Ли Чайлд - Джек Ричер, или Без права на ошибку
– Где вы будете находиться? – спросил Ричер.
Крозетти оглядел свою крохотную «империю» и указал на дальний угол крыши.
– Наверное, вон там, чтобы лежать параллельно передней стене. Чуть повернусь налево – и смогу прикрыть весь двор, чуть направо – и передо мной вход в приют и на лестницу.
– Неплохой выбор, – кивнул Ричер. – Вам ничего больше не надо?
Крозетти отрицательно покачал головой.
– Хорошо, – улыбнулся Ричер. – А я пойду по своим делам. И постарайтесь не заснуть.
Крозетти ответил ему такой же добродушной улыбкой.
– Как правило, у меня это получается.
– Отлично, – заключил Ричер. – Мне очень нравится это качество в часовых.
Он прошагал в темноте пять лестничных пролетов и наконец снова очутился на свету. Перейдя через улицу, он взглянул наверх и убедился, что Крозетти уже успел устроиться на углу крыши. С улицы были видны его колени и голова, а также ствол винтовки, который был сейчас направлен в безоблачное небо под углом в сорок пять градусов. Ричер помахал снайперу рукой, и тот в ответ так же помахал Ричеру. Затем Ричер отправился искать Стивесанта. Впрочем, заметить его оказалось несложно из-за розового свитера, выделявшегося в солнечном свете.
– Там, наверху, все в порядке, – тут же доложил Ричер. – Правда, эта крыша – замечательный полигон и идеальная площадка для стрельбы, но пока ваши ребята охраняют все пять зданий, мы можем ни о чем не беспокоиться.
Стивесант кивнул, повернулся и принялся всматриваться в крыши ближайших строений. Со двора были хорошо видны все пять складов, охраняемые снайперами: пять голов и пять стволов.
– Вас искала Фролих, – вспомнил Стивесант.
Возле здания агенты и добровольцы-помощники уже таскали столы на козлах и устанавливали их рядом, формируя таким образом барьер. Правый конец упирался в одну стену двора, левый должен был отстоять от противоположной на три фута. За линией столов отгораживался своеобразный «загон» в шесть футов глубиной. В этом закутке и должны были находиться Армстронг, его супруга и еще четверо агентов. Непосредственно за ними высилась «стена расстрела». Правда, вблизи она выглядела более жизнерадостно. Старые кирпичи, нагретые солнцем, казались золотистыми и даже где-то милыми. Ричер повернулся к ним спиной и еще раз взглянул на крыши складов. Крозетти помахал ему рукой, словно передавал сигнал: «Я не сплю, я все вижу!»
– Ричер! – внезапно позвала Фролих.
Он повернул голову и увидел, как она выходит из приюта и направляется к нему. В руках женщина держала толстую папку с бумагами. Было видно, что сейчас она занималась той работой, которую любила и которая у нее получалась великолепно. Фролих выглядела безупречно. Черная одежда подчеркивала ее элегантность, и от этого ее голубые глаза будто сияли каким-то волшебным огнем. Десятки агентов и полицейских суетились возле нее, получали приказы, выслушивали распоряжения и тут же удалялись на указанные ею места и занимали свои позиции.
– У нас здесь все в порядке, – пояснила она, – а потому я хочу, чтобы ты прогулялся по району. Просто походи по улицам и ознакомься с местностью. Нигли уже бродит где-то поблизости. Ну, ты сам знаешь, на что нужно обратить внимание.
– Это здорово, правда? – спросил он.
– Что именно?
– Делать, то, что тебе нравится и что у тебя получается, – пояснил Ричер. – Командовать и смотреть за тем, чтобы все вокруг было в полном порядке.
– Ты полагаешь, я с этим справляюсь?
– Лучше, чем кто-либо другой. Ты неповторима. Армстронгу здорово повезло.
– Надеюсь.
– Ты уж мне поверь.
Она скромно улыбнулась и принялась снова перелистывать бумаги. Ричер отвернулся и зашагал прочь. Он выбрал себе первый переулок справа и мысленно уже составил маршрут, не намереваясь отдаляться от приюта больше чем на полтора квартала.
