Андрей Кивинов - Мент обреченный
Андрей иногда сталкивался с ним – в основном лбом. Учреждения, представляемые двумя земляками, все-таки были антагонистичны. Однако во время этих столкновений Андрей занимал нейтральную позицию, вспоминая детский садик, где оба писали в один горшок. Былую дружбу в оперативных целях он не использовал (так и дурак может), но и не сливал дяде Бенсу никакой милицейской информации, кроме той, что и так была всем известна.
Возможно, и сейчас у Борьки под сиденьем лежал заряженный «бульдог», но у Андрея даже в мыслях не было ломать Чернову руки и изымать оружие. Благодаря чувству дистанции, при котором служебные вопросы не пересекались с личными, приятельские отношения между Борькой и Андреем на протяжении последних лет не портились.
Раньше из-за этих отношений у обоих возникали определенные проблемы – Андрея дергал в кабинет замполит, а Борьку – на «стрелку» пахан, – но все заканчивалось благополучно. Андрей ссылался на оперативное внедрение в банду, а Борька прикидывался, что вербует человека во внутренних органах. В конце концов все привыкли к этому бесконечному внедрению и не обращали на него внимания.
– Зуб, что ли, драл?
– Заставили.
– Ты дал, реально. Кто?
– Начальник.
– В отделе?
– В управлении. Поголовная стоматологи-за… тьфу, язык сломаешь! Короче, операция «Чистые зубы».
– Чистые руки?
– Зубы. Все на борьбу с кариесом.
– Чего-то я не въезжаю, реально.
– И слава Богу. Я сам не въезжаю.
– Я не понял, это Педагог придумал?
– Слабовато у вас с информацией. Газеты-то читаешь? Радио, Ти-Ви?
– А чего я там услышу? Или увижу? Рекламу? Бредни про террористов? Для организации террористического акта я беру только самый свежий тротил и самый надежный бикфордов шнур. А теперь мой маленький секрет. Зажигалка «Крикет». Ба-бах! Спасибо моему маленькому секрету. Ха-ха-ха!
Борька заржал над собственной шуткой.
– И напрасно не читаешь. Педагога скинули.
– Ну?! За что?
– Точно никто не знает. По слухам, на деньги, выделенные министерством для покупки школьного инвентаря, он отгрохал себе трехэтажный особняк. Официальная версия – в связи с уходом на пенсию по возрасту. Поставили нового. Бывший дантист. Вот, первые шаги к укреплению правопорядка.
Андрей ткнул пальцем в щеку. Борька снова хихикнул.
– А я гляжу, чего возле зубной поликлиники ментов столько. Думал, заминировали.
– Да лучше бы заминировали.
Приятели замолчали. Выскочивший на дорогу пацан, продававший обычно газеты, бегал вдоль притормаживающих на светофоре машин и рассовывал в окна рекламные портреты. На город надвигались выборы губернатора, из двух кандидатур горожанам предлагалось добровольно выбрать достойного. Избирательная активность населения была невысока, кандидаты пытались стимулировать ее самыми невероятными способами. Одна валютная проститутка в сугубо доверительной беседе рассказала Андрею, что сутенер заставляет их во время работы агитировать за одного из кандидатов. За агитацию платит зелеными. Причем вовсе не из кармана клиента.
Пацан сунул проспект в «ниссан». Борька скомкал бумагу и протер чуть запотевшее стекло.
– Кондишен барахлит. Надо съездить в салон разобраться, реально. У нас, Андрюха, тоже проблемы. Просто беда. Ты только никому, а то ведь разборки будут.
Андрей кивнул.
– Папа наш тут приболел.
– Автоген?
– Он самый. Сердечко прихватило. Ну, пацаны врачам-то «бобов» отмаксали реально, те операцию сбацали. Крутую операцию, ребята на всякий случай врачей из Штатов привезли. Для консультации. Конкретных врачей. Ну все, починили Автогену мотор. А у него амнезия приключилась после наркоза. Прикинь? Ничем не снять. Автоген почему-то решил, что он мать Тереза. Стал по больничкам ездить, по приютам. Весь общак на милостыню да одеяла перевел. Реально забыковал. Врачам-то пацаны сами после этого операцию сделали. По пересадке мозга друг другу. Без базара. Но толку? С Автогеном что делать? Грохнуть нельзя, он же имя, он – Автоген, пахан. Без него с нами никто и говорить не станет. Пока выкручиваемся кое-как. Возим на «стрелки» в «тачке», но из машины не выпускаем. А то начнет одеяла раздавать. Так, издалека показываем, а трем на «стрелке» сами. Мол, Автогену западло с вами тереть, не того вы полета, сявки. Но слухи-то ползут. Расколют нас, тогда хреново. Борьба за стул начнется. Классовая и кассовая.
– Жидкий?
