Александра Маринина - Украденный сон
В 1991 году Градов, будучи с друзьями в ресторане, стал свидетелем довольно крутой разборки с кастетами и даже стрельбой. Несколько участников показались ему знакомыми.
Поднявшись в кабинет директора, которую он знал много лет. Градов спросил, почему не вызвана милиция.
– А зачем? – пожала плечами директор. – Это мальчики, которые здесь порядок держат. Вот они и разбираются с разными нахалами. Милиция тут ни при чем.
– Вроде бы я видел несколько раз этих мальчиков возле своего дома, они с нашим слесарем разговаривали, с Колей Фистиным, – задумчиво произнес Градов.
– А вы разве не знаете? – искренне удивилась директор. – Он же у них главный. Они и зовут его дядя Коля.
Когда через некоторое время Градов пригласил Николая к себе и аккуратно предложил ему сменить профиль деятельности, тот с радостью согласился. Фистин чувствовал, что контролировать территорию становится с каждым днем все труднее. Ему удалось нахрапом урвать себе кусок и какое-то время удерживать его, но постепенно стали появляться более зубастые молодые крокодилы, не признающие правил игры, тягаться с которыми Николаю оказалось не по силам. В новых условиях требовалась не только мускульная сила, но и мозги, с которыми у дяди Коли было туговато. Сначала от подконтрольной ему территории отхватили бензозаправку, потом квартал с гостиницей, теперь подбирались к станции метро с окружившими ее коммерческими палатками. Попытки навести порядок зачастую упирались в то, что дяде Коле показывали какие-то хитрые документы на муниципальную собственность, которую облагать данью бессмысленно, так как все доходы строго контролируются городскими властями. Предложение Сергея Александровича пришлось кстати, оно позволяло, не теряя лица перед мальчиками, отойти от рэкета и заняться другой, хорошо оплачиваемой и более спокойной работой. Да и сам Градов настаивал на прекращении уголовного бизнеса: он делает политическую карьеру, ему нужны люди для охраны, поддержания порядка во время проводимых его партией массовых мероприятий, а также для выполнения различных конфиденциальных поручений. Мальчиков будут видеть рядом с ним, поэтому не нужно, чтобы они оказывались втянутыми в криминальные разборки. Дядя Коля смутно представлял себе характер будущей работы, но готов был служить Градову верой и правдой, как преданный пес.
С тех пор прошло два года, и сейчас дядя Коля впервые почувствовал опасность. Опасность эта исходила не от милиции, которая, надо признать, могла бы выставить ему солидный счет, а от Арсена. Его дядя Коля невзлюбил с первой же встречи. Зачем хозяин пригласил этого плешивого сморчка?
Дядя Коля сделал все, как велел Градов: снял дом, которым и раньше пользовался, нашел девчонку, мальчики сказали ей, что, мол, они друзья Бондаренко, у него не получается отвезти ее к Смелякову в понедельник, поэтому он попросил их съездить с ней в поселок в воскресенье. Увезли ее в тихое место, вытрясли из нее все, что она знала, правда, знала она мало, только дала наводку на какого-то Косаря. Мальчики убили обоих, сходили на квартиру к художнику, стерли запись телефонного звонка этого Косаря с координатами Бондаренко, и концы в воду. Так для чего нужен Арсен? Кроме того, Арсен все время его критиковал. С самого начала он выразил недоверие Колиной команде и пытался заставить хозяина платить его собственным людям. Хозяин, правда, не подвел, уверял, что его люди вполне квалифицированные и сделают все, что нужно, в лучшем виде. От этих слов на душе у Фистина потеплело, и чувство благодарности и преданности Градову стало еще крепче. Но Арсен все равно при каждом удобном случае тыкал его мордой в дерьмо, унижал и говорил все время непонятное.
Дядя Коля мучительно переживал оттого, что хозяин беседует с Арсеном на каком-то им одним понятном языке, соглашается с приказами и требованиями этого маленького старикашки, а он, Николай, как ни тужится, не может уловить чего-то главного. А вдруг хозяин поймет, что дядя Коля, что называется, не тянет, и прогонит его, а вместо него наймет старую гниду Арсена? Конечно, утешал себя Фистин, хозяин не может его прогнать, уж слишком много некрасивых и даже кровавых дел их связывает. Но утешение это было слабым, дядя Коля не хотел, чтобы Градов, видя его несостоятельность, держал его при себе из страха. Самолюбие у Фистина было недюжинным и мириться с таким положением не могло. Во время переговоров дядя Коля изо всех сил пытался вникнуть в суть беседы хозяина с Арсеном, стараясь не показать нараставшего страха и отчаяния и улыбаясь своей странной улыбкой. Это был оскал загнанного в угол шакала, который знает, что противник сильнее и вот-вот настанет конец, но все-таки надеется его запугать…
В этот день, 30 декабря, Николай Фистин понял, что решающий момент настал. Арсен заявил, что разорвал контракт с хозяином и больше работать на него не будет, хотя дело и не завершено. Только дядя Коля вздохнул с облегчением, как Арсен огорошил его требованием немедленно найти Саньку Дьякова. Зачем? Зачем нужен Дьяков, если контракт разорван? И потом, Арсен же сам велел с ним разобраться. Дядя Коля и разобрался, велел Саньке ехать в другой город и затаиться месяца на три-четыре, а дома пусть так и скажет: мол, уезжаю по делам, вернусь к весне. Тут же отдал команду в другой город, чтобы Дьякова «встретили». До апреля его искать не будут, а в апреле снег сойдет, да пока его обнаружат, пока опознают… Чего же хочет этот старый хрыч? Правда, Арсен вежливо объяснил Фистину:
– Каменская требует, чтобы к ней пришел Дьяков. Она его проинструктирует на всякий пожарный случай.
