Андрей Кивинов - Кошмар на улице Стачек
– Тогда ничего не выйдет. Нож и наркотики ему не вменить. Остается грабеж. Потерпевшая его опознает?
– Парня опознаешь? – шепнул Клубникин Ленке, зажав трубку рукой.
– Не знаю, вряд ли, я испугалась очень.
– Опознает.
– Ну, тогда попробуем, но чтобы все железно – понятые, подставные и тэ дэ. Присылайте машину, я жду в РУВД.
Спустя пару часов, когда были проведены все необходимые следственные мероприятия и парня отправили в ИВС на трое суток, Клубникин сидел в дежурке и читал составленную дежурным справку о раскрытии преступления: «В 85 отделение милиции обратилась гражданка Иванова Елена Михайловна, ученица 9-а класса 383 средней школы Кировского района, с заявлением о том, что неизвестный преступник нанеся ей легкие телесные повреждения и под словесной угрозой отобрал куртку производства Финляндии и золотую цепочку. С места происшествия скрылся. Созданной следственно-оперативной группой в составе начальника Кировского РУВД Головко, начальника ОУР Петренко – далее следовал список из еще семи-восьми руководителей плюс следователь Корзинкин – по оперативным данным был задержан и изобличен в совершении данного преступления гр-н Каребин Павел Петрович, 1975 года рождения, учащийся СПТУ-42. Похищенное частично изъято».
Клубникина в списке отличившихся не было. Володя на секунду представил, как все вышеперечисленные начальники бегут по проспекту Стачек за Каребиным, и улыбнулся. Сцена действительно живописная, особенно, если повесить каждому номера на грудь, обуть в «Адидас» и выстроить в цепочку по старшинству.
– А я-то где? – спросил он у дежурного.
– А у тебя выговор не снят, у нас все учтено, так что ты в пролете.
– Ладно, спасибо, хоть не достают за неправомерную демонстрацию оружия.
Клубникин пошел к себе. Кивинов рассматривал куртку. Володя в двух словах рассказал об удачном забеге.
– Каребин? Каребин… Вспомнил. Могу поспорить, что через три дня его отпустят.
– Как это? – не понял Клубникин.
– Его уже пару раз задерживали, примерно за такие же варианты, и все время отпускали. Мамашка, знаешь, у него кто? Директор мясного магазина на Стачек. Она все РУВД колбасой снабжает, и в том числе лично начальника следствия. Это Корзинкин его сдуру тормознул, он молодой еще, не подумал.
– Что, его совсем отпустят?
– Ну, не знаю. Если дело возбуждено, то, скорее всего, прекратят и передадут в товарищеский суд по месту работы, как в прошлые разы.
– Так он же не работает!
– Володя, ты наивный человек. Да что, мамашка справку ему не сделает какую-нибудь и характеристику положительную? В одни ворота! Передовиком производства и ударником коммунистического труда будет. Только рассматривать его проступки будет не товарищеский суд, а его дружки-наркоманы. Соберутся на сходняк, сядут в кружочек, закурят травки и ему на вид поставят, почему, мол, медленно бегаешь. Исправляйся.
– Так он же снова грабить будет!
– Ну, снова поймаешь. Эко проблема. Главное, что в холодильнике колбаса всегда есть.
Клубникин тяжело вздохнул, достал из шкафа гармошку и затянул грустную мелодию.
Кивинов оказался прав. Спустя три дня Каребин лично зашел в отделение передать привет Володе и порадовать того своим освобождением.
ЧАСТЬ 2
ГЛАВА 1
ИЗ ДОКУМЕНТОВ:
УТВЕРЖДАЮ:
Начальник Кировского РУВД полковник милиции Головко Н.А.
15 апреля 1992 года
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
об отказе в возбуждении уголовного дела г. Санкт-Петербург 15.04.92 года Оперуполномоченный УР 85 отделения милиции, лейтенант милиции Клубникин В.Г., рассмотрев материал КП-5125 от 12.04.92, УСТАНОВИЛ:
15 апреля 1992 года в 85 отделение милиции обратился гр-н Коленвалов А.А., 1973 г. рождения, прож. по адресу проспект 2-го Интернационала, 80, кв.5, учащийся СПТУ-42, с заявлением о пропаже принадлежащего ему мотоцикла «Ямаха», гос. номер В 0006 СП. Мотоцикл находился возле дома, противоугонными средствами защиты оборудован не был. Проведенными оперативно-розыскными мероприятиями установить местонахождение мотоцикла не представилось возможным, однако проверкой также установлено: мотоцикл располагался в 70 метрах от свалки бытовых отходов (помойки), прикреплен к месту стоянки не был. В ночь с 11 на 12 апреля, согласно полученной метеорологической справке, дул шквальный ветер (20 м/сек), в результате чего мотоцикл мог порывом ветра откатиться к месту расположения свалки и упасть за кирпичное ограждение. Таким образом, любой проходящий мимо мог увидеть его и забрать как бесхозный или выброшенный, т.е. состава преступления в данном случае не установлено.
Учитывая все вышеизложенное, руководствуясь ст. 5 п. 2 ист. 113 УПК РСФСР, ПОСТАНОВИЛ:
1. Уголовного дела по данному факту не возбуждать, материал проверки прекратить и сдать в архив 85 отделения милиции.
