Деон Мейер - Семь дней
Вчера ночью он просидел здесь в «ауди» больше часа. Он следил, как жильцы дома останавливаются у ворот и нажимают кнопки на пульте дистанционного управления. Сверившись с часами, он понял, что в среднем ворота открываются через двадцать две секунды. Иными словами, у него будет почти полминуты до того, как машина скроется за оградой.
Полминуты, чтобы прострелить обе покрышки с этой стороны. А потом выстрелить в водителя. Сегодня днем он хорошо потренировался в вельде, между шоссе R304 и Литл-Солт-Ривер. Итак, ему необходимо произвести три выстрела. Может быть, четыре. Переднее колесо, заднее, водитель.
Надо экономить. У него осталось всего десять пуль.
Во время вчерашней разведки он увидел, что примерно на полпути между его наблюдательным пунктом и поворотом к дому есть перекресток со светофором. До светофора метров сорок, в оптический прицел прекрасно видны лица всех, кто останавливался на красный свет… И даже не в прицел. Он внимательно изучил фотографии Гриссела в Интернете и в газетах. Чересчур длинные нечесаные волосы, озабоченное выражение лица, необычный разрез глаз. В нем есть что-то славянское!
Он сразу его узнает.
Он проверил, заперты ли дверцы «чаны». Пришлось подождать, пропуская многочисленных пешеходов. Когда поток людей иссяк, он осторожно перелез назад и опустил шторку. Снял бейсболку и темные очки, надел налобный фонарь и включил его, направив луч вниз. Открыл ящик для инструментов, поднял верхний поддон и отложил в сторону.
Достал винтовку.
52
В двадцать минут восьмого Мбали наконец нашла номер телефона аукционной компании. Она назвалась и сказала:
– Мне нужно осмотреть мебель Фрикки де Воса.
– Кого?
Мбали подробно объяснила, чего она хочет.
– Приезжайте завтра, – ответил аукционер.
– Нет. Разрешение на осмотр нужно мне сегодня. Речь идет о том бешеном псе, который стреляет в полицейских. Вопрос жизни и смерти!
– Черт! – огорчился аукционист.
– Сквернословие – костыль для тех, кто не умеет правильно выражать свои мысли.
– Чего?
– Пожалуйста, скажите, как вы грузите и перевозите мебель, идущую на аукцион?
– Да как и все.
– То есть?..
– Заворачиваем, грузим, увозим…
– Во что заворачиваете?
– В пленку. Пластик.
– Когда вы упаковываете мебель?
– Конечно, перед тем, как грузить ее в машину!
– Хорошо. Через полчаса встречаемся в вашей конторе.
– Я живу в Сомерсет-Уэст. На дорогу у меня уйдет час.
– Тогда вам лучше выехать из дому прямо сейчас.
Потом она позвонила начальнику ОЭКС.
Гриссел позвонил Алексе по дороге из аэропорта.
К телефону никто не подошел.
Он набрал номер Эллы. Его переключили на автоответчик. Он попытался вспомнить, что Алекса говорила утром, до того как он улетел в Йоханнесбург. Сегодня у нее генеральная репетиция… Или завтра? Он слушал ее невнимательно.
Он надеялся, что хуже уже не будет. Только не сегодня!
За больницей Тайгерберг зазвонил его телефон. Он поспешно ответил, надеясь, что ему перезвонила Алекса. Но услышал голос полковника Ньяти:
– Бенни, ты где?
Гриссел сказал, что они в десяти минутах езды от штаб-квартиры УРОВП.
– Как только приедешь, сразу ко мне, – похоронным голосом приказал Ньяти.
Снайперу было не по себе, он досадовал. Столько раз машины останавливались у ворот, и он смотрел в оптический прицел. И столько раз приходилось убирать палец со спускового крючка. Почти восемь, а проклятый коп так до сих пор и не объявился!
Потом из-за угла, из-за Т-образного перекрестка Вринде и Бёйтенкант вывернула еще одна машина – фургон; он увидел на крыше проблесковый маячок и эмблему ЮАПС на борту.
Он похолодел. Фургон медленно двигался к нему.
Сердце застучало громко, как барабан. Он испытал непреодолимый порыв захлопнуть щель в боковой панели – в тот миг она показалась ему гигантской, зияющей раной.
Патрульная машина выехала за пределы его поля зрения. Он слушал, повернув голову. Рев мотора, визг тормозов… за его «чаной». Останавливаются? Секунды казались ему вечностью. Звук мотора вроде бы стал тише. Остановились?
Он не сразу сообразил, что полицейская машина проехала мимо. Руки, сжимавшие руль, сделались липкими от пота.
Совещание началось на траурной ноте. Ньяти объявил, что бригадира Мусада Мани вызвали в Преторию.
– Чтобы он объяснился по поводу того, что начальник полиции окрестил «кейптаунским фиаско».
