Николай Леонов - За пределом жестокости (Сборник)

Они поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру, на двери которой значился номер пять. Ждать пришлось довольно долго. Наконец за дверью раздались не вполне уверенные шаги, и хмельной женский голос раздраженно спросил:

– Кого там принесло?

– А Романа можно увидеть? – медовым голосом промурлыкал Крячко.

– Нет! – с пьяной решимостью объявила их невидимая из-за двери собеседница. – Нельзя!

– А чё это нельзя?! – все тем же игривым тоном продолжал допытываться Стас. – А на тебя посмотреть можно?

– На меня можно! – с нотками мгновенно пробудившегося зоологического интереса в голосе ответила хозяйка квартиры, отпирая дверь. – Ну вот она я!

Перед операми предстала пухлощекая особа лет тридцати с хвостиком, одетая в одну лишь нижнюю сорочку, едва прикрывающую ее объемистые стати. Томно изогнувшись в дверях, хозяйка квартиры одарила оперов, как ей казалось, неотразимым взглядом.

– Ну как? – Она многообещающе улыбнулась.

– Отпад! – однозначно оценил Крячко, показав большой палец. – Супер! Люкс! Прима-экстра!

– Ну, тогда прошу! – Прима отступила, приглашающе махнув рукой.

– Стоп! Стоп! – Гуров упреждающе помахал указательным пальцем. – Но нам нужен Роман. Он дома?

– Нет! – категорично отрезала хозяйка квартиры, уже успев завладеть рукой Стаса. – Вот ща сядем, выпьем, и я вам все скажу.

– А может, лучше так: ты нам скажешь, где Роман, мы с ним повидаемся, поговорим, а потом приедем к тебе и… Ну как? – Лев интригующе подмигнул.

– Не-а, не пойдет! – Некоторое время поразмыслив, она несогласно помотала головой. – Вы меня что, кинуть собираетесь? Да?! Значит, я вам скажу, где Ромка, а вы оба смоетесь? И я опять одна должна буду пить, как последняя алкашка? Вот, давайте так: пускай один со мной остается, а другой – валит к Ромке. Лады? А то ни за что не скажу, где он счас!

Опера озадаченно переглянулись. Было совершенно очевидно, что хозяйка квартиры шутить не собирается, и уговорами тут ничего не добиться.

– Вот он останется! – Лев решительно указал на Стаса. – Ну так где там твой Роман?

– Мой?.. – презрительно поморщилась женщина. – Пошел он к черту! А ты точно не дашь деру, когда скажу? Дай чесслово! Поклянись! – Она дернула Крячко за руку.

– Да уж клянусь, клянусь… – Стас укоризненно посмотрел на Гурова. – Даю честное пионерское и клянусь соседским поросенком!

– Ромка во второй городской больнице, – удовольствовавшись столь оригинальной клятвой, сообщила дама. – Его позавчера стрельнули, а добить не успели. Не знаю, как он там – может, живой, может, уже подох – я не в курсах.

– Как же ты с ним жила, раз он тебе так безразличен? – собираясь уходить, как бы невзначай спросил Гуров.

– Да вот так и жили, ели-пили, – не отпуская Стаса, с тяжким вздохом поведала женщина. – Я его, пидора паршивого, из грязи вытащила, отмыла, после того как этот козел попал под конфискацию и оказался на улице с голой жопой. А он чем отплатил за добро? С козами сопливыми путаться надумал! Гулять от меня, на мои бабки, как будто у меня не такая же! – Свободной рукой она приподняла край сорочки. – Так что можешь ему передать – даже если он и не сдохнет, пусть ко мне дорогу забудет – на порог и близко не пущу!

С видом браконьера, добывшего особо крупную дичь, она отрывисто захлопнула дверь. Мысленно перекрестив Стаса, Лев поспешил на остановку такси. Поймав старую, потускневшую от времени «семерку», Гуров отправился во вторую городскую больницу, до которой, с учетом пробок, было не менее получаса езды. Время уже вплотную подошло к полудню, и под ложечкой начало ощутимо посасывать.

Машина мчалась по городу, а Гуров, незаметно уйдя в размышления, пытался угадать: удастся ему застать Флюгина живым или тот уже и в самом деле ушел в небытие?.. И если тот уже преставился, удастся ли поймать постоянно норовящий выскользнуть конец ниточки, ведущей к выходу из этого лабиринта?

Вторая больница размещалась в длинном здании старинной постройки, вытянувшемся за кованой железной оградой вдоль улицы на целый квартал. Войдя в вестибюль, Лев направился к дежурной медсестре. Выслушав его, та заглянула в какой-то журнал и, поправив очки, известила:

– Роман Флюгин жив. Состояние тяжелое, но стабильное. Вы собираетесь его допросить? Ну, это только с разрешения главврача…

Главврач, уже собиравшийся отбыть на обед, после некоторых колебаний согласился:

– Хорошо, можете побеседовать. Но предупреждаю сразу: никакого давления быть не должно. Мы его с того света еле вытащили. Он еще очень слаб. Поэтому можете говорить, только если он согласен отвечать на ваши вопросы, и не более пяти минут.

Войдя в палату, Гуров увидел человека, лежащего в углу на больничной кровати. К нему тянулись трубки и провода. Грудь была обмотана бинтами. Серовато-желтое лицо выглядело неподвижной маской.

