Роберт Говард - Болото Вуду
Бросив нож, она поднялась, задыхаясь. Ее волосы растрепались, ее глаза пылали, ее красные губы скривились в дьявольском оскале. Люди закричали и разом отшатнулись от нее. Они ведь считали, что она и в самом деле восстала из мертвых.
— Псы! — закричала она, переполненная яростью. — Дураки! Свиньи! Почему вы утратили цель, забыли все, чему я вас учила, позволили этой собаке вновь сделать из вас животных, точно таких, какими были ваши предки? Ох!.. — она схватила горящую ветвь и, словно плеть, обрушилась на толпу, хлеща налево и направо. Люди закричали от боли. Огонь жег их, искры слепили. Завывая, сыпля проклятиями и крича от боли, они развернулись и побежали всей толпой по мощеной дороге к своим хижинам, спасаясь от обезумевшей жрицы, которая выкрикивала проклятия и хлестала их горящей ветвью. Вскоре они исчезли в темноте, и их крики затихли вдали.
Харрисон поднялся, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и спокойно вышел на поляну. Бартоломей был мертв. Остекленевшим взглядом он уставился на луну, высунувшуюся из-за рассеявшихся облаков. Вэнь Шан стоял рядом с алтарем на коленях и что-то бессвязно бормотал по-китайски. Харрисон рывком поднял его на ноги.
— Вэнь Шан, я арестовываю вас за убийство Ли Кэньцуна, — устало объявил детектив. — Предупреждаю, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Это высказывание придало всей сцене еще один штрих безумия, являя полный контраст с тем ужасом, который совсем недавно царил тут. Китаец даже не сопротивлялся. Он был изумлен. Все, что он мог, так это пробормотать:
— Это разобьет сердце моего высокопоставленного отца. Он скорее предпочел бы увидеть меня мертвым, чем принять такой позор.
— Об этом нужно было раньше думать, — устало произнес Харрисон. Потом он разрезал веревку на запястьях Вэнь Шана, хотел было надеть на него наручники, но вспомнил, что они остались в пальто, а значит, пропали где-то на болотах.
— Ладно, — вздохнул детектив. — Не думаю, что тебе понадобятся наручники. Пойдем-ка.
Положив свою тяжелую руку на плечо голого пленника, он то ли повел, то ли потащил его к мощеной дороге. У Харрисона кружилась голова от усталости, но неуемное желание препроводить своего пленника в тюрьму не давало ему остановиться. Он больше не ощущал страха перед Людьми Болот, но хотел побыстрее покинуть эти места с их атмосферой разложения. Вэнь Шан то и дело оглядывался по сторонам. Глаза китайца бегали из стороны в сторону, словно он все еще был сильно испуган.
— У меня есть десять тысяч долларов, — неожиданно начал бубнить он, — я их спрятал перед тем, как негры схватили меня. Я отдам их вам, если вы отпустите меня…
— О, дерьмо! — тяжело вздохнул Харрисон, сердито пнув своего пленника. Вэнь Шан споткнулся и упал на колени, его голое плечо выскользнуло из руки Харрисона. Детектив остановился и хотел было снова схватить китайца, но тот, подобрав с земли палку, отскочил в сторону и стал дико крутить ею над головой. Харрисон отшатнулся, едва не упав, а китаец в последней безнадежной попытке обрести свободу не бросился бежать по дорожке, на которой стоял детектив, а устремился к черной воде, мерцающей за рядом кипарисов. Харрисон автоматически выстрелил ему вслед, но, похоже, не попал. Китаец же добежал до берега и бросился в воду.
Какое-то время детектив наблюдал, как китаец, загребая, плыл к нависающим над водой папоротникам. А потом ночь прорезал дикий крик. Вода возле пловца вздыбилась, потом вспенилась, и на мгновение над водой мелькнуло по-змеиному извивающееся ужасное тело. А потом смешанная с кровью вода сомкнулась над головой преступника.
Харрисон глубоко вздохнул и тяжело опустился на ближайший трухлявый пень.
— Ладно, — устало пробормотал он себе под нос. — Вот и закончилась погоня. Так, пожалуй, будет лучше. Семья Вэнь обрадуется, что он умер, а не опозорил род, оказавшись в тюрьме. В отличие от него, это — достойные люди. Только вот рассказывать о том, как Селия прирезала Бартоломея, пожалуй, не стоит. Не хотелось бы, чтобы она пострадала из-за убийства этой мерзкой крысы. По закону-то она все равно будет виновна… Нет, пусть все это останется в прошлом. А мне, пожалуй, надо идти, нужно вернуть деньги внучке старого Ли Кэньцуна. К тому же мне сейчас просто необходим хорошо прожаренный стэйк, а потом мягкая, пуховая постель.
