Алексей Макеев - Разменная монета
В разговоре полковник уточнил имя погибшей, проходившей по делу Крячко, – ею оказалась студентка исторического факультета гуманитарного университета Наталья Пискунова. От Израилит он узнал также адрес общежития, в котором проживала Наташа, и фамилию сокурсницы покойной, с которой они жили в комнате. Подругой Натальи оказалась некто Светлана Олещенко. С ней Гуров созвонился и назначил время и место встречи с тем расчетом, чтобы не отвлекать девушку от запланированных на день дел. Встретиться решили в фойе университета в час дня.
Завершив все эти нехитрые телефонные переговоры, Гуров повернул ключ в замке зажигания, запустил двигатель и направил свой верный «Пежо» в управление. Однако по дороге он счел не лишним завернуть к зданию суда, где отыскал Владимира Лихового, бывшего своего однокурсника и мастера спорта по дзюдо, которому и было передано дело полковника Крячко. Гуров поговорил с ним, полистал дело, отксерокопировал заключение судмедэкспертов и к десяти часам уже отмеривал широкие шаги по коридору Главного управления уголовного розыска, торопясь на встречу с Орловым, которого он мог и не застать, явись на пять минут позже. Петра Николаевича вызывали наверх.
Гуров открыл дверь кабинета генерала и мысленно сбросил со своих плеч все то, что на языке чиновников называется служебными отношениями. Это трудно поддавалось какому-либо объяснению, но в кабинете Орлова Гуров становился другим. Более открытым, спокойным, таким, каким и привык его видеть сам генерал.
– Петя, я к тебе, – негромко сказал Гуров. – Эти уроды из РУБОПа совсем нюх потеряли.
Генерал перекладывал из стопки в стопку служебные записки, рекомендации, анкеты, наградные документы личного дела Крячко, сортируя их по какому-то своему принципу. Рядом с ним на столе лежал пустой раскрытый старенький скоросшиватель. В руках Орлов держал шариковую ручку. Он что-то старательно помечал на полях пожелтевших от времени документов.
– По бабам меньше бы бегал, нечего и нюхать бы было, – полетел в Гурова встречный камень раздражительности. Генерал укоризненно взглянул на сыщика поверх очков в серебряной оправе и, слегка прищурившись, пригласил его в кабинет, указав кончиком шариковой ручки место поближе. – Садись и рассказывай, как там все было. И в темпе давай. Времени в обрез, – Орлов был возмущен, но умело сдерживал собственные эмоции. – Начальство за задницу дергает. Что там у вас с Крячко, орет, случилось? Он что, мол, совсем обалдел?
Генерал придирчивым взглядом проследил за Гуровым, оценил, что тот не прячется на задки, а садится прямо, на переднем рубеже, напротив своего руководителя, значит, психологически дает понять, что вышло явное недоразумение и самая важная задача сейчас – выручать Станислава.
– Петя, ты не прав, – спокойно заявил Гуров. – Стас ни в чем не виноват. Так вышло. Кто-то подставил его. И очень ловко. Если ты можешь и работать, и слушать, я тебе много интересного наговорю. Занят? – немного напряженно спросил он, внимательно заглянув Петру Николаевичу в глаза и пытаясь понять, что он на самом деле про все это думает.
Орлов снова переключил свое внимание на бумаги. Он аккуратно сложил их в стопку, подровнял, грохнув ее торцом по крышке стола, отложил всю эту пирамиду подальше от себя и настроился на неприятный, но неизбежный разговор.
– Совещание в двенадцать, – невесело сказал он и тут же пояснил: – К министру на ковер. Пороть будут за нашего героя. Они же верят всему, что несут эти рубоповцы. – Орлов нажал кнопку на селекторе внутренней связи: – Вера, я занят. Ко мне никого не пускать… Давай, расскажи мне хоть что-нибудь, чтобы я там не сидел, как истукан, когда на меня попрут.
– Значит, так. Изложу все, что знаю. – Гуров придвинул к себе пепельницу, поставил ее перед собой. Затем медленно достал из кармана пачку сигарет, положил ее рядом с пепельницей, все это время напряженно думая, как и с чего ему начать. – Сразу скажу: дело – дрянь. Но мы можем вытащить Стаса. Я больше чем уверен в этом.
Орлов очень осторожно отер платком лоб и шею, затем краешек рта. Платок он не убирал, а только спрятал его в глубине кулака.
– Что там эти сыщики накопали? – спросил он усталым голосом.
– Что увидели, то и накопали. Пойди докажи им что-нибудь другое, – недобрым и серьезным тоном, как бы между прочим, посетовал Гуров.
Орлов снял очки и положил их на стопку бумаг.
– Кто ведет дело?