– Мало ли чего она требует! – окрысился дядя Коля. – А завтра она у вас миллион зеленых потребует, так что, тоже побежите искать?
Сегодня Арсен был на удивление терпелив и словно бы не заметил злобного выпада.
– Ее требования вполне разумны и должны быть выполнены, – спокойно ответил он. – Я никогда не ссорюсь с правоохранительной системой, я с ней сосуществую. Со-су-ществую, – повторил он по слогам. – Это понятно?
Если бы я с ней ссорился, я бы не смог делать то, что делаю. Каменская должна понимать, что со мной можно иметь дело и мне можно верить. Только так я могу добиться желаемого результата. Чтобы через час Дьяков был у нее.
Тон у Арсена был таким безапелляционным, что дядя Коля не посмел ничего сказать. Он судорожно принялся названивать в город, куда уехал Санек, в надежде на то, что приказ еще не выполнен. Как назло, никого из своих людей он застать не смог, видно, все разъехались готовиться к встрече Нового года. Каждые полчаса дяде Коле звонил Арсен и все более тихим и зловеще спокойным голосом спрашивал о Дьякове.
Наконец Фистин решился.
– У меня возникли небольшие осложнения, надо бы встретиться, – попросил он.
Встреча с Арсеном прошла гораздо тяжелее, чем ожидал Николай.
– Козел ты винторылый, – шипел на него старик, – видно, когда Бог раздавал мозги, ты отошел пописать. Ты что, русского языка не понимаешь?
Я тебе велел убивать Дьякова? Я сказал, что с ним надо разобраться.
– Я и разобрался.
– Ни хрена ты не разобрался, мудак ублюдочный! Ты и такие, как ты, нувориши от преступности, закона не понимаете. Разобраться – это значит именно разобраться, вникнуть в дело, выяснить, кто прав, кто виноват, и вынести решение. Ты с настоящими ворами общался когда-нибудь? Вот они законы знали и никого никогда за просто так жизни не лишали. Тебе говорят «разберись», а ты понимаешь это как команду свернуть шею или на перо поставить. Ума-то у тебя на большее не хватает. Чтобы разобраться, надо мозги напрягать, вдумываться, а тебе напрягать нечего. Дерьмо ты полное, а не Черномор. Ты же не только думать, ты, поди, и убить-то сам не можешь, только команды раздаешь. А как до дела дойдет, будешь стоять, зажав пушку в потной ручонке, и ссать в штаны от страха. Что я теперь должен Каменской говорить? Мол, Дьякова убили, а я и не знал? Так что же это за организация у меня такая, если моих людей убивают, а я этого не знаю? С такой несерьезной организацией она дела иметь не захочет.
– Ну и пусть, – брякнул дядя Коля. – Вы же все равно на хозяина больше не работаете. Чего вы так волнуетесь? Не захочет она иметь с вами дела – ну и не надо.
– Нет, ты все-таки полный кретин. Ты хоть понимаешь, что тебе нужно спасать свой эпидермис?
– Чего спасать?
– Шкуру свою, придурок. Если Петровка вцепится в труп Дьякова, то до тебя останется один шаг. Ты что же, думаешь, что ты один – плод страстной любви, а все остальные – пальцем деланные? А ну как сейчас сыскари захотят допросить Дьякова по факту проникновения в квартиру художника?
Они ведь до весны ждать не будут, не надейся. Они его уже сегодня с утра разыскивали. Будь он жив, девчонка научила бы его, как себя вести и что говорить, и торпеда бы прошла мимо. А теперь они начнут его искать, и даже если найдут только весной, все равно к сегодняшнему дню привяжут. А если привяжут – дело опять Каменской поручат. Поэтому мне и надо с ней дружить. А ты, как всегда, все испортил. Думаешь, я не вижу, как ты меня ненавидишь? Ты же ни одному моему слову не веришь, хотя я дело говорю и тебе было бы полезно у меня поучиться. Сколько раз я тебе указывал на твои ошибки? Сколько раз объяснял, как и что нужно делать? Ты хоть раз меня послушался? У тебя один свет в окошке – Градов твой ненаглядный, только его слово для тебя что-то значит. Ты, как поганый пес, понимаешь команду только тогда, когда получаешь тапком по морде. А Градов твой такой же недоумок, как и ты, и никогда он ничего умного тебе не скажет.
