Рут Ренделл - Зловещее наследство

— Она могла не хотеть, чтобы Алиса знала об этом.

— Верно, — резко возразил Уэксфорд, — могла бы. Я же сказал «под каким-нибудь предлогом или еще что-нибудь». — Это заставило пастора спрятать рожки. Уэксфорд говорил очень уверенно. — На третьем месте то, что миссис Примьеро имела репутацию довольно скупой женщины. Алиса прожила с ней полвека, но никогда не получала ничего, кроме заработной платы и одного фунта к Рождеству. — Он ткнул пальцем в страницу. — Смотрите, вот здесь черным по белому написано, что она сама это говорила. Мы знаем, что Пейнтер хотел денег. Накануне вечером, когда он не принес уголь, он пил в «Драконе» с приятелем из Стоуэртона. У приятеля был мотоцикл на продажу, он предложил его Пейнтеру за сумму немного меньшую, чем двести фунтов. Очевидно, что у Пейнтера не было надежд достать деньги, но он попросил приятеля подождать пару дней с тем, что свяжется с ним, как только что-нибудь подвернется. Вы говорите, что он получил деньги к полудню воскресенья. А я говорю, что он их украл и после этого в тот же вечер зверски убил свою хозяйку. Если вы правы, то почему же он не встретился со своим приятелем в воскресенье днем? Возле дороги есть телефонная будка. Мы проверили приятеля, он не выходил из дома, и телефон ни разу не звонил.

Это был серьезный довод, и Арчери отступил — или сделал вид, что отступил, — перед ним. Он сказал только:

— Вы говорите, как я понял, что Пейнтер пошел к платяному шкафу вечером, после того как убил миссис Примьеро. Но внутри шкафа не было крови.

— Первым делом для убийства он надел резиновые перчатки. Так или иначе, в судебном разбирательстве было выяснено, что он оглушил ее обухом топора, взял деньги, а когда спустился вниз, в панике прикончил ее.

Арчери слегка поежился, потом сказал:

— Вас не настораживает та странность, что если бы Пейнтер сделал это, то вряд ли был бы так откровенен?

— Не слишком. Видите ли, они бестолковые, — ответил Уэксфорд и насмешливо скривил рот. Он все еще не понимал, какой интерес мог быть у Арчери к Пейнтеру, но уже заметил, что интерес имелся в пользу Пейнтера. — Бестолковые, — повторил он, чем задел священника за живое, и остался доволен, заметив, как Арчери снова поморщился. — Они думают, вы им поверите, если утверждать, что это, должно быть, были либо бродяги, либо грабители. Пейнтер оказался из таких же. Это дело старого бродяги, сказал он. Когда вы в последний раз видели бродягу? Держу пари, больше шестнадцати лет назад.

— Давайте вернемся к убийству, — спокойно сказал Арчери.

— Конечно, пожалуйста. — Уэксфорд опять взял стенограмму и бросил беглый взгляд на нужную информацию. — Так, теперь, Пейнтер говорил, что выходил принести уголь в полседьмого. Он помнил время — шесть двадцать пять, когда вышел из каретного сарая, потому что его жена сказала, что через пять минут ребенку идти спать. Однако время еще не все, что важно. Мы знаем, что хозяйку убили между шестью двадцатью и семью часами. Пейнтер вышел, нарубил дров и поранил палец — порезал умышленно.

Последнее Арчери проигнорировал:

— У него и миссис Примьеро одна группа крови.

— У них обоих нулевая группа. Шестнадцать лет назад не было такого подробного деления на группы, как сейчас. Это было на руку Пейнтеру, но реальной пользы ему не принесло.

Уэксфорду было видно, как священник старается казаться непринужденным. Тот между тем заложил ногу на ногу и заявил:

— Я верю, как только преступление обнаружилось, вы лично отправились допрашивать Пейнтера.

— Мы были у каретного сарая через четверть часа. Пейнтера не было. Я спросил миссис Пейнтер, где он, и она рассказала, что он вернулся из большого дома чуть после шести тридцати, вымыл руки и сразу же снова ушел. Сказал, что пойдет в Стоуэртон повидаться с другом. Мы были там всего около десяти минут, когда он появился. Его история рассыпалась, слишком много вокруг крови для одного порезанного пальца — ну а остальное вы знаете. Это все ниже. Я там же предъявил ему обвинение.

Стенограмма слегка дрожала в руке Арчери. Он не мог справиться с пальцами.

— В оправдание, — он говорил медленно и размеренно, — Пейнтер сказал, что не был в Стоуэртоне. «Я ждал автобуса на остановке в конце подъездной дороги, но его все не было. Я увидел полицейские машины, повернувшие на подъездную дорогу, и удивился, к чему бы это. Вскоре я почувствовал, что немного ослаб из-за моего пальца, сильно кровоточившего. Я вернулся в свою квартиру. Я подумал, что жена может знать, к чему это разъездились полицейские машины». — После паузы он добавил со своего рода робкой страстью: — Это не похоже на оправдания полного идиота, каким вы его выставляете.

