Роберт Крейс - Ангел разрушения
— Я не собирался говорить с тобой о своих проблемах. Речь пойдет о нас.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Прощай, Джек. Если я сумею помочь тебе, когда ты попадешь в лапы АТО, можешь на меня рассчитывать.
Старки посмотрела в его тускнеющие глаза, а потом отвернулась и отошла, чтобы он не понял, как ей хотелось с ним остаться.
22
Старки не поехала обратно на Спринг-стрит. Летнее солнце все еще стояло высоко на западе, но воздух был чистым, и жара показалась ей приятной. Она ехала с опущенными стеклами.
Старки остановилась возле магазина, купила большую упаковку охлажденного чая и свернула на Рэмпарт. Она смотрела по сторонам, наслаждаясь ездой. Всякий раз, когда ей попадались патрульные машины, она кивала водителям. Пейджер на ее запястье завибрировал, но Старки выключила его, даже не посмотрев на номер. Пелл, решила она. Или Келсо. В любом случае, не имеет значения. Она закончила с бомбами. Она начнет новую жизнь и прекрасно обойдется без бомб и всего, что с ними связано. Слова Келсо ее обнадежили. Возможно, ей понравится работать в убойном отделе, впрочем, все детективы хотят туда попасть. Такую должность получить не просто, а она не слишком успешно показала себя на прежнем месте. Когда станет известно, что она скрыла информацию от своих коллег, едва ли ее возьмут в отдел, занимающийся расследованием преступлений с недвижимостью.
Старки продолжала размышлять в этом направлении, пока не сообразила, что своими мыслями старается отгородиться от Пелла. Теперь ей уже не удавалось выкинуть его из головы. Чай вдруг стал горьким, а правда о том, как ловко ею манипулировал Рыжий, была мучительной. Она отбросила бутылку с чаем, проглотила две таблетки тагамета и свернула к дому, чувствуя себя опустошенной. Внезапно она поняла, что ей совсем не хочется заполнить пустоту джином.
Уже что-то, решила Старки. Возможно, ей следует поблагодарить за это Пелла, но сейчас у нее не было настроения.
Когда Старки подъезжала к дому, она надеялась, что ее поджидает там Пелл, но его не было. Тем лучше, подумала она, но в тот же миг ее грудь наполнилась болью потери, которую она не испытывала со дня гибели Рафинада. Настроение у нее не улучшилось, но она постаралась не думать о том, что это может значить. Теперь ей лучше. Она выросла. Остаток дня она проведет, пытаясь спасти свою работу, или постарается оставить все мысли о ней и Джеке Пелле в прошлом.
Старки заглушила двигатель и вошла в дом. На телефоне мигал сигнал автоответчика, но она не обратила на него внимания.
Первое и единственное, что она увидела — казалось, этот предмет протянул к ней свои щупальца, — было некое устройство, стоящее на кофейном столике. Диковинная конструкция из пластика и проводов — чужеродная, неестественная здесь, в ее доме, на стопке иллюстрированных журналов; все в ней вопило: БОМБА, — и кислота затопила душу Старки, а в следующее мгновение мир взорвался вспышкой белой ярости.
— Ты меня слышишь?
Его голос оказался удивительно мягким. Она с трудом разбирала слова сквозь непрекращающийся шум в ушах.
— Я вижу, как двигаются твои глаза, Кэрол Старки.
Она услышала шаги, тяжелые каблуки стучали по твердому полу, и Старки ощутила сильный запах — кажется, бензин. Потом шаги удалились.
— Ты чувствуешь запах? Эту штуку я нашел у тебя в кладовой. Если ты не придешь в себя, я намерен поджечь твою ногу.
Она ощутила влагу на ноге, сквозь джинсы и туфли.
Острая боль запульсировала за правым ухом, и ее глаза наполнились слезами. Она вдруг ощутила, как сильно и жутко бьется ее сердце. Когда Старки приоткрыла веки, перед глазами у нее двоилось.
— Ты в порядке, Кэрол Старки? Ты меня видишь?
Она посмотрела туда, откуда доносился голос.
Он улыбнулся, когда их глаза встретились. В правой руке он держал черный металлический прут длиной в восемнадцать дюймов. Он нашел его в кладовой. Широко разведя руки, он поклонился и представился.
— Я — Мистер Рыжий.
Старки сидела на плите, ее руки были широко разведены и прикованы наручниками к металлической раме, ноги вытянуты вперед. Она вдруг почувствовала себя ребенком. Руки онемели.
— Поздравляю, Джон. Наконец ты попал в список.
Мистер Рыжий рассмеялся. У него были красивые ровные зубы, и он совсем не походил на те не слишком удачные фотографии, которые ей довелось видеть. Джон Майкл Фаулз выглядел моложе своих двадцати восьми лет и совершенно не напоминал жалких неудачников, какими были большинство взрывников. Он был красивым человеком, и у него на руках сохранились все пальцы.
