Фридрих Незнанский - Гонцы смерти
Нет, он не остался по отношению к Генику Иваном, родства не помнящим. На сегодняшний день Санин в разных вариантах выплатил своему благодетелю сто двадцать миллионов долларов, причем не просто выплатил, а перевел на остров Мэн, на счет фирмы, которой негласно руководил Станкевич. Казалось бы, куда больше, не только внукам — и правнукам одних процентов ХВАТИТ, но аппетиты Геннадия Генриховича не только не угасали, они с каждым месяцем возрастали, и это жутко нервировало Санина. Как банкира и как человека.
Конечно, и сейчас Геник ему помогал. Это благодаря его деловой хватке ОНОКС приобрел контрольный — пятьдесят один процент — пакет акций завода «Азотрон», который выпускает химические удобрения. И опять же Геником, как уже потом выяснилось, все было сделано так, что заводик, до этого процветавший, вдруг стал хиреть, попал в должники и оказался на грани банкротства. На самом же деле ситуацию взвинтили искусственно, подобно мановению волшебной палочки маэстро Станкевича.
Две западные фирмы неожиданно отказались от поставок продукции «Азотрона», а эти поставки составляли тридцать процентов всего объема выпуска и давали почти половину прибыли. Завод сразу же полетел в долговую яму. Объявили торги. Откуда ни возьмись выскочили еще две финансовые компании, которые вышли на аукцион.
Первая предложила заводу миллиард долларов, вторая полмиллиарда. Санин же по совету того же Станкевича заявил только сто миллионов.
Когда Виталик узнал, какие суммы предлагают другие компании, понимая, что уплывает столь лакомый кусок, он в ярости примчался на дачу к Станкевичу.
— Ты что, меня подставить решил? — вспылил Санин. — Ясно же, что завод выберет первую или вторую компанию, а мы останемся с носом! Какого черта?!
Станкевич качался в гамаке, натянутом между двумя соснами на своей старенькой даче, и, грызя яблоко, читал своего любимого Стивена Кинга. Геник обожал ужасы и фантастику. Может быть, поэтому он никак не отреагировал на беснующегося рядом Виталика и, повернув голову к Кузьме, который дрых в соседнем гамаке, лениво проговорил:
— Кузя, принеси нам мартини. И лед захвати.
Кузьма исполнял при Генике все должности: от охранника и шеф-повара до первого советника. Санин ненавидел эту хищную рожу хорька с раскосыми рысьими глазами. Наглый, самоуверенный Кузьма как-то даже осмелился послать Санина очень далеко в одном телефонном разговоре. Виталик сгоряча потребовал, чтобы Станкевич убрал его из своей команды.
— Я скорее тебя уберу, чем его, — помолчав, ответил Станкевич, и Виталик тогда испугался. Геник такой: уберет — и на двадцать лет дружбы не посмотрит.
Виталик, расхаживая вокруг гамака, продолжал пускать пену и возмущаться.
— Зачем мы вообще ввязались в эту историю?! Мне же предлагали завод радиоаппаратуры. Здесь недалеко, и за эти бы сто миллионов руководство ножки нам целовало, а дела у них, между прочим, процветают, но им тоже нужна реконструкция, а денег в обозримом будущем не предвидится. Зачем нам твой «Азотрон»? Мы сейчас только завязли с этой сделкой, и, пока чухаемся, умыкнут остальные перспективные предприятия!
Станкевич, не обращая внимания на разглагольствования Санина, увлеченно продолжал читать Кинга и даже похмыкивал от удовольствия, настолько его занимало чтение.
— Генка, я с тобой разговариваю?! Какого дьявола?! Не хочешь говорить, у меня тоже времени нет!
Санин разозлился и двинулся к машине. Станкевич его даже не окликнул. Виталик сел в машину и сердито бросил шоферу: «Поехали!»
Станкевич перехватил его уже на кольцевой, связавшись с ним по сотовому.
— В чем дело? — спросил он. — Может быть, прекратишь истерику и вернешься?
Он положил трубку. Несколько секунд Санин обдумывал ситуацию. Очень хотелось взбунтоваться и послать желтолицего к чертовой бабушке.
— Разворачивайся, — бросил шоферу Санин. — Поехали обратно!
Станкевич уже сидел на веранде и потягивал мартини.
Виталик снова начал выговаривать ему свои претензии, но Геннадий Генрихович оборвал его:
— Чего ты суетишься? Я тебя когда-нибудь подводил?
Санин не ответил.
— Вот и сиди спокойно и делай, что велят! — уже более грубо заметил Хозяин.
— Я не «шестерка», как твой Кузьма, и должен знать весь расклад! — потребовал Виталик.
