Энн Перри - Палач из Гайд-парка
– Кто же это? – спросил Телман с явным недоверием.
– Управитель Банка Коуттс, – ответил Бейли с глубоким удовлетворением. – Они ведут дела королевских особ, вот что.
Лицо у Телмана сморщилось.
– Ну, может быть, кондуктора убил кто-то другой, – сказал он раздраженно, – тем более что мы никак не можем понять, как он связан со всеми остальными.
– Да, – согласился Легранж, – и, может, мы не нашли эту связь, потому что ее просто нет. Может, это была какая-то личная месть за что-то и тот, кто это сделал, подделывался под того, главного убийцу.
– А может быть, они все разные, – насмешливо ответил Питт. – Но я сомневаюсь. Однако все это говорит о том, что не Карвел – Палач из Гайд-парка. Спасибо, Бейли. Ты отлично сработал.
Тот покраснел от радости.
– Спасибо, сэр.
Телман насмешливо фыркнул, но он злился так, вообще, а не то чтобы непосредственно на Питта.
– Но вы ведь не собираетесь его отпускать, а? – спросил Легранж, тараща глаза и забыв прибавить «сэр».
– Именно что собираюсь, – ответил Питт. – Хороший адвокат все равно заставит нас это сделать. Потому что существует слишком много других объяснений того, что произошло.
– Но это были его коляска и его лошадь, – ответил мрачно Телман. – И он, черт возьми, имеет ко всему этому какое-то отношение.
– Но Скарборо вполне мог и сам использовать коляску, – ответил Питт. И так как на лице Телмана было написано абсолютное недоверие, добавил: – Адвокат обязательно это подчеркнет, и присяжные, скорее всего, сочтут его сомнения обоснованными. Стащить же коляску было невозможно, особенно при наличии досмотра со стороны такого дворецкого, который тоже мог иметь ключи от конюшни. И еще, у Карвела нет специального грума, ведающего только лошадьми.
– Неужели? – усомнился Телман. – Но для чего Скарборо могла понадобиться коляска? Чтобы прогуляться в полночь, устав гонять целый день других слуг?
– А может быть, у него была приятельница, – предположил Питт. – Как, должно быть, приятно с шиком подкатить к ее дому в хорошенькой коляске! К тому же это дешевле, чем нанимать кэб, да и свободы действий больше. Может, он хотел совершить романтическую прогулку по парку?
– Зная, что вокруг рыскает Палач? – презрительно осведомился Телман. – Очень романтично, что и говорить.
– Но, может быть, он рассчитывал подцепить проститутку, – продолжал Питт.
Телман кинул на него циничный взгляд.
– Что? Опять? А я думал, мы уже отказались от этой идеи.
– Отказались, – согласился Томас, – но это не значит, что любой сто́ящий своего гонорара адвокат не использует эту версию и не построит на ней всю защиту.
Телман круто обернулся к Бейли и Легранжу.
– Тогда вам лучше начать все сначала. Но лишь бог знает, где опять искать и с чего начинать!
– С того, чтобы найти место, где был убит Арледж, – ответил Питт.
Телман выругался – длинно, затейливо и совсем не повторяясь.
Питт тоже вернулся к началу. Он уже давно перестал думать об Оукли Уинтропе, и зря, а поэтому снова сосредоточил свои размышления на смерти капитана, а не Арледжа. Уинтроп – это начало, и, возможно, именно его смерть – фундамент всех дальнейших событий. Кто убил Уинтропа, почему и почему именно тогда? Кого капитан встретил в парке и с кем охотно сел в лодку, чтобы доставить себе удовольствие ночной прогулкой по воде? Хороший сыщик должен был тщательно все это обдумать, решил Питт. Это ключ ко всему.
Ведь это же просто нелепо – садиться в лодку с незнакомцем. Нет, это был кто-то, кого он знал, кто-то, кого он не боялся. Но даже если так, то почему он все-таки сел именно в лодку? Какую уважительную причину мог иметь этот кто-то, пусть друг, для такого нелепого времяпрепровождения в полночь? Барт Митчелл? Или Барт и Мина?..
Томас вышел из экипажа, перешел через мостовую к подъезду дома Уинтропа и позвонил. Почти сразу же горничная открыла дверь.
– Добрый день, – суперинтендант подал ей визитную карточку. – Пожалуйста, осведомитесь у миссис Уинтроп, не соблаговолит ли она меня принять? По довольно важному делу.
Девушка взяла карточку и, вернувшись через несколько минут, провела его в гостиную, где у окна стояла Мина и смотрела в сад. На ней было платье такого темно-зеленого цвета, что оно казалось бы почти черным, если бы не яркий солнечный свет. Оно прекрасно шло ей, подчеркивая белизну кожи и длинную тонкую шею. Мягкие волосы были заколоты на затылке, и внезапно Питт увидел в ней молоденькую девушку, которой она была двадцать лет назад.