Гуров извлек из пачки сигарету, сунул ее в зубы. Затем достал из кармана зажигалку, но вопрос Орлова его отвлек, и он, не прикурив, ответил:
– Майор Дацук. Я уже был у него.
Медлительными движениями пальцев генерал сложил вместе дужки очков и для большей устойчивости перевернул их вверх стеклами.
– И как? – бесцветно поинтересовался он.
– Поверить не могу, что в РУБОПе еще такие работают.
Когда Гуров отвечал, сигарета в его губах подрагивала. Он держал в руке зажигалку, но никак не мог поднести ее к кончику сигареты. Орлов помассировал виски, долго и неторопливо пробегая по ним узловатыми пальцами. Осторожно отер внутренние уголки уставших от продолжительного и не очень интересного чтения глаз.
– А что такое?
– Да ну его! Он какой-то ненормальный. Честное слово, Петя. – Гуров наконец небрежно откинул крышку зажигалки и рванул на себя кремень большим пальцем правой руки. Вспыхнуло пламя. – Такой и расстреляет, рука не дрогнет. Охочусь, говорит, на оборотней в погонах, и все. Дескать, не мешай ему.
Генерал сердито сбросил лежавшие на столе бумаги в папку, закрыл ее и, аккуратно завязав тесемки, сунул в верхний ящик стола.
– Что у него есть? Меня интересуют прежде всего доказательства. Реальные, Лева.
Несложно было предположить, что Орлову очень не понравилось, как ведут себя коллеги из смежного ведомства по отношению к его подчиненному. Гуров и не сомневался в подобной реакции генерала. Он поднес зажигалку к сигарете, втянул в себя облако табачного дыма, затем захлопнул крышку зажигалки и убрал ее обратно в карман.
– У него много всего. Например, водка, которую Крячко употреблял вместе с госпожой Пискуновой. Одежда убитой, разорванная в клочья. А в завершение всего этого у него есть еще и сам пан Крячко. В беспамятстве и без штанов посреди комнаты, где произошло преступление. – Выкладывая факт за фактом, Гуров изредка потирал лоб, стараясь не акцентировать внимание на своих эмоциях. – И все это грамотно запротоколировано, Петя. Понятые, судмедэксперты… На теле Пискуновой побои, на Крячко следы сопротивления. Как говорят, оказанного со стороны покойной. Сейчас проводят биологическую экспертизу. Аптечка с лекарствами тоже приобщена к делу. Из нее Стас доставал препараты и совместно с употреблением спиртного врачевал ими погибшую. Как считает Дацук, Стас побоями и уговорами склонял девушку к интимным отношениям.
Орлов, внимательно слушая собеседника, откинулся на спинку кресла, взял со стола ручку и принялся медленно, привычным и вместе с тем механическим движением вертеть ее между пальцев.
– Третьего с ними не было? – спросил он.
Гуров затянулся, пожевал облачко белого дыма, словно оно было сахарной ватой, и отнял от губ сигарету. Выпустил дым в сторону, бросив короткий невидящий взгляд на Орлова.
– Нет. По крайней мере он не оставил никаких своих следов или отпечатков пальцев. Есть беспорядок в коридоре, но поди разберись сейчас, кто его устроил. Следы, по заключению кинолога, принадлежат только Крячко и Пискуновой. Входная дверь была закрыта. Оперативники топором ее взламывали.
Орлов снова отер выступившую на лбу испарину и снова убрал свой белый платок в могучий кулак.
– И при этом Стас не виновен? – вопросительно сказал он.
Гуров еще несколько раз затянулся, жадно и глубоко, затем коротким движением стряхнул в пепельницу кроху пепла.
– Ну что за вопрос? Конечно, нет. Это кем-то умно спланированное убийство, только и всего. Крячко был просто подставлен под удар. А вот в том, как это было сделано, надо разбираться.
Орлов надолго задумался. Он мысленно оценивал сложившуюся патовую ситуацию. Где-то в глубине его сознания, следуя многолетней сыскной привычке, намертво оседали факты. Орлов всегда ясно представлял, как устроена реальная жизнь. Поэтому в его сознании сейчас формировалась другая и очень подробная картина, не та, которую описывал ему Гуров, а та, которая имела место на самом деле. В голове Петра Николаевича создавалась почти осязаемая действительность, где присутствовал очень изворотливый преступник.
– Ловко. Очень ловко, – в конце концов вымолвил он.
Гуров монотонно продолжал попыхивать сигаретой.
– В тот вечер, когда девушка погибла, – сказал он, – Стас отметелил за нее каких-то четверых подонков. Наркоманов. Есть вероятность того, что один из них как-то проник в квартиру, каким-то образом добавил, когда Крячко отвлекся, в стакан со спиртным некое быстродействующее вещество, след которого не был обнаружен в его крови, и преспокойно сделал все остальное.
