Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи
Он долго сидел в оцепенении. Все его тело болело, и от этого мысль о скорой смерти не вызывала страха. Наоборот, он жаждал смерти, которая избавила бы его от страданий. Это чувство жило в нем всегда с момента, когда он узнал о заболевании легких. После этого он всегда ждал, что может умереть. Смерть могла наступить в любое время. На самом деле он прожил слишком долго. Из-за этого он испытал много стыда, которого мог бы избежать.
Муцуо не покидали мысли о том, как же исправить отвратительные нравы жителей Каисигэ. Разве нельзя обойтись без издевательства над слабыми? Разве не могут деревенские женщины прожить, не говоря гадости о других?
Под воздействием таких мыслей у него появилось сильное желание написать обо всем этом, чтобы поднять себе настроение. Ладно, подумал Муцуо и достал из кармана вырванные из блокнота листы бумаги и карандаш. Некоторое время назад их дал ему Сумио Тарумото. Муцуо действительно любил писать. Он уже написал завещание и оставил его в своей комнате, но перед лицом смерти все равно чувствовал себя обязанным написать что-нибудь еще. Он хотел жить и стать великим писателем, стать человеком, которым Инэ могла гордиться, но в итоге эта мечта так и не сбылась.
Рукописи «Юдзу Кайомару» и «Небесной кары 1932 года» уже были переписаны и спрятаны в чайном ящике в его комнате на чердаке. Он думал представить «Юдзу» на конкурс оригинальных сценариев для патриотического фильма, а «Кару» послать неожиданно исчезнувшей Кимиэ Сэре, но он не знал адресов, и к тому же эти идеи показались ему глупыми, так что он от них отказался.
Он положил бумагу на листья, взял фонарик, включил его и попытался в его свете сочинить предсмертную записку. Однако оба уже не горели.
Муцуо отбросил фонарик. Он обхватил себя за колени и некоторое время размышлял, как быть дальше. Вокруг было много деревьев, и из-за отбрасываемой ими тени свет луны почти не доходил до поляны, на которой сидел Муцуо.
Пока он сидел, обнимая колени и терпя постоянную боль и озноб, которые терзали его разум и тело, ночь постепенно прошла. В мае светает рано. Вскоре вокруг стало светлее, и в тумане бледного утра далеко внизу дома Каисигэ стали видны как на ладони.
Посреди этой до боли крохотной деревни он видел и крохотный двор начальной школы Каисигэ. Годы, которые он провел в ней, были самым ярким временем в его жизни. Его называли вундеркиндом, и в день, когда его назначили старостой класса, Инэ ходила по деревне и гордо рассказывала об этом соседям. В то время бабушка была единственным источником средств к его существованию.
Слезы внезапно полились из глаз Муцуо. Они никак не хотели останавливаться, стекая по щекам, подбородку и шее.
Инэ не могла жить без него. Когда он сказал ей, что хочет поступить в среднюю школу в Окаяме, она заплакала. Если бы она осталась одна после того, как ее внук совершил такое преступление, она просто сошла бы с ума от горя, а потом умерла. Муцуо думал, что было бы слишком жестоко заставлять Инэ пройти в старости через такие страдания.
Подтянув к себе бумагу, Муцуо взял в правую руку карандаш. Рассвело, поэтому теперь он все ясно видел вокруг.
«Я скоро умру, и хочу перед этим написать записку».
С этих слов он начал. Затем он вытер слезы и стал ждать, пытаясь успокоиться. Но это оказалось трудно. Он решил подождать, сколько понадобится. Он уже написал главное в своей комнате.
«Я решил действовать, но из-за нехватки времени не убил тех, кого должен был убить, а убил человека, которого убивать не хотел.
Мне жалко мою бабушку. Я не должен был убивать бабушку, которая воспитывала меня с двух лет. Мне не следовало этого делать, но я думал о том, как она будет страдать после всего этого, поэтому сделал то, что сделал. Я думал, что легко умру, и сделал что-то ужасное. Мне искренне жаль. Слезы, слезы, слезы сожаления не останавливаются.
Мне также жаль мою сестру. Прошу меня простить. Я был никчемным младшим братом. Поскольку я сделал это (хотя и говорю, что это было из-за моей обиды), можешь меня не хоронить. Я хочу сгнить среди дикой природы.
