Валерий Маслов - Москва времен Чикаго
…Свидание Джульетты с Джевеликяном было коротким, но бурным. Они успели не только насладиться любовью, но и коротко переговорить о главном: что сделать, чтобы Мягди мог побыстрее выйти на свободу.
Поэтому покинув следственный изолятор, Джульетта не мешкая направилась к Титовко. Адрес ей сообщил Мягди.
Джульетта подошла к трамвайной остановке, чтобы доехать до метро. Открыла сумочку, в которой еще оставались какие-то намеки на деньги, и обнаружила в ней толстую пачку сотенных купюр. Причем не в рублях, а в долларах.
Оказывается, пока она приводила себя в порядок после бурных ласк, Мягди незаметно сунул деньги ей в сумочку.
Первым ее побуждением было вернуться и отдать их. Но, по здравом рассуждении, она решила, что деньги ей еще пригодятся. Возможно, придется нанимать для Мягди толкового адвоката и платить ему немало. Да и Зина с нетерпением ожидала ее возвращения. Разумеется, не с пустыми руками.
Поэтому она тут же поймала такси и поехала в Госкомимущество.
Она показала редакционное удостоверение, и ее пропустили, указав номер кабинета Титовко. Она быстро поднялась на нужный этаж, нашла дверь с необходимой фамилией и толкнула ее.
Изумленному взгляду журналистки предстала странная парочка: Титовко сидел за своим столом, а рядом с ним примостился Петраков и что-то сладострастно нашептывал ему в ухо.
Джульетта даже подумала нечто нехорошее об их поведении. Но, будучи натурой раскрепощенной, она считала любые отношения между людьми нормальными. И потому весело заметила:
— Хеллоу, мужики! А я и не думала, что у вас любовь!
Петраков подскочил как ошпаренный. Больше всего его, пожалуй, удивило внезапное появление Джульетты именно здесь, и он не нашел ничего лучше, как спросить:
— А ты как сюда попала?
— Так же, как и ты, Славик, — через дверь. Кстати, когда занимаетесь такими делами, дверь надо запирать.
— Ты что, дура, подумала! — возмутился мэр. — Да я мужик! Стопроцентный. Или я тебе этого не доказал?
На что она без тени смущения ответила:
— Доказал. Так же, как и Мягди полчаса назад. Я только что из его тюремной камеры.
— Откуда? — еще больше изумился Петраков.
— Из Лефортова, — пояснил Титовко. — Ну и порядки у нас в тюрьмах: они стали похожи на бордель.
— Тюрьмы, между прочим, — уточнила журналистка, — всегда были притоном разврата. О нравственности там и не помышляют. А Мягди Акиндинович шлет вам обоим привет. Пламенный.
Последовала немая сцена. То, о чем только что говорили эти два государственных мужа, сбывалось. Только угроза от Джевеликяна на сей раз пришла не в виде быстрой пули, ножа или взрыва, а в образе элегантной красивой дамы.
Джульетта быстро сообразила, что попала в цель. И стала напирать:
— Вы что же, думаете, раз он там, а вы здесь, то все о’кей? О товарище, попавшем в беду, надо заботиться!
— Стерва! — промычал сквозь зубы Петраков. — И я ее еще трахал!
— Вы что-то сказали, товарищ мэр? — высокомерно спросила Джульетта. — Мягди и это учтет. Кстати, он просил, кроме привета, также передать, что с завтрашнего дня ставит вас на счетчик. Обоих. — Она бросила испепеляющий взгляд на Петракова.
Быстрее других сориентировался Титовко. В критических ситуациях он мыслил четко и быстро делал нужные выводы.
— Давайте-ка не будем зря тратить порох. Я вношу предложение: будем искать компромисс.
И обращаясь уже конкретно к Булановой, спросил:
— Что, по-вашему, можно сделать для Мягди уже сегодня?
— Первое. Найти хорошего адвоката. Деньги у меня есть.
Она вынула из сумочки пачку долларов.
— Успокойтесь, дамочка, — презрительно процедил Петраков. — И спрячьте обратно вашу нищенскую зарплату. Она вам еще пригодится: на хлеб. И на то, чтобы не звонить мэру больше по таким пустякам.
Уколов, как и хотел, как можно больнее Джульетту, мэр повернулся к Титовко:
— Деньги у меня есть. Со мной. Я сегодня обменял в банке часть того запаса.
И Петраков положил на стол «атташе»-кейс, щелкнул кодовым замочком, распахнул его. В нем аккуратными рядами были уложены пачки стодолларовых купюр.
Джульетта ахнула.
Петраков еще раз презрительно взглянул на нее и закрыл кейс.