Уэксфорд ответил ему терпеливо, словно разговаривал с рано развившимся подростком:

— Это все отредактировано, мистер Арчери. Сжато, чтобы звучало последовательно. Поверьте мне. Вы там не были, а я был. Я был в одной из тех полицейских машин и держал глаза открытыми. Мы догнали стоуэртонский автобус и свернули налево на подъездную дорогу. И никто не ждал автобуса на той остановке.

— Как я догадываюсь, вы подразумеваете, что в то время, когда он, по его словам, ждал на автобусной остановке, на самом деле он прятал какую-то одежду.

— Конечно, он прятал одежду! Когда он работал, он обычно надевал плащ. Вы можете это увидеть в показаниях миссис Крайлинг и Алисы. Иногда он вешал его в каретном сарае, а иногда на крючке за дверью «Дома мира». Пейнтер сказал, что надевал его в тот вечер и повесил за дверью. Плащ не нашли. И Алиса, и Роджер Примьеро заявили, что видели его после полудня висящим за дверью, но миссис Крайлинг уверена, что его там не было, когда она в семь привела Элизабет.

— В конце концов, вы нашли скрученный в ком плащ неподалеку от автобусной остановки.

— Плащ плюс пуловер, — уточнил Уэксфорд, — и пару резиновых перчаток. И все промокшее от крови.

— Но любой мог надеть плащ, и вы не идентифицировали пуловер.

— Алиса Флауэр зашла так далеко, что сообщила, что он похож на тот, который иногда надевал Пейнтер.

Арчери сделал глубокий вздох. Если какое-то время он обстреливал Уэксфорда вопросами и заявлениями, то теперь вдруг впал в молчание. Нечто большее, чем нерешительность, появилось на его лице. Уэксфорд ждал. Наконец-то, подумал он, Арчери достиг той точки, где становится необходимым объяснить «личные причины». В Арчери происходила внутренняя борьба, потом он довольно искусственным тоном произнес:

— А что насчет жены Пейнтера?

— Жена не может быть принуждена к даче показаний против своего мужа. Как вы знаете, она не участвовала в судебном разбирательстве. Она с ребенком уехала куда-то, а пару лет спустя я слышал, что она снова вышла замуж.

Вздернув брови, он уставился на Арчери. Что-то из сказанного им привлекло внимание священника. Слабая краска пробивалась сквозь его ровный загар. Карие глаза ярко блестели, когда он наклонился вперед, опять напряженный.

— Этот ребенок…

— Она спала в своей кроватке, когда мы обыскивали спальню Пейнтера, и это был единственный раз, когда я видел ее. Ей было четыре или пять.

Арчери отрывисто сказал:

— Ей сейчас двадцать один, и она прекрасная молодая женщина.

— Не удивляюсь. Пейнтер был достаточно видный малый, если вам нравится такой тип, и миссис Пейнтер была хорошенькая. — Уэксфорд остановился. А не была ли дочь похожа на своего отца и не хочет ли она получить какую-либо компенсацию за мистера Пейнтера из-за неких процессуальных правонарушений со стороны полиции? А мистер Арчери помогает ей в этом деле! Арчери был священником. Он мог посещать тюрьмы. У него есть такое право, злобно подумал Уэксфорд. Гнев душил его. Черт бы побрал этого Грисуолда! — А что с ней? — спросил он напрямую. — Давайте, сэр, лучше расскажите мне, и закончим дело.

— У меня есть сын, старший инспектор. Единственный ребенок. Ему тоже двадцать один…

— Ну?

Арчери явно затруднялся в подборе слов. Он сплетал и стискивал длинные пальцы и наконец застенчиво произнес:

— Он хочет жениться на мисс Пейнтер. — Увидев, что Уэксфорд вздрогнул и уставился на него, Арчери тихо добавил: — Или мисс Кершоу, как сейчас ее имя.

Уэксфорд был в полном недоумении. Редкая для него вещь — он был заинтригован и чувствовал острое любопытство. Но показал это ровно настолько, насколько считал приличным для полицейского, и теперь он заговорил рассудительно:

— Вы должны извинить меня, мистер Арчери, но я не могу понять, каким образом ваш сын, сын англиканского священника, мог встретиться с такой девушкой, как мисс Пейнтер, э… мисс Кершоу.

— Они встретились в Оксфорде, — просто ответил Арчери.

— В университете?

— Да, там. Мисс Кершоу вполне интеллигентная молодая женщина. — Арчери выдавил слабую улыбку. — Она изучает современных классиков. Имеет все шансы, как мне говорили, получить степень бакалавра с отличием.