Научите своих детей - Иван Фабер
Том сжал кулаки:
– Где он, Бог, когда невинные рабы его страдают нечеловеческими муками? Где он, Господь, которого все так восхваляют? Или же для десятилетней девочки-инвалида отчима-насильника Бог послал в качестве испытания? Или же для того, кого поганая шлюха высадила прямо у ворот приюта, вся эта жизнь – трудность, которую преодолеешь, и в конце ждёт приз? Нет. Нет ни бога, нет ни рая, ни ада. Есть зло. Есть мы. И есть оружие в наших руках.
Том говорил как безумец, будто его языком завладел сам дьявол.
– Уже почти десять лет я не занимался тем, чему должен был посвятить целую жизнь. Я думаю, что был прав, когда ушёл из отдела – но меня тревожит то, что я оставил всё на руки тех людей, которые не должны и не могут этим заниматься.
Том вздохнул.
– Я каждый день задаю себе один и тот же вопрос – правильно ли я поступал?
Додсон не знал, что и ответить ему. Вин был слегка шокирован тем, что он услышал. И ему было непонятно, что именно вызывало недоумение, потому как и содержимое слов коллеги удивляло, но и то, что Том наконец рассказал о себе хоть что-то.
– Значит, не все убийства, что ты совершил, были ситуативной необходимостью?
Том молча кивнул.
– Я даже не знаю, что и сказать. – Додсон потёр ладони.
– Радищев не врал мне.
– Что?
– Ты читал дневник?
– Да.
– Радищев действительно не помнил того, что сделал. – Том внимательно посмотрел на собеседника, выискивая надежду на то, что тот поймёт, о чём идет речь.
– И?
– Что значит «и»?! – Том впал в недоразумение. – Ты действительно не увидел ничего в хронологии той жизни, которой он жил в заключении?
Додсон развёл руками, мирясь с тем, что ничего не понял.
– Дай я выйду, – проскрипел Томас, освобождаясь от тесного ремня.
У выхода для пребывающих посетителей аэропорта детективов ждал Фрэнк Лим – обычный, ничем не примечательный, почти не улыбающийся полицейский. Ростом чуть ниже ста восьмидесяти, со стандартным европейским лицом.
– Здравствуйте, мистер Додсон, мистер Поулсон. Очень рады видеть таких профессионалов в нашем округе.
– Думаю, мы сработаемся, – сказал Вин, пожимая руку Фрэнка.
Пускай время было за полночь, Лим, спросив, не требуется ли приехавшим небольшой отдых, и получив отрицательный ответ от Поулсона, тотчас повёз их на второе место преступления.
В машине все трое ехали молча, скрипело радио. Нарушить комфортное для всех молчание никто не нарушался, хотя у каждой стороны были вопросы.
По трассе вдали виднелось сияние полицейских огней – они до сих пор работали на месте.
Подъезжая к обочине, туда, где стояло несколько других автомобилей, в метрах пяти от дороги Том заметил дуб, на ближайшей к дорожному полотну ветке которого висела оборванная верёвка:
– Кто снял его? – мигом спросил Поулсон у полицейских, что дожидались их приезда.
– Местный фермер, что первым заметил тело. Надеялся спасти бедолагу.
Том приблизился к ограждённой территории.
– Здесь куча следов..
– Я вижу, – перебил Томас эксперта, всматриваясь лучом фонаря на землю.
Около дуба, по направлению вглубь обочины, местами встречались участки с примятой землёй, а около – следы крови.
– На трупе были раны? – спросил Том у Фрэнка, что шёл за ним.
– Да, огнестрельное в ногу.
Том остановился.
– Гильзы?
– Выстрел был за кустами. Метров за десять оттуда есть просёлочная дорога. Там же следы угнанной машины. Гильзы от .357 калибра.
«Такого же калибра был шестьсот сороковой «Смит», который был украден у лесничего.. – Том остановился. – Но ведь это чуть ли не самое популярное оружие на это континенте»
– Думаете, это украденный Радищевым ствол? – спросил Поулсон вслух.
– Не знаю – Радищев не смог забрать машину Стефана. Здесь же есть угон.
– Почему в протоколе не говорится об автомобиле? – вслух поинтересовался Вин.
– Ноах занимался перегоном и скупкой машин, мы не знаем, какая именно модель была угнана.
– Скорее всего, он встретил Карла на дороге, когда тот голосовал..
– Это точно Карл? – переспросил Вин.
Том не ответил, лишь посмотрел на дерево, собирая все мысли.
– Так что?.. – Фрэнк тоже ждал ответа от Поулсона.
Том вспоминал строчки дневника, что читал в Торонто. Они постоянно терялись, уходили от него всё дальше и дальше, вглубь сознания, путаясь среди остальной толпы его же мыслей.
– Да. – Том уверенно резал слова. – Он хотел, чтобы мы нашли труп – здесь нет мотива грабежа, хотя, безусловно, нападавший воспользовался машиной. Карл хотел показать нам..
– Что?
– Что он начал убивать.
– Куда сейчас? – Фрэнк поправил свою ковбойскую шляпу.
Вин молча сидел рядом с водителем на первом сиденье. Томас расположился на задних креслах «Форда».
– Думаю, в морг ехать бессмысленно – всё, что хотел показать нам, он уже показал.
– Я думал, вы перестанете говорить про работу, и всё-таки остановитесь где-нибудь для отдыха..
– Вин, если желаешь поспать – иди. А я ещё хочу побывать в доме Стефана.
– Тогда я с тобой.
Машина включила сирену и направилась в обратную от города сторону.
Дом Стефана Штрува находился в глубине леса – сквозь неровный ландшафт виляющей между широкими елями грязевой дороге (недавно прошёл дождь), разрезая темноту фарами дальнего света, медленно двигался полицейская «Виктория».
Наконец, оказавшись на расчищенной опушке, машина остановилась около пошатнувшегося забора. Забором это было назвать сложно, скорее неухоженная ограда, простоявшая здесь не один десяток лет.
На часах – около четырёх утра. Фонаря у дома не было, поэтому за освещение пришлось отвечать самим полицейским. Топая по маслянистой земле, усыпанной мелкими ветками, шишками и хвоей, детективы преодолевали территорию участка прямо к небольшому деревянному дому, крыльцо которого было запятнано кровью.
– Здесь он погиб? – спросил Том.
– Здесь его нашли.
Томас первым аккуратно обошёл пятно крови, приблизившись к, с виду, запертой двери. Замок был выломан.
– Это наши постарались – дом был заперт, ключей мы нигде не нашли, – объяснился Фрэнк.
Достав из кармана пальто кожаные перчатки, Том облачил в них кисти и коснулся двери, слегка отталкивая её и освобождая путь.
– Зачастую убийцы любят возвращаться на места преступления.
Фрэнк расценил это как предупреждение и достал пистолет из кобуры, аккуратно ведя его параллельно ногам. Вин сделал тоже самое.
В доме пахло сыростью.
Прихожая одноэтажного здания была завалена со всех сторон верхней одеждой, рабочими комбинезонами, подходящей для этого же обувью и пустыми бутылками из-под спиртного.
– Штрув много пил.
«Наверное, из-за этого с ним было так легко сговориться даже психопату»
Аккуратно перешагивая весь этот хлам, Том углубился дальше в дом, попав из холла в небольшой зал, где, по-классике, вокруг