— Пока рано, — помолчав, ответил Станкевич. — Игра идет по-крупному, в нее втянуты немалые силы, поэтому доступ к информации перекрыт.
— И для меня тоже?! — возмутился банкир.
— И для тебя тоже, — глядя прямо Санину в глаза, спокойно ответил Геник. — Поезжай в банк и не суетись.
Торги выиграла первая компания. Но неожиданно, сославшись на временные затруднения, она вышла из игры. За ней, опять же как по мановению волшебной палочки, вылетела и вторая, и ОНОКС, не прикладывая никаких усилий, за те же свои сто миллионов получил «Азотрон». Еще через полмесяца опять же вдруг передумали и западные фирмы, восстановили контракт с заводом на более выгодных условиях, и все помчалось, понеслось, закрутилось. Через полгода «Азотрон» сам, без посторонней помощи, вылез из долговой ямы и банк, не вложив ни копейки, стал получать свою долю прибылей.
— Но эти сто миллионов придется пустить в дело, — приехав три недели назад к Виталику, сказал Станкевич и сам же предложил одну эстонскую фирму под ласковым названием «Радуга», которая бралась осуществить полную компьютеризацию всех производственных процессов на «Азотроне». Но вместо контракта «Радуга» просила подписать свои долговые обязательства с одной западной фирмой на сорок миллионов долларов, обещая на эту же сумму произвести все работы. В этом смысле все было чисто: подрядчики приложили смету, где все было рассчитано до копейки: стоимость компьютеров, наладка линий, организационное обслуживание и так далее, — все укладывалось в сорок с хвостиком миллионов долларов. Эстонцы милостиво простили даже этот хвостик в двести тысяч. Кто заподозрит в этом аферу?
Санин, радостный, полетел на «Азотрон», договорился с директором, говоря, что банк свое слово держит, а полная компьютеризация всех производственных линий в полтора раза увеличит выпуск удобрений, а это новые миллионы прибыли. Все сладилось, все было подписано. Но когда пришел окончательный контракт от эстонцев, в котором «Радуга» просила перевести всю или по частям сумму на счет лондонской компании TNC, Виталик все понял. Он был не дурак и неплохо знал дела Станкевича, как и то, что TNC принадлежала ему же, естественно, через подставных лиц. Теперь все объяснялось просто: Геннадий Генрихович попросту хотел постепенно прикарманить все сто миллионов, обещанных предприятию «Азотрон».
Уже через пару дней доверенные люди Санина доложили ему, что никакой эстонской «Радуги» фактически нет, все это фикция и, скорее всего, как только деньги уйдут, она прекратит свое существование. Даже судиться будет не с кем. Все это Виталик сделал скрытно, через свою тайную разведку, которую финансировал из собственных денег. Трюк Станкевича был хоть и грубоватый, но проверенный. Эстонцы никого искать не будут. А самое главное — все при этом раскладе оставались счастливы: и завод, подписавший через банк долговые обязательства перед TNC, хоть и не получит не копейки, но зато развяжется с кабальным долгом, терять лицо перед западными партнерами нельзя, и банк, который просто спишет эти сорок миллионов из обещанных ста заводу, и получится в результате, что ОНОКС как бы выполняет договорные условия и не зря получает часть прибыли, но больше всех, естественно, будет счастлив желтолицый, увеличив свое состояние. Сколько сейчас у него миллионов? Триста, пятьсот или сумма перевалила уже за миллиард? Это единственное, о чем не ведал Санин. Мог только догадываться: не меньше четырехсот миллионов долларов. Не меньше.
Перед этим они встречались, и Санин, уже зная об игре Станкевича, прозрачно намекнул, что неплохо бы вознаградить и его старания. Как-никак, а семь лет верой и правдой. Кроме того, он влез в долги, немало вложил в строительство дачи для дочери, которая вышла замуж и родила ему внука. И вообще, с его рождением изрядно поиздержался. Поэтому неплохо бы Генику вспомнить о старом друге. Но желтолицый лишь нахмурился в ответ на его просьбы и сказал, что подумает. Потом. Не сейчас. Пока важно побыстрее отправить всю сумму в Лондон. А потом они разберутся.
Виталика задевала жадность желтолицего. И еще его недоверие. А ведь они хоть и не учились вместе, но все же старые друзья. Станкевич согласился даже стать крестным внука Виталика, подарив на крестины дешевенькую золотую цепочку. Чего проще, ну приди ты как человек, как друг, расскажи всю схему операции, которую вычислить-то нетрудно, не надо держать Санина за лоха, и тот сам скажет: «Какие проблемы, дружище Геник, сейчас в пять минут все раскрутим!» Но Станкевич умный, он понимает, что в этом случае пришлось бы делиться, а делиться, по всей видимости, он не хочет. Зачем делиться, если можно весь куш забрать себе.
