаться.
На вопрос Станислава об источниках информации о происшествиях в округе Лазурного Сада Карский ответил откровенно: он пообещал людям полную конфиденциальность и слова нарушить никак не может. Однако пояснил, что этот коттеджный поселок и в самом деле в последние годы стал каким-то осиным гнездом, где постоянно происходят какие-то не очень хорошие, а то и вовсе скверные истории. Было несколько случаев бесследного исчезновения людей, случались пожары. В том числе и с человеческими жертвами.
— …Ну и что ж там за упырь такой мог завестись? — спросил Крячко, внимательно слушавший Михаила. — Неужели нет хоть каких-то предположений?
— Предположения есть, но… Предполагать-то можно все что угодно! — Михаил, раздувая щеки, напряженно выдохнул и провел по лицу ладонями. — У меня самого версия такая. Я считаю, что в Лазурном Саду завелась секта сатанистов, которые маскируют свои жертвоприношения под несчастные случаи, суицид и безвестное исчезновение людей по неустановленным причинам. Другое на ум почему-то не приходит…
— А это не может быть связано с тем, что этот поселок… вернее, его население — всего лишь условные статисты, которые там не живут, а только лишь «греют» обжитые места для настоящих хозяев? — Крячко с любопытством взглянул на Карского. — А гибель и исчезновения людей — всего лишь устранение по тем или иным причинам неугодных главарю всей этой коттеджной шарашки?
Насколько можно было судить по лицу Михаила, этот пассаж его здорово озадачил.
— Такое имя — барон Дэвидштейн — слышать не доводилось? — продолжал Стас безмятежным тоном.
— Да, как-то раз слышал… — почти шепотом признался Карский. — Но человек, который мне его назвал, предупредил, чтобы я от всякого, кто его произносит, держался подальше, а сам не произносил даже наедине с самим собой. По его словам, этот барон — сущий дьявол. У него везде свои глаза и уши, он даже знает, кто и о чем думает.
— Миша, и ты в это веришь?! — Крячко выжидающе прищурился.
— Я и сам не знаю, верить в это или нет, но всего через неделю тот человек бесследно исчез. Пошел в магазин за сигаретами и — как в воздухе растворился. А через месяц в озере утонула продавщица, Софья Ненилова.
— Миша, я не настаиваю, но мне хотелось бы знать, как звали того человека и что именно он тебе говорил, — Стас выглядел предельно серьезным, его голос звучал уверенно и деловито.
Карский задумался, как видно, испытывая внутреннюю борьбу между боязнью стать жертвой таинственных отморозков и желанием помочь расследованию.
— Станислав Васильевич, за себя я не боюсь, и это в доказательствах не нуждается. Если бы я был трусом, согласитесь, то не стал бы писать то, что всегда писал. Я боюсь подставить Катю… — наконец, проронил он, понурив голову. — Если с ней не дай бог что-то случится, этого я не переживу.
Крячко, поднявшись с кресла, прошелся по комнате взад-вперед.
— Говоришь, он слышит на любом расстоянии и словно читает чужие мысли?.. — пробормотал он, глядя по сторонам.
Оглянувшись, Стас подошел к окну и посмотрел вниз. Ему в глаза сразу же бросилась белая легковушка, чем-то напоминающая «Хонду», которая стояла через дорогу от дома. Стас сразу же понял, чем она привлекла его внимание: там, где она находилась, он никогда бы не остановился. Место было — ни туда, ни сюда по части удобства даже для временной парковки. А эта «Хонда», скорее всего, стояла там не так уж и мало времени. И чего бы ради ей там торчать? Возможно, из-за того, что оттуда весь семьдесят седьмой дом как на ладони? И тут Станиславу в голову пришла одна хитрая мысль.
— Гляди-ка, машина какая-то подозрительная стоит на дороге! — громко сказал он, как бы для Михаила. — А пойду-ка, проверю, что это за там за шараш-монтаж торчит…