– Здравствуйте, Роман. Я оперуполномоченный Главного управления угрозыска, меня зовут Лев Иванович Гуров. Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы не возражаете?

– Нет, – скорее выдохнул, нежели сказал Флюгин, столь слабым и неуверенным был его голос.

– Прежде всего меня интересует, кто и почему убил жителей Трофимовки Хомякова и Балова? Надеюсь, вы не станете отрицать, что вам это известно?

– Убили Филин и Гусейн-Гуслия, – тихо, почти шепотом заговорил Флюгин. – Мужики хотели продать им камень, а они их решили кинуть. Договорились на сто тысяч баксов. Филин и Гусейн попробовали всучить им «куклу». Но мужики эту хохму просекли и полезли в бутылку. Ну а те их положили в упор.

– Две недели назад Дмитрий Хомяков приезжал к вам?

– Да… Предложил войти в долю. Я согласился. Вышел на Жлоба… Это крупный здешний бугор. По паспорту – Чавчанов Григорий Альбертович. Филин и Гусейн у него в шестерках. Он им и поручил развести колхозников. Мол, хватит с них и тех двух сотенных, которые на фасаде «куклы». Я тоже остался ни с чем. Камень сейчас у Жлоба.

– А это и в самом деле настоящий метеорит? Он что, действительно стоит бешеных денег?

– Да… Димка привез кусочек камня и его фотоснимок. Я пробу отдал знакомому, который работает в политехе. Зовут его Анисимов Алексей. Это хороший спец по таким вопросам. Он провел исследование и сказал, что камню цены нет – очень редкий образец метеорита. Кроме того, эта вещь может стать научной сенсацией. В его толще есть железный предмет странной формы. По словам Димки, он напоминает обломок меча, засевшего в камне. За такую диковину иностранцы дали бы миллионов десять баксов – не меньше…

– Вас пытались убить Балянин и Гусейнов?

– Они… Я встретился со Жлобом и потребовал, чтобы он со мной расплатился. Но Жлоб, он и есть жлоб. Сказал, что ничего мне не обещал. Все вопросы – к покойникам. Я попробовал надавить на него через Чабана, типа, давай отожмем камень, вдвоем продадим, а бабки поделим пополам. Но тот сдал меня Жлобу… Стрелял Филин. Хотел сделать контрольный выстрел, но его спугнул милицейский наряд.

– Где все они сейчас могут быть?

– Не знаю… Возможно, ищут путь вывоза камня за границу. – Голос Флюгина прервался, он обессиленно закрыл глаза.

– Достаточно, достаточно… – Стоявший неподалеку врач запрещающе махнул рукой. – Вы и так разговариваете сверх оговоренного времени. Дней через пять он будет в более стабильном состоянии. Тогда уж сможете побеседовать подольше.

Гуров вышел из палаты, обдумывая услышанное. Теперь нужно было во что бы то ни стало найти кого-то из этой криминальной троицы – Чавчанова, Балянина или Гусейнова. Кроме того, появился и конкретный повод, чтобы познакомиться с Шагтаридзе. Его координаты Гуров минувшим днем взял из милицейской базы данных. Официально Чабан был зарегистрирован по одному из городских адресов, но фактически жил на загородной вилле, в дачном массиве, именуемом в местных кругах Мордопоповкой.

Лев вышел из вестибюля больницы и остановился, с удивлением глядя на размашисто шагающего в его сторону Станислава. Ему почему-то думалось, что Стас сможет обрести свободу не ранее чем через час, а то и два. Но тот, вопреки его ожиданиям, смог вырваться из рук знойной дамы в рекордно короткие сроки. Увидев недоуменное лицо приятеля, Крячко, жизнерадостно хохотнув, хитро подмигнул Гурову.

– Что смотришь, как на восставшего из мертвых? – спросил он, выдохнув невидимое облачко ароматов дорогого коньяка.

– О-о-о! – Лев демонстративно принюхался. – Вон чем его там угощали! Ай-ай-ай! И что ж я сам-то не остался? Прогадал, прогадал, однако…

– Это точно – что прогадал, то прогадал… Давненько я такой роскоши не дегустировал! – Стас выразительно причмокнул.

– Вообще-то я ожидал увидеть тебя измученным и заезженным, наподобие ломовой лошади, на которой весь день возили железо. А ты прямо как с курорта… Сбежал, что ль, от нее?

– Нет. Я же поклялся соседским поросенком! Такие клятвы не нарушают. Их обходят… – Крячко интригующе ухмыльнулся. – Зинка – ее Зинаидой зовут – хотела начать с «дегустации» не коньяка, а кое-чего другого и прямо из прихожки потащила меня к дивану. Но я с таким раскладом не согласился. Сказал ей, что, пока три по сто не опрокину, о чем-то «таком» пусть и не мечтает. Ну, ей деваться некуда, согласилась. Налили по первой – ее начало развозить уже всерьез. По второй – начала падать на диван. А по третьей выпили – уснула как младенец. Я ее аккуратно уложил, укрыл одеяльцем и, уходя, запер за собой дверь. Так что тут – никакого клятвопреступления. Компанию я ей составил? Составил. А больше я ей ничего и не обещал…