2. Розыск мотоцикла прекратить.
3. О принятом решении заявителя уведомить устно.
Оперуполномоченный УР 85 о/м Клубникин В. Г.
– Дай закурить, Василич, – жалобно попросил Зубр у сидящего напротив Кивинова и вытер вспотевший лоб.
– Сначала разговор, удовольствие потом. Сам дашь расклад – разрешу написать явку с повинной, поменьше получишь.
– Что рассказывать-то?
– Я понимаю, – вступил в разговор Соловец, – за тобой пакостей всяких – не сосчитать. Нас интересует вот эта зеленая куртка. Учти, там документы остались, так что сами, если что, у хозяина узнаем, каким образом она у него пропала.
Документов там, конечно, не было. Соловец блефовал, но Газонский после предъявления найденной у Хмеля куртки явно струхнул и все принимал за чистую монету.
– И потом учти, – продолжал Соловец, – Хмель раскололся и сидит сейчас в соседней камере. Мозгами побыстрее шевели.
Это тоже был блеф чистой воды. Во-первых, Хмелем в уг-ро даже и не пахло, он сейчас, в лучшем случае, перевернулся на другой бок в своей хавире, а во-вторых, в 85-м отделении была всего одна камера.
Зубр вздохнул, посмотрел на решетки на окнах и начал:
– В общем, недели две назад, число не помню, мы с Хмелем мужика в баре опустили. Не местный мужик, первый раз его видели. Зашел он в бар, весь трясся, как паралитик, руки дрожали. Взял два пива, расплатился тысячной. Там кассир сидит наш, так он семафорит, если клиент богатый, мы ему потом десять процентов отстегиваем. Встал тот мужик за первый столик, мы сразу поняли, что лох – туда только блатные встают. Сдачу стал в лопатник пихать, а там капусты – тонн на десять, не меньше. Выпил он кружку пива и в сортир подался, а там уже Хмель. Я – сзади за ним. Ну, в сортире Хмель мужику баллоном в рожу и сунул, а я в свою очередь – кастетом ему по башке. Мужик и пикнуть не успел, свалился как подкошенный. Мы его в женский гальюн затащили, куртку содрали, бабки вытащили, и котлы еще, кажется, Хмель снял. А затем – на выход и на дно. За неделю бабки спустили, а про куртку-то и забыли, так у Хмеля и лежала. В ней я заточку и нашел, да себе сдуру оставил, на всякий случай, а кастет выкинул. Только документов там никаких не было, – вспомнил вдруг Зубр.
– Они за подкладку завалились, – нашелся Соловец.
– А с мужиком нельзя договориться? – с надеждой в голосе спросил Зубр. – Чтобы заяву забрал?
– Ну, ты же грамотный человек, Газонский, знаешь, что по тяжким преступлениям заяву не забрать.
– А это, что, тяжкое?
– Для тебя, конечно, семечки, а по закону – статья 146 УК.
– Сидеть, значит, – вздохнул Зубр. – Дайте хоть явку написать, раз обещали.
– Успеешь еще. Вспомни-ка лучше число, когда это было.
Зубр задумался.
– Вспомнил! – после долгих раздумий воскликнул он. – 1 апреля! Мы еще в баре ради хохмы Калмыку мочу вместо пива налили, а через полчаса мужик этот привалил.
– Тут неувязочка одна – у мужика цепочка была золотая, – глазом не моргнув, соврал Кивинов. – А ты что-то скромничаешь…
– Была, – неожиданно согласился Зубр, – я ее Надьке подарил. Приметная такая цепочечка, с брелком.
Соловец переглянулся с Кивиновым. 1 апреля – день убийства таксиста, плюс зеленая куртка, плюс совпадение времени. Выходило, что Зубр с Хмелем, сами того не подозревая, грабанули убийцу таксиста. Кивинов от волнения принялся перекладывать бумаги с одного края стола на другой, Соловец же без перерыва курил и мерял шагами кабинет.
– Как мужик выглядел, помнишь?
– Да обычно, лет 30-35.
– Волосы, рост, фигура?
– Светлые, кажись, я не помню точно, мне ни к чему это было. Помню вот, деньги были тоннами, да наколка еще на руке была.
– Какая наколка? – наклонился к Зубру Соловец.
– Не наш, не блатная. На кисти, вот здесь, – показал Зубр. – Щит и меч. А роста высокого – я снизу кастетом бил.
Больше из Зубра вытянуть ничего не удалось, поэтому ему дали лист бумаги, и он, довольный, отправился в камеру писать явку с повинной.
Соловец одной рукой держал чашку с кофе, а второй обыскивал куртку. Опытными движениями он извлекал из нее рассыпанный табак, песок, грязь и прочие обычно находящиеся в карманах ценности. Обшмонав боковые карманы, он перешел на внутренние, которые на вещественные доказательства оказались более богатыми. Во-первых, один карман оказался двойным, а во-вторых, на подкладке первого он нашел запекшуюся кровь, а в следующем кармане им был обнаружен бумажный рубль, на корешке которого зеленой пастой был записан номер телефона. Переписав номер на календарь, Соловец сунул рубль в свой карман. Судя по номеру, абонент находился в районе площади Стачек.
