Исчезнувший - Алексей Макеев
Впрочем, пировал он недолго. Слегка утолив голод, Лев достал блокнот, ручку, сдвинул еду в сторону и открыл блокнот на чистой странице. Надо было составить план действий на ближайшие дни, выделить самое важное, что требовало особого внимания. Таково было его правило, он всегда составлял план действий. Правда, не всегда работа шла по этому плану – жизнь вносила свои коррективы, и порой весьма существенные, так что от первоначальных наметок мало что оставалось. Но иметь такие наметки он считал делом необходимым.
Итак, Гуров написал наверху страницы заголовок: «Картина „Делёж“», таким образом обозначив дело. Поставил рядом сегодняшнее число. Затем немного подумал и начал выписывать пункты.
Пунктом первым у него стояла встреча с вдовой художника. Он вспомнил, как ее зовут, и написал «Наталья Романовна Артюхова». Содержание будущей беседы с вдовой расписывать не стал: вышло бы слишком много писанины. Тем более что Лев в общем представлял, какие вопросы нужно будет задать вдове.
Затем подумал еще немного и записал сразу два пункта: «Поговорить с художником Пикляевым» и «Поговорить с начальником СИЗО и судьей». Отхлебнув глоток чая, добавил следующий пункт: «Нужно встретиться с местными бизнесменами. Попросить Настю». И еще один: «Искать орудие убийства». Этот последний пункт он подчеркнул двумя жирными чертами и вслух произнес:
– Пока не найдем эту проклятую трубу, с места не сдвинемся. Только где ее искать?
А немного позже, обращаясь к стакану чая, задумчиво проговорил:
– Чувствую, что без Стаса Крячко я это дело не сдвину. Уж очень большие силы против меня ополчились. Тут и судьи, и прокуроры, и следаки… А на моей стороне кто? Только пара художников да одна журналистка. Нет, силы неравные. Не потянем. Еще день, другой – и пора звонить в Москву. Да, без Стаса тут не обойтись…
Глава 9
Проснувшись на следующее утро, Гуров оделся, заглянул в свои записи и задумался. У него возникли сомнения: удобно ли являться к вдове убитого художника так рано? Позвонить Наталье Артюховой он не мог – ее телефона у него не было, имелся только адрес. А для свидания с художником Пикляевым и этого не имелось – сначала нужно было раздобыть адрес.
Он как раз размышлял над этими вопросами, когда у него зазвонил телефон.
– Приветствую вас, товарищ полковник! – послышался голос следователя Злобина. – До меня дошли слухи, что вы вчера успели побывать в логове этого прощелыги Козлова? Он, кажется, повесился?
– Почему «повесился»? – возразил Гуров. – Как мне сказали эксперты, Козлов был убит.
– Ерунда! – уверенно заявил следователь. – Поспешные и неверные выводы. Я уже беседовал с экспертами, вправил им мозги. Это, конечно, было явное самоубийство.
– И что же могло послужить причиной для такого поступка? Почему Козлов вдруг решил свести счеты с жизнью?
– Причины обычные для этой категории людей, – ответил Злобин. – Страх и нечистая совесть. Мы уже некоторое время шли по следу Козлова и его группы. Они тут проворачивали разные махинации с землей, с муниципальными заказами. На этом он и обогащался. Эти легкие деньги позволяли ему строить из себя мецената, любителя искусств. Ну, а когда он узнал, что ему грозит арест, тут и полез в петлю. Логично?
– Да, логика железная, ничего не скажешь, – согласился Гуров. – Ну, а как продвигается наше главное дело – расследование убийства Артюхова?
– Хорошо продвигается! – заявил следователь. – Просто отлично! Я уже знаю имя убийцы. Сейчас его ищут. Думаю, сегодня до конца дня он будет задержан и допрошен. После этого можно считать, что убийство раскрыто.
– Как у вас все быстро делается! – восхитился Лев. – И по Козлову полная ясность, и убийца художника вам известен… Я чувствую, моя помощь вам не нужна. Так, что ли?
– В общем, так и есть, – ответил Злобин. – Вы уж не обижайтесь, Лев Иванович, но сами видите – расследование дела практически закончено, так что нет никакой нужды вам здесь оставаться. Да, я думаю, вы и сами будете рады поскорее вернуться в Москву. Все-таки Москва – это нечто особенное!
Гуров явственно услышал в голосе следователя искреннее восхищение и легкую зависть. «Так вот о чем он мечтает – перебраться в Москву!» – понял он. Но говорить этого не стал. Вместо этого ответил следующее:
– Конечно, я буду рад вернуться. Но сделаю это, только когда буду убежден, что дело полностью раскрыто, и никаких вопросов не осталось. К тому же у вас здесь такая красота! И люди, с которыми приходится общаться по ходу дела, приятные. Так что я у вас еще немного задержусь.
– Да я разве против, Лев Иванович? – воскликнул следователь. – Я только «за»! Значит, еще увидимся. Желаю успехов!
Гуров взглянул на свой замолчавший телефон, покачал головой и произнес:
– Да, бойкий молодой человек! Очень бойкий! Точно я здесь без Стаса не обойдусь…
Не успел он убрать телефон, как тот снова зазвонил. На этот раз на связи была Настя Марьянова.
– Здравствуйте, Лев Иванович! – приветствовала она сыщика. – Я вам не мешаю?
– Нет, Настя, вы мне никак не мешаете, – ответил Гуров.
– Я знаете, почему звоню? Прежде всего, я насчет Николая… Ну, Козлова. Вчера у меня прямо истерика была, я все никак не могла успокоиться. Сейчас немного пришла в себя и хочу у вас узнать: что все-таки с Николаем случилось? Неужели он и правда покончил с собой? Он не мог этого сделать, не мог! Он не такой человек был, он жизнь любил!
– Успокойтесь, Настя, – попросил Гуров, – а то я не смогу ответить на ваш вопрос. Так вот, отвечаю: нет, Николай Козлов не покончил с собой. Его убили. Убийц было скорее всего двое. Они проникли в дом Козлова, оглушили его ударом по голове, а затем задушили. Так что теперь мы имеем не одно убийство, а два.
Он боялся, что это сообщение вызовет у Насти слезы, и разговор придется
