Луиза Пенни - Смертельный холод
– Да, сэр, я понимаю.
– Ладно, – сказал Мишель Бребёф. – С этим все ясно. У меня еще звонок. Держи меня в курсе.
Он отключил агента Робера Лемье и принял следующий звонок.
– Bonjour, суперинтендант, – услышал он в трубке низкий дружеский голос Гамаша.
– Bonne année, Armand, – откликнулся Бребёф. – Чем могу тебе помочь, mon ami?
– У нас проблема. Мне нужно поговорить с тобой об агенте Николь.
Вернувшись домой, Иветт Николь распаковала чемодан, затолкала в ящики грязную одежду. Ее отец стоял в дверях, набираясь мужества, перед тем как заговорить. Начать новый год с правды о вымышленном дядюшке Соле.
– Иветт.
– Да?
Она повернулась.
Засаленный серый свитер превратился в комок в ее руках. Говорила она недовольным голосом; прежде он не без некоторого удовлетворения отмечал, что таким тоном она разговаривает только с другими, но никогда – с ним. Теперь он почуял запах дыма, который усилился, когда он подошел ближе к дочери, – впечатление такое, будто ее жгли пламенем.
– Я горжусь тобой, – сказал он.
Она, конечно, рассказала ему про пожар. Но описание этого происшествия по телефону из Трех Сосен казалось нереальным. А сейчас, ощутив этот запах, представив ее в опасной близости к огню, он почувствовал страх. Неужели он мог потерять ее? Из-за лжи? Из-за вымышленного дядюшки Сола?
– Я больше не хочу об этом говорить. Я тебе уже все рассказала.
Она повернулась к нему спиной. В первый раз. Одним неторопливым, злобным, рассчитанным движением она навсегда изменила его жизнь. Отвернулась от него.
Опустошенный, потерявший дар речи Ари Николев пытался найти в себе смелость сказать дочери, что чуть не потерял ее из-за лжи, которую он ей скормил. И повторял много раз. Всю ее жизнь.
Она, конечно же, возненавидит его. Глядя на спину дочери, Николев представил себе свою жизнь на много лет вперед, серую и холодную. Все тепло, смех и любовь превратились в лед, были похоронены под годами лжи и сожаления. Стоило ли говорить правду, зная, что так оно будет?
– Я хочу…
– Чего ты хочешь?
Она снова повернулась к нему, силой воли побуждая его попросить ее еще раз. Пусть-ка еще раз вызовет ее на откровенность. Вызовет еще и еще раз этот рассказ о губительном пожаре, чтобы он вошел в семейную легенду, а бесчисленные повторы сгладили бы все нестыковки.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – безмолвно молила она отца. – Пожалуйста, спроси меня еще раз».
– Я хочу дать тебе это.
Он вытащил из кармана и уронил в ее ладонь конфетку в целлофановой обертке, которая зашуршала, как пламя в начале пожара. Он вышел и исчез в темном коридоре, дым цеплялся к нему, как когда-то цеплялась дочь.
– С кем ты говорил? – спросила Рейн-Мари, вернувшись в машину.
– С Мишелем Бребёфом.
Гамаш включил передачу. «План задействован», – подумал он. На выезде из Трех Сосен они увидели стоявшего у машины человека, который помахал им.
– Это не Дени Фортен? – спросил Гамаш, знакомый с известным галеристом.
– Я толком не видела, но похоже, что он, – ответила Рейн-Мари. – Я встретила в бистро твоего приятеля. Он говорит, что рад был тебя повидать.
– Правда? Кто это?
– Билли Уильямс.
– И ты поняла, что он говорит? – удивленно спросил Гамаш.
– До последнего слова. Он просил меня передать тебе это.
У нее на коленях лежал маленький бумажный пакетик, и она защищала его от нового члена их семейства – пса Анри, развалившегося на заднем сиденье. Он внимательно слушал их разговор, помахивая хвостом. Рейн-Мари открыла пакетик и показала Гамашу кусок торта из безе с лимоном. У Гамаша мурашки побежали по коже.
– Слушай, тут есть салфетка, и на ней что-то написано, – сказала Рейн-Мари. Она засунула руку в пакет и вытащила салфетку. – Ну не забавно ли?
Гамаш притормозил у обочины на вершине дю-Мулен.
– Дай-ка я попытаюсь догадаться, – сказал он, чувствуя, как сердце бьется в груди.