Барт Митчелл стоял, опершись о каминную полку, и настороженно оглядел Питта быстрыми голубыми глазами.
– Добрый день, суперинтендант, – приветливо сказала Мина, подходя к нему. – Я что-нибудь могу вам рассказать? Но больше у меня ничего нет. Я все стараюсь отыскать еще что-нибудь важное, но ничего не припоминаю.
– Но я хотел бы говорить с вами не о вашем муже, миссис Уинтроп, – ответил Питт. Он взглянул на Барта Митчелла и поклонился ему, а потом снова обратился к Мине: – Я хотел порасспросить вас относительно мистера Арледжа.
Мина очень удивилась.
– Мистера Арледжа?
– Да, мэм. Полагаю, вы были с ним знакомы?
– Я… не могу сказать, что была знакома. Я… – И она в замешательстве посмотрела на брата.
– А почему вы об этом спрашиваете, суперинтендант? – Митчелл вышел на середину комнаты. – Вы, конечно, не предполагаете, что миссис Уинтроп имела хоть какое-то отношение к его смерти? Ведь это абсурд.
– Мне нужна информация, мистер Митчелл, – ответил Питт, слегка поклонившись Мине. – Наблюдение, может быть, случайно услышанное слово или впечатление, которое только сейчас обретает какой-то смысл.
– Прошу извинить, – надменно ответил Барт, не двинувшись с места. – Но откуда же Мина может знать хоть что-то, относящееся к смерти Арледжа? Она встречалась с ним в официальной обстановке раз или два, по случаю одного-двух его концертов. Это вряд ли можно назвать личной дружбой или близким знакомством, которое могло бы дать какие-то нужные вам подробности.
Томас, не обращая на него внимания, все так же смотрел на Мину.
– Вы были знакомы с мистером Арледжем, мэм?
– Ну, – заколебалась она, – я действительно встречалась с ним раз или два. Я очень люблю музыку. Вы же знаете, он был такой прекрасный музыкант…
– Да, слышал, – согласился Питт. – Но вы, конечно, знали его немножко ближе, миссис Уинтроп? Вы были не просто одной из присутствующих на его концертах?
Барт вздернул подбородок, глаза у него стали злыми.
– Что это за предположение, суперинтендант? Правда, при обычных обстоятельствах подобный вопрос может быть совершенно невинен, но так как вы ведете расследование по делу об убийстве, ваши замечания приобретают совсем иное звучание. Знакомство моей сестры с мистером Арледжем было поверхностным, и в нем нельзя усмотреть абсолютно ничего, не согласующегося с условностями.
– Конечно, не было, Барт, – осторожно вставила Мина извиняющимся тоном. – И я не думаю, что суперинтендант имел в виду именно это. Для подобных мыслей нет и малейших оснований. – Она повернулась к Питту. – Уверяю вас, мы обменялись несколькими комплиментами, вот и все. И если бы мне было известно что-то такое, что могло бы вам помочь, неужели вы думаете, я сразу бы вас о том не известила. В конце концов, его убил тот же человек, что и моего мужа!
– Мина! – поспешно сказал Барт. – Ну, конечно, я не думал ни о чем не согласующемся с приличиями. И суперинтендант думал не об этом. Но он предполагает, что ты знаешь больше, чем желаешь сообщить.
– Нет, это не так, мистер Митчелл, – резко ответил Питт, хотя и не совсем искренно. – Здесь может быть связь, о которой миссис Уинтроп не подозревает. И как вы сказали, эта связь своеобразная.
Взгляд выразительных глаз Барта был по-прежнему враждебен и насторожен.
– Да, миссис Уинтроп? – продолжал Питт.
Она взглянула на него широко раскрытыми глазами и ничего не ответила. Пришлось выразиться поточнее:
– На приеме, после концерта, вас видели в очень расстроенном состоянии, и мистер Арледж некоторое время успокаивал вас. Вы, казалось, в чем-то ему признались.
– О, – Мина затаила дыхание и взглянула на Барта. Во взгляде ее были теперь страх и стыд.
Митчелл подошел и остановился около нее.
– Кто бы об этом вам ни сообщил, суперинтендант, он явно обладает очень дурными манерами, – ответил он высокомерно. – Дело было в маленькой домашней размолвке, которые бывают у всех нас и не имеют ни малейшего отношения к тому, почему был убит мистер Арледж. Господи боже, приятель, это все равно как… – он колебался, но только секунду, – как если бы смерть любимой домашней собачки отнести насчет какого-то сумасшедшего, который отрезает людям головы в Гайд-парке! Это же нелепость. Если у вас нет никаких более убедительных доводов, то неудивительно, что этот сумасшедший еще на свободе!