— Я знаю одного прекрасного Адвоката, — сказал Титовко. — По поручению премьер-министра он освобождал меня из изолятора. Надо сказать, проделал это блестяще. Правда, я пожадничал, не заплатил ему полностью гонорар.
— Правду о вас Мягди говорил! — не удержалась Буланова.
— Помолчите, дамочка! — Похоже, это обращение больше всех других понравилось Петракову. — Ваши эмоции здесь никому не нужны. Думаю, из этих денег можно ему оплатить сполна. Звоните: скажете, что собирали валюту для его гонорара.
Титовко без промедления достал визитку адвоката и набрал номер.
«Офис члена Московской коллегии адвокатов слушает, — ответил металлический голос автоответчика. — Оставьте ваше сообщение и номер телефона. Вам перезвонят».
— Говорит Титовко. Мне нужно срочно переговорить с господином Морозовым, — сказал хозяин кабинета.
После короткого молчания телефон ожил. И теперь уже заговорил нормальным человеческим голосом.
— Адвокат Морозов слушает.
— Прошу меня очень извинить. Я позвонил вам, чтобы вернуть долг. И с процентами.
— Когда?
— Немедленно. Приезжайте ко мне по адресу…
— Я знаю.
— Но я теперь на новом месте!
— Мне это известно. Буду через двадцать минут.
Титовко положил трубку на рычаг и вопросительно посмотрел на присутствующих.
— Это человек дела, — откликнулся Петраков. — С ним можно работать.
— И я так думаю, — подтвердила Буланова. — Говорит конкретно, четко. И все знает.
— Тогда, — предложил Титовко, — пока он не подъехал, рекомендую всем по рюмке коньяка. Покупаю исключительно в фирменном магазине «Вино» в Столешниковом. Этот старинный лабаз пока что марку держит — продает только подлинные напитки.
Он налил всем по рюмке янтарного душистого коньяка, все выпили, и в кабинете воцарились мир и спокойствие. Будто и не было здесь несколько минут назад такой грозной перебранки.
Усков по-своему истолковал приказ начальника искать доказательства того, что громадные деньги, снятые Петраковым с номерного счета в коммерческом банке, на самом деле принадлежат государству. Он решил их просто изъять и вернуть государству.
Однако для этого надо было как минимум найти Петракова. И он решил сначала проверить, действительно ли того вызвали в правительство.
Но звонки следователя в приемную министра, канцелярию, управление делами «Белого дома» оказались безуспешными. Ему отвечали либо, что такие сведения по телефону не выдают, либо, что никакого Петракова они в Москву не вызывали.
Андрей понял, что мэр его надул. Заготовил фиктивный приказ о командировке в столицу на случай проверки, а сам прибыл сюда вершить свои темные дела.
Конечно, он может сейчас быть где угодно. Вплоть до следственного изолятора, в котором сидит его подельник. Однако чутье подсказывало сыщику, что наиболее вероятным местом дислокации мэра может быть сейчас кабинет Титовко. И потому он немедля туда отправился.
По старой привычке прежде чем припарковать «Жигули» возле внушительного здания, в котором размещалось сразу несколько министерств, следователь проехал по кругу дважды, но не заметил ни «линкольн таун» Джевеликяна, ни «форда» Петракова.
Однако это не разубедило его в решимости посетить кабинет Титовко. Он поднялся по лестнице, подошел к заветной двери и прислушался. За дверью было довольно оживленно. Слышались голоса, путчем один из них был явно женский. Казалось, что там, в служебном кабинете, проходил какой-то сабантуй. Усков даже уловил пряный запах коньяка.
«Может, я ошибся? — подумал Андрей и посмотрел на табличку. Но написанная золотыми буквами на медной табличке фамилия убеждала в обратном. — Что же там отмечают?»
Он снова приник ухом к двери.
«Ну, что же, — решил следователь, — будем брать, как говорил один мой любимый герой!»
И он, толкнув дверь, решительно вошел в кабинет. Его взору предстала именно та компания, которая ему и была нужна, но о встрече с которой здесь он и не мечтал. Развалившийся в кресле Титовко с пунцовым от выпитого лицом. Петраков с чемоданчиком «дипломатом» на коленях. И мадам Буланова с рюмкой в одной руке и сигаретой в другой.
— Какие люди! И без охраны! — весело проговорил следователь. — Привет всей честной компании!
Ему никто не ответил. Титовко вздрогнул от его внезапного появления и почему-то попытался задвинуть под стол бутылку с коньяком. А Петраков изменился в лице и судорожно вцепился руками в чемоданчик.
Пожалуй, только Буланова сдержанно отреагировала на появление Ускова. Она улыбнулась ему и даже протянула руку, поставив рюмку с недопитым коньяком на стол.
