Покушение на Леди. Выкуп Кинга. Под утро - Эван Хантер
— Так что вы хотите? — спросил Доннер.
— Вы знаете кого-нибудь по прозвищу Леди? — Хейвз решил, что лучше сразу перейти к делу, пока пар не отнял у него последние силы.
— Леди, — проговорил Доннер. — Вывеска с претензией. Связана с нелегальным бизнесом?
— Может быть.
— В Сент-Луисе я знавал одну по прозвищу Леди Сорока. Она стучала. У нее это здорово получалось. Вот ее и прозвали Леди Сорока, сплетница, улавливаете?
— Улавливаю, — сказал Хейвз.
— Ей было все известно, понимаете, приятель, все! И знаете, как она добывала информацию?
— Догадываюсь.
— Догадаться не трудно. Именно так она ее и добывала. Клянусь богом, она могла расколоть даже Сфинкса. Прямо в пустыне, она бы…
— А сейчас ее в городе нет?
— Нет. Она умерла. Получила информацию от одного парня, но оказалось, что это опасно для ее здоровья. Профессиональный риск. Вам! И нет Леди Сороки.
— Он убил ее за то, что она настучала на него?
— Во-первых, это, а потом еще одно. Кажется, она наградила его триппером. А парень был чистюлей, в бытовом, гик сказать, плане. Бам! И нет Леди Сороки. — Доннер на секунду задумался. — Если разобраться, не онень-то Она была похожа на леди, а?
— Пожалуй, не очень. А как насчет нашей Леди?
— Вы что-нибудь знаете о ней?
— Сегодня вечером ее собираются убить.
— Да-а? Кто?
— Это мы и пытаемся выяснить.
— М-мм. Крепкий орешек, а?
— Да. Послушайте, может, мы выйдем и поговорим в коридоре?
— В чем дело? Вам холодно? Я могу попросить, чтобы прибавили…
— Нет-нет, — поспешно отказался Хейвз.
— Значит^ мддяао произнес — Доннер. — Леди.
— Да. ' ..
Казалось, жар — набирает силу. Будто чем. дольше Доннер сидит я думает, тем пуще раскаляется пар. Словно с- каждой секундой в^парилке нагнетается-еще более нестерпимая духота. Хейвз — хватал ртом воздух, пытаясь — восстановить дыхание. Ему хотелось сиять полотенце, хотелось сбросить кожу и повесить ее на вешалку. Ему хотелось выпить стакан ледяной-воды. Стакан холодной воды. Хотя бы-теплой воды. Он не отказался бы даже от горячей воды, она надерняка прохладней этого — воздуха. Доннер думал, а он сидел, и из каждой его'поры струился пот. Бежали секунды. Пот чертил дорожки по его лицу, струился по широким плечам, стекал по позвоночнику.
— В старом клубе «Белое и Черное» была цветная танцовщица, — сказал наконец Доннер.
— Она сейчас здесь?
— Нет, в Майами. Большая мастерица по части стриптиза. Ее называли Леди. Она тут была нарасхват. Но сейчас она н Майами.
— А кто здесь?
— Стараюсь припомнить.
— Нельзя ли побыстрей?
— Думаю, думаю, — сказал Доннер. — Была еще одна Леди, торговка наркотиками. Но, по-моему, она перебралась в Нью-Йорк. Сейчас там можно хорошо заработать на наркотиках. Да, она в Нью-Йорке.
— Так кто же здесь? — раздраженно спросил ХейвЗу вытирая потной рукой взмокшее лицо.
— Ха, знаю.
— Кто?
— Леди. Новая проститутка на Улице Шлюх. Слыхали?
— Краем уха.
— Она работает у мамы Иды. Ее заведение знаете?
— Нет.
— Ваши ребята в участке знают. Проверьте ее. Леди. У мамы Иды.
— Вы знаете ее?
— Леди? Только по работе.
— По чьей работе? Ее или вашей?
— По моей. Недели две назад она дала мне кое-какую информацию. Господи, как это я сразу о ней не вспомнил? Правда, я никогда не зову ее Леди. Это ей нужно для работы. Ее настоящее имя Марсия. Девочка — первый класс.
— Расскажите о ней.
— Рассказывать-то особенно нечего. Вам нужно все как есть или ее легенда? Короче, рассказывать про Марсию или про Леди?
— И то и другое.
— Ладно. Вот что рассказывает мама Ида. Эта история сделала ей состояние, можете мне поверить. Каждый, кто попадает на Улицу, ищет заведение мамы Иды, а попав туда, хочет иметь дело только с Леди.
— Почему?.
— Потому что у мамы Иды богатое воображение. Она выдумала легенду. Будто бы Марсия родилась в Италии, и что она дочь какого-то итальянского графа, у которого есть вилла на Средиземном море. Во время войны Марсия против воли отца выходит замуж за партизана, который дерется с Муссолини. Прихватывает драгоценности на десять тысяч долларов и уходит с ним в горы. Представляете: изысканный цветок, девочка, севшая в седло раньше, чем научилась ходить, в компании бородачей в пещере. Однажды во время налета на железную дорогу ее мужа убивают. Человек, принявший командование, заявляет свои права на Марсию, а скоро ее начинают домогаться и остальные головорезы. Как-то ночью она сбегает. Они гонятся за ней по горам, но ей удается уйти. Драгоценности помогают Марсии уехать в Америку. Но, чтобы ее не приняли за шпионку, она должна скрываться. Языка она почти не знает, работу найти не может, и ей приходится идти на панель. Занимается этим и по сей день, но к своей профессии испытывает отвращение. Держит себя как светская дама, и свидание с очередным клиентом для нее все равно что изнасилование. Вот вам Леди и ее история, со слов мамы Иды.
— А на самом деле? — спросил Хейвз.
— Ее зовут Марсия Поленока. Родом из Скрэнтона. На панели с шестнадцати лет, умна и хитра, как змея, не без способностей к языкам. Итальянский акцент такая же игра, как и сцены изнасилования.
Враги у нее есть?
Что вы имеете в виду?
— Кто-нибудь хотел бы убить ее?
Пожалуй, что ее «коллеги» по Улице. Но я сомневаюсь, что они пойдут на это.
Почему?
— Славные девочки. Они мне нравятся.
Ну, ладно, — сказал' Хейвз, чтобы что-нибудь сказать. Он нетал. — Я пошел. .
— Надеюсь, Уиллис меня не забудет? — спросил Доннер.
— Не забудет. Скажете ему о нашем разговоре. Пока, — спешил Хейвз. — Спасибо.
— De nada[5],— отозвался Доннер и откинулся на стену.
Одевшись и выслушав рассуждения Ригана о доходности бокса, которые тот сопроводил своей визитной карточкой н наставлением не потерять ее, Хейвз вышел на улицу и ни нюнил в участок. Ответил Карелла.
— Уже вернулся? — спросил Хейвз.
— Да. Я ждал твоего звонка.
— Ну, что у тебя?
— Хромой Денни говорит, что на Улице есть проститутка, которую зовут Леди. Возможно, это то, что нам нужно.
— То же самое сказал мне Доннер.
— Хорошо, давай повидаемся с ней. Может, все окажется проще, чем мы думали.
— Может быть. Мне вернуться?
— Нет. Встретимся на Улице. Бар Дженни знаешь?
— Найду.
— Сколько сейчас на твоих?
Хейвз посмотрел на часы.
— Десять ноль три.
— К десяти пятнадцати будешь?.
— Буду, —