— Знаешь, теперь, когда я там оказался, это уже не кажется таким заманчивым. Теперь я намерен выловить рыбку покрупнее.
Старки понимала, что нужно заставить его говорить. Пока он говорит, ее шансы на спасение увеличиваются. Устройство больше не стояло на кофейном столике. Теперь оно находилось на полу, всего в нескольких футах у нее под ногами.
Она старалась на него не смотреть.
— Посмотри, Кэрол Старки.
Похоже, он прочитал ее мысли.
Джон Майкл Фаулз подошел и уселся на полу, скрестив ноги и нежно поглаживая устройство, будто младенца.
— Остатки «Модекса» Даггета. Это не та смесь, которую я предпочитаю, но вполне подойдет для выполнения моей задачи. — Он вновь погладил бомбу, гордясь творением своих рук. — Это действительно для тебя. На ней твое имя и все такое.
Старки посмотрела на бомбу, чтобы повнимательнее разглядеть его руку; пальцы были длинными, тонкими и изящными. В другой жизни такие пальцы могли бы принадлежать хирургу или часовщику. Она взглянула на бомбу: темные тени внутри пластикового контейнера, провода, проходящие сквозь крышку в черную пластиковую коробку с рубильником на боку. Новая конструкция, которая не предполагала использования радиовзрывателя.
— Таймер, — сказала Старки.
— Да. Когда бомба взорвется, я буду находиться в другом месте. Пришла пора отпраздновать то, что меня внесли в список десяти. Разве не замечательно, Кэрол Старки? Они не могли поместить меня в список, пока не узнали моего имени, и именно ты решила эту задачу. Ты помогла моей мечте исполниться.
— Как мне повезло.
Фаулз молча протянул руку к черной коробке и что-то нажал сбоку. На дисплее засветились зеленые цифры. Пошел отсчет времени. Он ухмыльнулся.
— Немного надуманно, но я не устоял перед искушением. Я хотел, чтобы ты наблюдала за этой проклятой штукой.
— Ты безумец, Фаулз.
— Конечно, но неужели ты не в состоянии подобрать более оригинальное слово?
Он похлопал ее по ноге, а потом отошел к дивану и вернулся с катушкой широкой липучей ленты.
— Послушай, только не нужно трусить и закрывать глаза, ладно? Зачем терять такой шанс? Это мой подарок тебе, Кэрол Старки. Ты увидишь мгновение своей гибели. Ты будешь следить, как убегают секунды до тех пор, пока не наступит самая последняя и ты прекратишь свое существование. И не бойся, что ты будешь ранена или останешься инвалидом. Смерть наступит менее чем за одну тысячную секунды. И — забвение.
— Да пошел ты!
Он оторвал кусок клейкой ленты, опустился рядом с ней на колени и улыбнулся.
— Потерпи, немного осталось.
— Я хочу знать правду.
— Правда — это товар.
— Отвечай мне, ублюдок. Из-за чего все это произошло… Бак умер из-за того, что я выманила тебя сюда?
Он присел на корточки, посмотрел на Старки и улыбнулся.
— Ты хочешь знать правду?
— Да.
— Но тогда ты должна будешь ответить на мой вопрос.
— Я отвечу на любой твой вопрос.
— Хорошо. Вот тебе правда. Я узнал о бомбе в Силвер-Лейк из компьютерной сети полиции еще до того, как ты и Пелл начали играть в свою маленькую игру. Меня сюда выманил Даггет, а не ты.
Старки почувствовала, как с ее плеч свалилась огромная тяжесть.
— А теперь ответь на мой вопрос.
— На какой?
— Какие у тебя были ощущения?
— О чем ты? О том, что чувствует человек, которого использовали?
Он наклонился поближе, словно ребенок, заглядывающий в аквариум.
— Нет-нет. Я говорю о стоянке трейлеров. Ты находилась совсем рядом с бомбой. И хотя там был только порох и динамит, на тебя обрушилось избыточное давление почти в шестьдесят тысяч фунтов.
Глаза Фаулза горели. Она понимала, что он именно этого и хотел — оказаться в тот момент на ее месте, почувствовать силу удара. Не только контролировать взрыв, но и ощутить его, принять в себя, быть им поглощенным.
— Фаулз. Ощущение было… никаким. Я сразу же потеряла сознание. Я что-то почувствовала только позднее.
Он смотрел на нее так, словно все еще ждал другого ответа, и Старки вдруг охватил гнев. С того самого дня ничего не изменилось; друзья, незнакомцы, полицейские, а теперь этот маньяк. У Старки кончилось терпение.