На углу стояли полицейские и уже начала выстраиваться неровная очередь из тех, кто ждал бесплатного угощения. Сюда же подъехали два телевизионных фургона, но они пока оставались на расстоянии в пятьдесят ярдов от приюта. Разворачивались гидравлические антенны, устанавливались спутниковые тарелки. Техперсонал уже начал разматывать кабели, а репортеры с камерами готовились к съемке. Ричер приметил Бэннона с командой из шести мужчин и женщины, которые, как он догадался, также являлись сотрудниками ФБР. Они только что прибыли сюда. Бэннон развернул на капоте своего автомобиля карту, и сейчас его коллеги, сгрудившись вокруг, внимательно изучали ее. Ричер помахал Бэннону рукой, затем свернул налево и двинулся по переулку за складами. Он чувствовал, как где-то впереди по рельсам проходит поезд. У первого же дома стоял полицейский, развернувшись к приюту, около него находилась машина с еще одним стражем порядка внутри. Повсюду, куда ни кинь взгляд, можно было увидеть полицейских. Ричер прикинул, сколько придется выплачивать государству за их сверхурочную работу.
Тут и там виднелись небольшие магазинчики, но все они оказались закрыты в праздничный день. Здесь же возвышались и несколько обветшалых церквей, также не работающих. Возле железнодорожных путей имелись лавки автозапчастей, но везде царила тишина. Только возле одного крохотного ломбарда суетился старичок и наводил чистоту, отмывая витрину своей лавки. Он оказался единственным движущимся объектом на всей улице. Лавка была узкой и длинной, а внутри витрины стояли перегородки и была разложена всяческая рухлядь, давно уже вышедшая из моды. Здесь Ричер увидел настенные и каминные часы, какие-то немыслимые пальто, музыкальные инструменты, радиобудильники, шляпы, проигрыватели, магнитолы, бинокли и даже рождественские гирлянды из разноцветных лампочек. На витрине красовалась надпись, предлагающая купить любой предмет, когда-либо изготовлявшийся на земле. Кроме того, реклама утверждала, что если этот предмет не рос сам по себе и не передвигался самостоятельно, то владелец лавки готов дать вам за него деньги. Но и это еще не все. Хозяин ломбарда предлагал всевозможные услуги: обналичивание банковских чеков, оценку ювелирных изделий, ремонт часов. Как бы в знак доказательства способностей старичка тут же был выложен поднос со всевозможными наручными и карманными часами. В основном это были старые механические модели с выпуклыми стеклами, крупными, светящимися в темноте цифрами и длинными стрелками. Ричер еще раз взглянул на рекламу: «Ремонт часов», потом посмотрел на старика. Тот всецело углубился в свою работу, и руки у него по локоть были перемазаны мыльной пеной.
– Вы чините часы? – поинтересовался Ричер.
– А какая у вас модель? – в свою очередь спросил старичок.
У него был сильный акцент. «Русский», – тут же определил Ричер.
– Хотелось задать вам один вопрос.
– А я думал, вы хотели починить у меня свои часы. Я ведь когда-то именно этим и занимался. Давно, еще в те времена, когда не существовало кварцевых моделей.
– Мои часы в полном порядке, – убедил его Ричер. – Простите…
Он отодвинул пальцем манжет, чтобы посмотреть на время. Четверть двенадцатого.
– Дайте-ка взглянуть, – попросил старик.
Ричер протянул ему руку с часами.
– «Булова», – кивнул часовщик. – Такие носили военные в Америке до войны в Заливе. Хорошие часы. Вы приобрели их у солдата?
– Нет, я сам был солдатом.
Старик понимающе кивнул:
– Я тоже. В Красной армии. Так о чем же вы хотели меня спросить?
– Вы знаете, что такое сквален?
– Это смазочное вещество.
– Вы им пользуетесь?
– Время от времени. Мне уже редко приходится ремонтировать часы. Особенно плохо стало с тех пор, как изобрели кварцевые.
– И где вы его достаете?
– Вы надо мной смеетесь?
– Нет, – со всей серьезностью произнес Ричер. – Я задал вам вопрос.
– То есть вам хочется узнать, где я достаю себе сквален?
– Ну да. По-моему, именно для этого и задают вопросы: чтобы получить требуемую информацию.
Старик улыбнулся:
– Я ношу его с собой.
– Где?
– Да вы сейчас на него смотрите.
– Неужели?
Старик кивнул:
– А я смотрю на ваш сквален.
– На что?
– На ваш личный запас сквалена.
– Но у меня нет с собой ничего подобного, – опешил Ричер. – Этот продукт добывают из печени акул. А мне давненько не приходилось потрошить акулу.
Но старик лишь покачал головой:
– Видите ли, молодой человек, советскую систему частенько критиковали, и, поверьте мне, я счастлив рассказать о ней всю правду, когда мне предоставляется такой случай. Но у нас, по крайней мере, давали образование. Особенно это касается естественных наук.
– С-тридцать, Н-пятьдесят, – произнес Ричер. – Это ацикличный углеводород. А если его гидрогенизировать, то получится сквалан.