Там, где есть любовь, есть и отвага,Где есть отвага, есть и мир,Где есть мир, там есть Бог.А когда у вас есть Бог, у вас есть всё.
– Откуда ты знаешь? – спросила Рейн-Мари, глядя на него расширившимися от удивления глазами.
В зеркало заднего вида Арман Гамаш видел Три Сосны. Он вышел из машины и посмотрел на деревню, каждый дом которой гостеприимно светился теплом, обещая защиту от слишком холодного порой мира. Он закрыл глаза, чувствуя, как успокаивается его сердце.
– У тебя все в порядке?
Одетая в варежку рука Рейн-Мари оказалась в его руке.
– Более чем. – Он улыбнулся. – У меня есть всё.
Благодарности
Неизменно и, как всегда, в первую очередь мои благодарности Майклу, моему удивительному, прекрасному, блестящему и терпеливому мужу.
Спасибо Гэри Мэтьюсу и Джеймсу Кларку за прояснение важных вопросов об электричестве. Спасибо Лили де Гранпре за то, что французский язык выверен, в особенности в сфере лексики, не принятой в хорошем обществе, которой я, конечно, не пользуюсь, явно в отличие от нее. Спасибо Марку Бро за то, что позволил мне воспользоваться его чудесным именем. Спасибо доктору Роберту Сеймуру и доктору Джанет Уилсон за советы по медицине и за те необходимые мне ответы по медицинским вопросам, что я от них получила.
Немалая часть «Смертельного холода» посвящена кёрлингу, спорту, который я – так уж случилось – люблю. Я немного играла в кёрлинг в Тандер-Бее и Монреале и с уважением отношусь к мастерству и самообладанию, свойственным игрокам. Я уже не говорю об их способности делать поразительные броски в условиях колоссального напряжения. Это удивительный спорт, что бы ни думал о нем инспектор Бовуар. Я побывала в Клубе кёрлинга в Саттоне и говорила там с Уэйном Кларксоном, Ральфом Дэвидсоном и Бобом Дугласом, которые объяснили мне стратегию. Спасибо им за время, уделенное мне, и терпение.
Перед выходом моей первой книги я познакомилась на канадской конференции авторов детективных романов с Энн Перри. Она согласилась прочесть мой роман и стала первым признанным писателем, согласившимся дать рецензию для обложки, а это огромное событие в жизни писателя начинающего. Энн Перри прекрасна внешне и внутренне, и я глубоко признательна ей за то, что она уделила мне свое время. Я уж не говорю о рецензии. Я чрезвычайно признательна всем другим писателям, которые тоже дали положительную рецензию. Ведь это огромный труд – прочитать целый роман, когда еще миллион начинающих писателей просят тебя о том же. Но Маргарет Йорк, Реджинальд Хилл, Энн Грейнджер, Питер Лавси, Дебора Кромби и Джулия Спенсер-Флеминг – все они уделили мне свое время. И если меня кто-то попросит, я сделаю это для других.
Мои благодарности Ким Макартур и ее команде.
И наконец, я благодарна Терезе Крис, моему агенту, за ее мудрость и грубоватый юмор, Шериз Хоббс из «Хедлайн» и Бену Севьеру из «Сен Мартинс пресс» за то, что улучшили эту книгу, и за то, что делали это с добротой и вдумчивостью.
Мне повезло в жизни, и я это знаю.
Примечания
1
Утиной грудкой (фр.).
2
Кондитерские изделия, пирожные (фр.).
3
«Тинсюлата» – канадская фирма, специализирующаяся на производстве синтетической термоодежды.
4
«Курье энд Айвз» – американская печатная фирма 2-й половины XIX века, специализировавшаяся на изготовлении черно-белых литографий известных художников. Литографии раскрашивались вручную.
5
«Форчун 500» – ежегодный список 500 ведущих американских корпораций, публикуемый журналом «Форчун».
6
Парка – длинная теплая куртка с капюшоном.
7
«Ожильви» – известный в Монреале магазин, в последнее время специализирующийся на продаже дорогих вещей.
8
«Бригадун» – музыкальный фильм киностудии «Метро-Голдвин-Майер» (1954, сценарий Алана Джея Лернера), в котором фигурирует таинственная шотландская деревня, появляющаяся всего на один день каждые сто лет.
9
Растаман – последователь религиозного движения растафарианства, возникшего на Ямайке. Основа растафарианства – любовь к ближнему и отказ от западного общества. Растаманы считают богом императора Эфиопии Хайле Селассие I, носят дреды и курят коноплю.
10