По залу пронесся ропот негодования. Ньяти поднял руку, призывая всех к тишине:
– Бригадир попросил меня передать вам, что этот вызов ни в коей мере не относится к вашему усердию и выдающимся усилиям. Сегодня ему пришлось принять ряд важных решений, он принял их сам, понимая, чем рискует…
Собравшиеся снова зашумели. Ньяти снова поднял руку:
– Пожалуйста, дайте мне договорить. Итак, бригадир понимал, чем рискует, и уверен, что высшее руководство тоже все поймет, когда он объяснит наше положение. Он просил вас не опускать руки. Он знает, как замечательно вы умеете работать даже в самых трудных условиях. Он просил передать, что верит: мы раскроем оба дела. Я с ним полностью согласен. Итак, давайте посмотрим, что у нас есть на последний час. Бенни, начнем с тебя.
Гриссел терзался угрызениями совести. Мани пришлось взять вину на себя, а ведь виноват во всем он! Он так и не сумел добиться результата. Он просчитался с Котко. И со всем остальным. И что он может сказать своим коллегам сейчас, когда и сам понятия не имеет, как быть дальше?
Он встал рядом с Ньяти:
– Простите меня, полковник!
– Бенни, ты ни в чем не виноват.
Все дружно закивали.
Бенни заговорил не сразу. Очень важно изложить все правильно, подобрать нужные слова. Не хочется выставлять себя полным дураком и еще больше путать остальных.
Он откашлялся и начал:
– Нам придется еще раз проверить Котко. Мне кажется, что мы явно что-то упускаем в связи с ним. Мне кажется, что он – ключевая фигура. Ниточки от него тянутся и к Слут, и к стрелку, и к… – он едва не назвал по имени Джона Африку, но вовремя осекся, сообразив, что лучше пока держать язык за зубами, – к голословным обвинениям в адрес ЮАПС, к сделкам, к юристам. И мне не кажется, что это просто совпадение.
Все зашумели, закивали в знак согласия. Бенни немного приободрился и повернулся к Ньяти:
– Полковник, позвольте мне еще раз взглянуть на отчет Фишера. Кроме того, надо еще раз с самого начала проанализировать все телефонные разговоры Котко, проверить всех, с кем он беседовал в декабре и январе. Пере смотреть записи камер видеонаблюдения отеля. Подняться в тот самый номер и убедиться, что он в самом деле не мог покинуть отель незамеченным. Возможно, придется проверить записи с камер, установленных на ближайших к отелю улицах… Надо будет показать фотографии Котко и его подручных соседям Слут по дому. Придется снова допросить сотрудников «Силберстейн» насчет их встречи с Котко 18-го. Я не присутствовал при допросе Прёйса…
– Бенни, его надо примерно наказать, он все время юлит и изворачивается, гад такой! – выкрикнул с места Купидон.
– Мне тоже так кажется. В деле до странности много совпадений. Слут погибает в тот день, когда в ее фирме проводили совещание. Прошлое Котко. Его звонки Слут. Фотография, которую прислал стрелок. Участие… сотрудника ЮАПС. И ни один из нас не верит в совпадения!
Все снова закивали; он услышал возгласы:
– Да!
– Правильно!
Голова у него снова заработала.
– Полковник, вот все, что я хотел сказать.
– Спасибо, Бенни, – кивнул Ньяти и обратился ко всем: – Друзья, сейчас наш главный враг – усталость. На нас давят со всех сторон, последние сорок восемь часов вы почти не спали. Ваша усталость бросается в глаза. Никто из нас в таком состоянии не способен мыслить здраво. Мы с бригадиром подробно все обсудили и пришли к выводу, что сегодня мы почти ничего не сможем сделать. Предлагаем вам провести час-другой дома, с родными, отдохнуть, поспать. Вернемся сюда завтра утром, скажем в шесть утра, и взглянем на все новым, свежим взглядом. В ночной смене у нас мало народу, поэтому, если сегодня стрелок снова выйдет на охоту, придется вызывать отдел ППГ… Кстати, а где Мбали?
– В Амстердаме! – прошептал кто-то.
Все расхохотались – скорее от желания сбросить напряжение, чем от неприязни.
– Уже спит, – предположил кто-то еще.
– Нам всем нужно последовать ее примеру, – сказал Ньяти. – Друзья… – Он сделал несколько шагов вперед, и голос его потеплел: – Отдыхайте! Если завтра мы сумеем раскрыть это дело, мы значительно укрепим позицию нашего командира. Давайте постараемся ради него! Прошу вас… – Последние слова прозвучали неприкрытой мольбой.
В зале воцарилась тишина.
Мбали сидела за столиком в углу большого склада и наблюдала за тем, как эксперты из Отдельной экспертно-криминалистической службы осматривают мебель Фрикки де Воса. Сбоку от них, подбоченившись, стоял раздосадованный владелец аукционной компании.