В течение всех четырех лет болезни я все время плакал от холодности и безразличия людей. Я плакал, потому что у меня было мало родных и я знал так мало любви. Люди должны проявлять хоть немного сочувствия к человеку, у которого нет родных, больному туберкулезом. Меня наказали за слабость. Но в следующий раз я появлюсь на свет сильным человеком. Это была очень неудачная жизнь. В следующий раз я должен родиться счастливым».
Муцуо облизнул карандаш и написал последнее предложение.
«Уже почти рассвело, пора умереть».
С этим он положил предсмертную записку на землю и придавил ее налобной повязкой и фонариком. Рядом он аккуратно разложил меч, два кинжала, велосипедный фонарь и остальное. Снял и отложил в сторону дзика-таби. Когда это было сделано, он сел, скрестив ноги, и расстегнул свою черную куртку. Взяв ружье «Браунинг», приставил ствол прямо к сердцу. Крепко взялся обеими руками. Вытянул правую ногу и поместил большой палец на спусковой крючок.
Ружье взорвалось раскатистым громом, отбросив его более чем на метр. Одинокий выстрел эхом разнесся по безмолвной вершине горы. Это был сигнал, возвестивший об окончании не знавшей прецедента серии убийств.
Тело Муцуо отлетело назад. Пуля дум-дум оставила большую дыру в его груди. Смерть была мгновенной. Так завершилось не имеющее аналогов по жестокости преступление, унесшее за два часа жизни 30 человек. Вскоре высоко поднявшееся солнце ярко осветило кровь Муцуо, пропитавшую его белую рубашку.
Многочисленная поисковая группа, состоящая примерно из 1500 человек из сотрудников полицейского участка Цуяма, пожарной команды и членов молодежной ассоциации Каисигэ, взошла на перевал Арасака по следам Муцуо Тои, и в 10:30 они обнаружили труп.
* * *После убийства 30 человек Муцуо Тои деревне Каисигэ понадобилось около семи лет, чтобы восстановить некое подобие спокойствия. Это были те семь лет, в течение которых продолжалась разразившаяся сразу после этого война на Тихом океане.
Можно сказать, что инцидент с Муцуо не мог бы произойти, не получи он всеобъемлющего милитаристского воспитания, довлевшего в 1930-х годах, но, как часто бывает с инцидентами такого рода, из-за продолжительной реальной войны его звучание несколько сгладилось. В разгар опустошенности и отчаяния, вызванного поражением в войне в 1945 году, инцидент с Муцуо Тои был автоматически включен в число ран, полученных японским народом в чрезвычайной ситуации, которые следует залечить и забыть.
Хотя убийство тридцати человек было беспрецедентно масштабным событием, в памяти послевоенных японцев оно не оставило особо яркого следа. Наряду с трагедиями в Юго-Восточной Азии и на континенте инцидент с Тои сейчас находится на грани забвения.
В этом инциденте смерти избежали две женщины, с самого начала входившие в список потенциальных жертв. Одна из них – Ясу Канаи, 70 лет, другая – Юрико Инубо, получившая слепое огнестрельное ранение бедра.
Еще две женщины, которых собирался жестоко убить Муцуо Тои, пережили инцидент практически без потерь. Кимиэ Сэра и Кику Моримура сбежали в Киото со своей семьей незадолго до преступления. Стоит познакомить читателей с тем, что потом произошло со всеми этими людьми. Ведь 57 лет спустя трое из них оказали прямое влияние на события в «Рюгатэе».
О первой, 70-летней Ясу Канаи, я уже упоминал выше. Из-за своего возраста она умерла через несколько лет после инцидента. Я уже рассказывал также, что случилось с семьей Сэра, когда она переехала в Киото. Здесь мы должны описать вторую половину жизни Кику Моримуры и Юрико Инубо.
После этого в жизни Кику происходили большие взлеты и падения. На момент инцидента с Муцуо она только что во второй раз вышла замуж за Исио Моримуру из соседней деревни. Однако Моримура был призван на начавшуюся вскоре войну и погиб в бою на юге. После войны она вышла замуж в третий раз за Хидэити Инубо, который был единственным сыном Инубо, которого Муцуо собирался убить и чьего вооруженного отпора он боялся больше всего. Хидэити также женился вскоре после инцидента с Муцуо и был призван во время войны, но успешно демобилизовался по ее окончании. Вскоре после этого он потерял жену из-за болезни, поэтому решил взять в жены хозяйственную Кику. Ни у мужа, ни у жены не было детей от предыдущих браков.