– Что жидкий?
– Стул.
– Да нет, у меня нормальный.
«Джип» притормозил у крыльца отдела милиции.
– Ну, давай, братан. Ни пуха,
– Взаимно.
Дежурный крутился в огромном стоматологическом кресле, специальная медицинская лампа освещала пульт, не отбрасывая тени. На стеклянной перегородке, где раньше висел гипсовый герб, теперь лыбилась саблезубая американка, рекомендующая «Орбит». Лыбилась, конечно, фотография американки, что раздражало. В углу, возле «аквариума» с двумя пьяницами, валялись обломки глобуса.
– Мне есть что? – Андрей кивнул на книгу происшествий.
– Там, в коридоре, целая делегация. По твоей земле, какая-то заявочка непонятная. Вроде разбой. Я им велел тебя подождать, чтобы напрямую. Разберешься, зайди, не забудь.
– Хорошо.
Андрей достал из кармана платок, намочил его из графина, приложил к щеке и вышел в коридор.
Платок давно высох, но Андрей по инерции прикладывал его к щеке. Рана от удаленного зуба уже не дергала острой болью, но противно ныла. Это здорово отвлекало. Андрей никак не мог сосредоточиться, по нескольку раз повторял одни и те же вопросы и не сразу вникал в услышанные ответы. Происшествие, в общем-то, было незамысловатым. Натурально-реально обычный разбой.
В коридоре Андрея ждали трое. Первым он пригласил одетого в длинное элегантное пальто молодого человечка. Молодой человечек положил на стол сумочку-визитку и довольно нервно объяснил, в какую неприятную ситуацию (кто бы мог подумать?!) он попал не далее как час назад. Он назвался Груздем Александром Алексеевичем, коммерческим директором акционерного общества полузакрытого типа «Люмпен Пролетейшн».
Этот самый «Люмпен» закупил партию новейших компьютеров «Покер» в крупном республиканском центре. Вся партия влезла в трейлер типа «КамАЗ». Денежки перевелись через банк, документация в полнейшем порядке. Стоимость товара – один миллион (лимон) американских долларов США. Сюда, в город, «КамАЗ» перегоняли два мудака-дальнобойщика, увы, без охраны (не успели заказать, понимаете, не успели), которым было велено без всяких остановок доставить груз из пункта А в пункт Б со скоростью сто километров в час. А они, уроды, все-таки не послушались старших. Остановились. И какая досада – на территории, охраняемой оперуполномоченным Вороновым, в то самое время, когда зуб оперуполномоченного летел в плевательницу-пепельницу. Или чуть раньше. Или чуть позже. Что не суть. Ссуть, как известно, в парадных. Если очень приспичит.
Старшему водиле-драйверу очень приспичило. За двадцать минут до пункта Б. И ничего под рукой – ни экологического унитаза, ни пустой бутылки, ни памперса, на худой конец. Не в форточку же… Холодно и некультурно.
Пришлось наказ нарушить, тормознуть возле невзрачного подъезда невзрачного дома буквально на две минутки – вывести жидкость из организма. Вот тут-то беда и приключилась. Когда поймавший «русский кайф» драйвер с легким мочевым пузырем и сердцем подходил к «КамАЗу», из остановившейся «копейки» без опознавательных знаков выскочили три сказочных молодца и под угрозой предметов, похожих на пистолеты (да настоящие!), в грубой форме произвели выемку второго шофера из кабины. Недальновидных дальнобойщиков этапировали в обгаженный кем-то подъезд (все зассали, сволочи!) и пристегнули парой наручников к паровой батарее, пригрозив расправой, если те начнут орать и звать подмогу. Для наглядности в кровь разбили старшему драйверу нос.
Когда, вдоволь нанюхавшись цветочного парадного аромата, водители, освобожденные от оков пробегавшим мимо сантехником (спешу, мужики, спешу на заявку, клиент прежде всего), вышли на улицу, то ни «копейки», ни «КамАЗа», ни тем более компьютеров там не обнаружили. Чем и поспешили обрадовать акционерное общество «Люмпен Пролетейшн». Потерпевший Груздь не стал играть в детектива-частника и, схватив в охапку убитых горем драйверов, помчался в милицию. Вот вроде бы и все. «Поможите, чем могите, дай вам Бог здоровья и долгих лет бытия, мы в долгах не останемся. Зубы болят? Что ж вы молчите? У меня прекрасный врач. И берет недорого, тысяч пятьсот за зуб, хотите познакомлю?»
Андрей записал показания директора, попросил принести заявление с печатями, затем опросил старшего водителя, которому не вовремя приспичило, после вызвал молодого.
В настоящую секунду тот в красках (зеленые, синие, белые) пытался передать Андрею весь пережитый ужас. Ужас передавался очень натурально, без каких-либо расхождений с предыдущим рассказом.
